Колумбайн - Дейв Каллен

Менее явным признаком является чрезмерное увлечение смертью, разрушением и насилием. Написанное подростком сочинение, в котором с натуралистическими деталями повествуется о нанесении увечий, может быть ранним настораживающим симптомом – а может просто говорить о живом воображении. Но если при этом подросток злобен, жесток и у него есть не покаявшийся в грехах кумир, то это должно стать поводом для еще большего беспокойства. Но не надо слишком остро реагировать на один-единственный рассказ или рисунок, предостерегало ФБР. Нормальные мальчики подросткового возраста получают удовольствие от сцен с насилием и проявляют живой интерес ко всякой жути. «Истории и рисунки на эти темы могут быть отражением совершенно безвредной, но богатой фантазии», – говорилось в докладе. Главным здесь является повторение подобных проявлений, переходящее в одержимость. Бюро описало подростка, который умудрялся каким-то образом упоминать огнестрельное оружие во всех заданиях, которые давали учителя. На уроке домоводства он даже испек кекс в виде пистолета.

ФБР составило список настораживающих признаков, включив в него симптомы как психопатии, так и депрессии: стремление манипулировать людьми, нетерпимость, нарциссизм, отчужденность, оцепенелость, апатию, отказ считать окружающих за людей и склонность во всем винить других. Это был устрашающе длинный список – здесь приведена лишь малая его часть. И научиться применять его на практике были способны лишь очень немногие учителя. ФБР рекомендовало даже не пытаться это делать. Вместо этого оно предлагало одному человеку в каждой школе пройти интенсивное обучение с тем, чтобы потом к нему могли обращаться по этим вопросам все администраторы и учителя.

В заключение ФБР добавило еще одно предостережение: подросток, выказывающий большую часть всех этих настораживающих признаков, с большей долей вероятности страдает от депрессии или психического расстройства, чем готовит атаку на школу. Большинству детей, подходящих под названные в списке критерии, нужна помощь, а никак не тюрьма.

Трагедия в «Колумбайн» изменила также и поведение полиции в случаях подробных атак. Больше никаких оцеплений по периметру. Была организована национальная рабочая группа, целью которой стала разработка новой тактики для подобных случаев, и в 2003 году она выпустила документ «Оперативная инструкция по противодействию активному стрелку». Суть инструкции проста: если преступник активен, следует взять здание штурмом и двигаться в направлении звуков стрельбы. Не обращать внимания на погибших и раненых. Есть только одна цель – нейтрализовать угрозу. Злоумышленников надо остановить или убить.

Такая тактика обсуждалась уже несколько лет, но прежде ее отвергали. До нападения на «Колумбайн» полицейских призывали действовать осторожно: оцепить периметр, убедить стрелка начать переговоры и ждать прибытия подразделения SWAT.

Эта инструкция относилась только к активным стрелкам. Подавляющее большинство стрелков оценивались как пассивные – человек был жив, но не стрелял. Противодействие таким стрелкам осуществлялось по старым правилам. Успех всей операции зависел от правильной оценки угрозы в первые же моменты ее проведения.

Когда полицейские достигают места, где находятся стрелок или стрелки, им надо принять еще одно решение. Если убийца заперся в классе, удерживая учеников, но не стреляя, служителям закона, возможно, придется остановиться и прибегнуть к традиционным методам переговоров, применяемым в случае захвата заложников. Но если преступник стреляет, даже если выстрелы слышатся лишь время от времени, надо врываться внутрь.

Оперативная инструкция по противодействию активному стрелку была быстро и повсеместно принята на вооружение. В следующее десятилетие в ряде атак со стрельбой, включая самую страшную бойню в Виргинском политехническом институте, полицейские либо охранники сразу же бросались к преступнику, останавливали его и спасали людей.

Сью Петроун попросила отдать ей две плиты тротуара, на которых погиб ее сын Дэнни. Их выломали отбойным молотком, перевезли в садик за домом семьи и установили в тени благоухающей канадской ели. Вокруг Сью разбила сад камней и поставила две большие деревянные кадки, в которых пышно цвели петунии. По ее заказу над плитами установили прочную конструкцию из дуба и подвесили к поперечной балке качели. На этих широких качелях могут удобно устроиться Сью, Рич и их маленькая лохматая собачка.

Линда Сандерс сохранила таблетку, которую нашли рядом с телом Дейва. У него время от времени опухало колено, и он носил в кармане одну таблетку лекарства. Всего одну. Она взяла его окровавленную одежду, кусок пледа, на котором лежала его голова, маленький фрагмент зуба, который отлетел, когда он упал, и очки.

Она никогда не расстанется с этими очками. Она поместила их в футляр и положила на тумбочку возле кровати. Она собирается держать их там всегда.

Иск, поданный от имени Дейва Сандерса, рассматривался дольше всех остальных, но его вдова предпочла не участвовать в этом деле. Она не была зла ни на кого: ни на полицию, ни на школу, ни на родителей убийц. Ее злило только положение, в котором оказалась она сама. Ей было одиноко.

Эрик хотел, чтобы его помнили. Он потратил год на «Книгу Бога», но за пять недель до Судного дня решил, что этого недостаточно. Он хотел сыграть главную роль перед камерой. И 15 марта они с Диланом начали снимать «подвальные пленки». Они знали: у них жесткий график съемок, и потом не будет ни монтажа, ни возможности доработки отснятого материала. Они снимали себя на 8-миллиметровую камеру производства «Сони», взятую из видеокласса «Колумбайн».

Первая часть была отснята как ток-шоу – на стационарную видеокамеру в гостиной дома Эрика, находящейся в полуподвале рядом с его спальней. После начала съемки Эрик то и дело менял угол обзора камеры – возможно, это был хитрый способ для того, чтобы гарантировать, что зрители будут точно знать, кто здесь режиссер. Все эти видеосъемки предназначались именно для телеаудитории. Как и само нападение на школу.

Эрик присоединился к Дилану, когда камера уже работала. Они сидели, расслабившись, в стильных, обитых бархатом глубоких креслах, ведя шутливую беседу о том, что собираются сделать. Эрик держал в руке бутылку Jack Daniels, а на коленях у него лежал его дробовик Арлин. Он сделал глоток, стараясь не морщиться. Он терпеть не мог виски. Дилан грыз зубочистку и время от времени также мелкими глотками попивал алко- голь.

Они разглагольствовали более часа. Дилан был оживлен, возбужден, зол и все время запускал пальцы в длинные растрепанные волосы. Эрик же по большей части оставался спокоен и хладнокровен. Говорили они одним голосом – голосом Эрика.

Идеи в основном высказывал Эрик; Дилан же весело ему подыгрывал. Они оскорбляли тех, кого такие, как они, обычно считают ниже себя: чернокожих, латиносов, геев и женщин. «Сидите дома, мамаши, – сказал Эрик. – Эй, приготовь мне обед, сучка, мать твою!»

Иногда Эрик слишком повышал голос. Дилана это нервировало. Было уже больше часа ночи, и наверху спали родители Эрика. Осторожнее, говорил Дилан.