Могила в горах - Микаэль Юрт

Но не только.

Второй раз он был здесь в августе 2003 года. Полк был к тому времени уже шесть лет как расформирован. Международный центр Министерства обороны еще продолжал тут кое-какую деятельность, но большинство изначально безликих четырехугольных зданий семидесятых годов пустовало и приходило в упадок.

Александр велел ему отправиться в Альмнес и встретиться с двумя американцами, собиравшимися разговаривать с двумя афганцами, на которых указал Иосиф. Действия на шведской территории требовали присутствия шведского представителя.

Когда он приехал, возле пустых мобилизационных депо стояла машина «Вольво» без опознавательных знаков. Около нее стоял мужчина и курил. Когда Чарльз вышел из машины, мужчина бросил сигарету и пошел ему навстречу. Они поздоровались. Чарльз назвал свое имя, а мужчина – нет. Чарльза поразило, как молодо выглядит американец. Хорошо сложен – именно так Чарльз представлял себе игрока в американский футбол из команды колледжа. Рыжеволосый. Возможно, ирландского происхождения.

Они зашли в мобилизационное депо. Там находился второй американец. Он тоже не назвал своего имени. Чуть постарше, более худой и жилистый. Вытянутое лицо с крупноватым носом, косой пробор и челка, с одной стороны нависающая на солнцезащитные очки-авиаторы, которые он ни разу не снял.

На полу, вытянувшись во весь рост, на спине лежали два мужчины. Руки и ноги прикованы цепями к привинченным к полу металлическим конструкциям. Руки вытянуты на полную длину за голову. Мужчины извивались, пытались высвободиться, ни на минуту не закрывая рта, просили их отпустить, говорили, что это ошибка, кричали, требовали ответов.

Но не получали.

На мужчинах были только трусы. Лиц Чарльз не видел: их скрывали махровые полотенца. Не обменявшись с коллегой ни единым словом, худощавый американец в солнцезащитных очках взял целое ведро воды и начал лить ее на тяжелую ткань, покрывавшую лицо одного из привязанных мужчин. От мощного рвотного рефлекса его тело задергалось, и мужчина немедленно умолк. Когда он замолчал, его приятель, похоже, почувствовал что-то неладное и выкрикнул его имя.

Хамид!

Худощавый американец продолжал лить воду на махровое полотенце. Мужчина, очевидно, звавшийся Хамидом, дергался в кандалах, пытаясь увернуться. Чарльз видел, как вокруг металлических оков у него лопнула кожа и потекла кровь. Тут водный поток прекратился. Рыжеволосый американец уселся на ведро и стянул полотенце. Хамид принялся судорожно глотать воздух. Это походило на гипервентиляцию. В его глазах горел страх. Увидев Чарльза, он начал просить о помощи. Рыжеволосый ударил его по губам, и он резко замолчал. И тут они стали задавать вопросы:

Где это должно произойти?

Когда это должно произойти?

Кто еще замешан?

Прикованный мужчина явно ничего не понимал. Он только мотал головой. Пытался выдавить нечто, похожее на wrong и please[28], пока махровое полотенце вновь не легло ему на лицо. Мужчина закричал. Приятель ему вторил.

На этот раз оба американца взяли по ведру и стали лить воду на обоих одновременно. Жестокие и неколебимые.

Чарльзу тем временем велели наполнять водой другие емкости. Он выполнил распоряжение. Подал им полные ведра, когда прежние опустели. Снова наполнил.

На корточки. Полотенце долой.

Где? Когда? Кто еще?

Никаких ответов.

В какой-то момент Хамид предпринял паническую попытку высвободиться, и Чарльз услышал, как у него сломались кости в запястье, когда он изо всех сил дернулся вправо, чтобы уклониться от беспощадного потока воды.

Где? Когда? Кто еще?

Чарльз не имел представления, как долго это продолжалось, прежде чем ему велели попробовать самому. Он встал, широко расставив ноги, над головой одного из мужчин и наклонил ведро. Вода потекла на ткань медленной, но мощной струей, эффективно препятствуя проникновению воздуха.

– Когда тебе покажется, что им больше не выдержать, – сказал мужчина в очках, – продолжай еще двадцать секунд, а потом еще десять.

Снова и снова.

У обоих мужчин вокруг ступней и запястий обильно текла кровь, левая рука Хамида свисала над цепями под странным углом. Никто из них больше не кричал. Они даже не говорили. Не просили. Были не в силах даже шептать. Они лишь таращились уже омертвевшими глазами каждый раз, когда убирали полотенце и задавали вопросы. Их дыхание становилось все слабее и слабее. Вскоре оно уже превратилось в сиплое пыхтение.

Где? Когда? Кто еще?

Снова и снова.

Они сделали перерыв. Вышли покурить. Никто почти ничего не говорил. Вернулись обратно и продолжили.

Саид умер первым. Просто перестал дышать. Сухое утопление, констатировал рыжеволосый американец и стал пытаться оживить его искусственным дыханием рот в рот. Безрезультатно. Худощавый уселся верхом на безжизненного мужчину и принялся делать ему массаж сердца, а рыжеволосый продолжал вдыхать кислород в поврежденные легкие. Безрезультатно. Чарльз почувствовал, как у него зарождается неприятное предчувствие. Плохо дело. Очень плохо. Эти афганцы не являются гражданами Швеции, но один из них, мертвый, имеет постоянный вид на жительство. Усиленные методы допроса – это уже достаточно плохо, но их все-таки можно оправдать. Над открытым обществом нависла угроза. Необходимо защищать демократию. Конечно, нынешние времена требуют жесткости. Но это? Как, черт возьми, из этого выпутываться?

Американцы бросили попытки оживить афганца. Вернулись к Хамиду. Чарльз предполагал, что они отпустят его, прекратят, ему представлялось достаточно очевидным, что они ничего не знают. Но американцы его удивили. Они сорвали полотенце и повернули голову Хамида налево, так, чтобы он увидел своего товарища. Он сумел лишь слабо заскулить, после чего полотенце вернулось на место и они начали снова.

Хамид выдержал еще полчаса.

Рыжеволосый и мужчина в солнцезащитных очках покинули страну. Чарльз сообщил Александру, что Хамида и Саида никогда не найдут. Если удастся закрыть расследование дела об уклонении от депортации, начатое полицией Сольны, то все будет в порядке.

Чарльз знал идеально подходящего для этого задания человека. Как ему думалось.

Но Адам не оправдал ожиданий. Не понял. Не захотел понять.

Вместо того чтобы просто принять дело и похоронить его, он начал заниматься расследованием. Посетил семьи, вынюхивал сплетни в МИДе. Александр, естественно, сумел положить расследованию Адама конец, но Адам по-прежнему представлял собой проблему.

Чарльз был поражен. Конечно, Адам всегда обладал обостренным чувством справедливости, поэтому и пошел в полицию, но Чарльз думал, что тот отступится, раз речь шла о безопасности государства. Открытое общество постоянно находилось под угрозой. Господи, ведь той осенью прямо в универмаге убили министра иностранных дел!