22 июня 1941: тайны больше нет - Арсен Беникович Мартиросян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между тем излюбленная тактика командования германских пехотных дивизий, особенно в момент начала агрессии, заключалась в том, что они шли в прорыв, во-первых, имея протяженность фронта прорыва пехотной дивизии до 4–6 км, а при необходимости — сужали до 2,5 км[440], а, во-вторых, в результате могли наступать с плотностью примерно до 4 и более пехотинца на метр линии прорыва, а то и больше. Да к тому же пехотные дивизии вермахта в момент начала агрессии имели численность без малого 17 тыс. человек. А у нас подавляющая часть стрелковых дивизий обладали вдвое меньшей численностью живой силы, а прикрывать/оборонять должны были полосы, которые по своей протяженности были от 4 до 10 раз больше, чем фронт наступления германской пехотной дивизии. Просто для сведения: одна пехотная дивизия вермахта в момент вторжения — это 16 859 чел., 299 орудий и минометов, в том числе 72 противотанковых орудия[441].
В свою очередь ширина участка прорыва для одной армии вермахта определялась всего в 25–30 км[442]. Можете представить себе, что происходило с нашей стрелковой дивизией, если у нее полоса обороны была протяженностью хотя бы 30 км. Представили?! Вот как одна дивизия могла удержаться против целой армии, да еще и будучи практически ополовиненной в численности живой силы, не говоря уже о другом?! А если у нашей дивизии полоса обороны была 40, 50 и даже 60 км, а одна германская армия (или Танковая группа) шла в прорыв на участке шириной в 25–30 км, то догадываетесь, что происходило с нашей стрелковой дивизией?!
Аналогичная ситуация была и с более крупными воинскими соединениями. Например, стрелковым корпусам по ПУ 1941 г. полагалось иметь полосу обороны протяженностью 20–25 км[443], а на деле вышло 84–92 км[444]. А у одной армии вермахта в наступлении (в прорыве) ширина участка всего 25–30 км! Нетрудно догадаться, что происходило на фронте с таким стрелковым корпусом?!
Согласно тому же ПУ 1941 г., у наших армий ширина фронта обороны не должна была превышать 80—100 км[445]. А на самом деле было 170–176 км[446], и то в среднем.
Между тем, согласно действовавшему в вермахте уставу, группе армий полагалось наступать (в прорыве) на фронте 100–150 км[447]. Догадываетесь, какая участь ожидала нашу отдельно взятую армию?!
Кстати говоря, аналогично по смыслу была построена и противотанковая оборона — взгляните на приводимую ниже схему.
Профанация противотанковой обороны накануне и в начале войны. Схема была составлена почти сорок лет назад опытнейшим профессионалом — командующим ракетными войсками и артиллерией Сухопутных сил СССР маршалом артиллерии Г.Е. Передельским[448]
Ведь знали же наши генералы, что германское командование свою основную ставку в блицкриге делает на танковые войска, и тем не менее соизволили ограничиться всего-то 3—5 стволами противотанковой артиллерии на 1 км фронта при условии, что фрицы перли с плотностью в 30–50, а нередко и до 80 танков на тот же километр! Достаточно было максимум двух залпов этой танковой армады, чтобы навсегда закопать эти 3—5 стволов вместе с их расчетами. Даже если бы они перли только уставной плотностью танков в прорыве, которая составляла 20–30 танков на 1 км, то все равно результат был бы тот же. А ведь по господствовавшим тогда в РККА воззрениям в обороне полагалось 10 стволов противотанковой артиллерии на 1 км. И то ведь было мало. Но в итоге-то оказалось вдвое-втрое меньше?! Себе-то в наступлении определяли аж 100 стволов противотанковой артиллерии, а гансы, что, на картонках ездили и 100 стволов нашей противотанковой артиллерии никак не заслуживали?! Естественно, что танковые армады Гудериана, Гота и других гитлеровских чертей стремительно продвигались в глубь советской территории, преодолевая в сутки по несколько десятков километров, особенно в первые дни агрессии.
Так что ничего удивительного в том, что фрицы буквально мгновенно проламывали и сметали с лица земли такое прикрытие/такую оборону. Удивительно другое, что после войны в беседе с писателем Симоновым у бывшего предвоенного начальника ГШ хватило ума деланно поражаться той якобы колоссальной мощи удара, с которой фрицы обрушились на наши передовые войска, а попутно еще и втолковывать известному писателю, что-де это и есть внезапность!? А кто учудил такую дислокацию наших передовых войск, да еще с 80—100-километровыми в общей сложности брешами в полосе обороны Западного округа (севернее и южнее Бреста)?![449] Кто узаконил столь бесконечные по своей протяженности полосы обороны для дивизий 1-го эшелона западных округов на границе, которые в принципе были не способны сдержать натиск ТГ немцев, даже если бы их в марте усадили бы в окопы на границе, и даже если бы уже в феврале их укомплектовали бы по штатам военного времени?! Кто игнорировал откровенные письменные протесты командиров, прямо указывавших, что они будут не в состоянии удержать и тем более устойчиво оборонять такие полосы?! Ведь начальник военной разведки Голиков откровенно предупреждал наших генералов на декабрьском 1940 г. совещании высшего командного состава о такой тактике немцев[450]. Зачем же надо было, вежливо говоря, вводить в безальтернативное заблуждение известного писателя и тем более все валить на Сталина?!
Вермахт был действительно сильной, хорошо вооруженной и оснащенной, слаженной и обкатанной в двухлетних боях армией. Спорить или оспаривать это бессмысленно и глупо. Однако никакой сверхъестественной мощью чертовы фрицы не обладали. Это наше командование виновато в том, что так расставило свои войска. Фрицы всего лишь по-военному грамотно воспользовались ситуацией.
Что касается упомянутого уважаемым генералом созданного германским командованием шести-восьмикратного превосходства в силах и средствах на направлениях «танковых клиньев» (главных ударов), то едва ли следовало повторять вслед за бывшим предвоенным начальником ГШ этот тезис. Уж кому-кому, но генерал-полковнику военной разведки не могло не быть понятным, причем изначально, что это не те цифры, о которых стоит говорить. В начале агрессии фрицы шли в прорыв с плотностью от 30 до 50 (а нередко и до 80) танков на 1 км фронта прорыва. Учитывая же, что в начале агрессии в танковой дивизии вермахта было в среднем примерно до 200 танков, то, следовательно, она могла идти в прорыв на фронте протяженностью в 4 км. И на таком же фронте вместе с танковой дивизией, как правило, наступала еще и пехотная дивизия. А