Та Сторона Одиночества - Мария Ерова

-Да нет же! Он правда здесь! – Я схватился руками за голову, будто бы собираясь ее оторвать. – Я его видел! В зеркале!

-Ну как?! –Воскликнул Эл.

«Расслабься, дружок» - голос Мэлвина вновь прозвучал во мне, и все поплыло перед глазами.

-А вот так…

Морис и Элиас шарахнулись как от огня, и я не сразу сообразил, что же произошло, но взгляд мой упал на мои… не мои руки – белые, с тонкими пальцами… это были руки Мэлвина. И сейчас я сам был Мэлвином.

Электрическая сфера уже готова была метнуться в меня, но Морис перехватил руку Элиаса как раз вовремя – неон в его глазах пылал очень ярко – он работал.

-Элиас, это Джоэл… его тело.

Мэлвин криво усмехнулся, глядя на обоих.

-Удивлены? Признаюсь, я тоже…

-Но я лично закопал тебя и завалил это место камнями! – Бешено сверкая глазами, прохрипел Элиас.

-Ах, да. Мое тело и поныне там. А это… Я и не знаю, что произошло. Ошибка вселенского разума… насмешка судьбы… Я тут совершенно не причём.

-Джоэл! – Громко позвал Морис, и я тут же вновь ощутил себя плотью и кровью, сидящей на кухне.

Мои друзья смотрели на меня с опаской и сожалением.

-Вытащи его из меня, Морис! – Взмолился я. – Пожалуйста!

Но такого в практике графа Анедо еще не было. Мы умолкли – все трое, и в полной тишине, в моей голове, прозвучали вкрадчивые стихи, слышимые только мной:

«Мой друг, кому ты нес цветы?

Ведь здесь цветущий сад…

Кому опять поверил ты,

Что рай похож на ад? …

Ты словно свет из темноты,

Я видеть тебя рад,

Но что в цветах принес мне ты –

Микстуру или яд? …»

-Заткнись! – Рявкнул я так громко, что Морис и Элиас вздрогнули, не сразу поняв.

«-Ну вот, наконец-то, начало конструктивного диалога положено». – Хихикнул Мэлвин. – «Нельзя повежливей? Ведь я оказался здесь по твоей милости».

-Ты хотел убить Мориса! – Сквозь зубы процедил я.

«-Да, и я раскаиваюсь в содеянном». – Я вновь словно провалился куда-то, а он занял мое место, представ перед графом и Элиасом.

-Мун угрожал мне. Он сказал, что уничтожит меня, если я не покончу раз и навсегда с графом Анедо. Прости, Морис. Я не желал тебе зла. Так вышло…

Я вновь «очнулся».

-Скажи этому трупаку, чтобы он оставил тебя в покое! – Нервничал Дельфин. – Я боюсь, что не сдержусь и грохну его на бис.

-Это я, Элиас. – Невесело отозвался я.

-Обличие Мэлвина – всего лишь иллюзия. – Подтвердил Морис. – Но он в действительности поселился в твоей голове, Джоэл – я вижу его Линии так же четко, как и твои. Это феномен, честное слово.

Морис был потрясен открытием, но мне было не до феноменов.

-Морис, вытащи его! – Заорал я, понимая, что сейчас это нереально.

Граф же лишь покачал головой.

-Если бы я знал, как это сделать…

«-А что, интересно, делать мне?» - Всерьез задумался в моей голове Мэлвин.

Но все, чего я сейчас хотел – это проснуться.

***

Майк и Майкл сидели на ступенях крыльца собственного дома, глядя в ночное небо, полное звезд – далеких, холодных, чужих. Майкл курил. Майк злился, но уже не так – злость от природы была ему противоестественна, и они просто молчали.

-Кто она? – Первым заговорил «младший» Тайлер, и Майкл сразу же понял, о ком идет речь, но тот все равно пояснил: - Та, о которой говорила Лиза? …

-Одна служанка во Дворце. – Нехотя сознался Майкл – меньше всего ему сейчас хотелось говорить об Амалии и своем промахе, но он чувствовал, что должен рассказать. – Она узнала о том, что я повязан с графом Силестелом, и угрожала рассказать об этом Льюису, если я не…

Майк покатился со смеху, ему и самому стало смешно.

-Не могу поверить, брат! Тебя шантажирует девчонка и ты спишь с ней в качестве платы за молчание?!

-А сам-то лучше? – Отмахнулся Майкл, выпуская сигаретный дым изо рта и слегка смущенно улыбаясь. – Тебя вообще изнасиловали…

-Я по доброй воле! – Запротестовал Майкл.

-Да ну… - Майклу не хотелось спорить. Не сейчас. Не с братом. – Вот почему даже такие ситуации в нашей жизни должны быть идентичны? И это все потому что нас угораздило родиться вместе?

Майк не ответил, задумчиво глядя все на те же звезды. И Майкл отчетливо «видел» - не его слова сейчас занимали голову брата. Лиза. Ее лицо, волосы, губы, сигареты…И ему вновь стало не весело. Жаль, что Майк такой ранимый…

 Тери распахнул глаза, тревожно оглядываясь – но в спальне Мирии было тихо, и он моментально успокоился. Она спала совсем рядом, во сне прижимаясь к нему всем телом, и он потерся щекой о ее волосы, прежде, чем опять уснуть.

Было еще совсем рано, хоть сквозь плотно занавешенные шторы и просачивалось рассветное солнце. Пожалуй, никогда прежде они не были столь близки, и ночью даже ближе, чем днем.

Тери понимал, что в этой близости не было и намека на страсть. Мирия боялась и искала защиты – и Тери был единственным, кто мог ей в этом помочь. Вот уже несколько ночей он, не раздеваясь, ложился в ее постель – ни намеком не давая сомневаться в своих честных намерениях. Он был сдержан и терпелив, приструнив одолевавшее его влечение к девушке, и она спокойно засыпала в его объятиях. Ее доверие представляло для Льюиса большую ценность, и он был уверен, что идет по правильному пути.

Сморило его быстро. Непосредственная близость Мирии, и полная уверенность в ее безопасности приносили свои результаты в виде спокойного сна и безмятежного восприятия действительности.

Однако внутреннее чутье капитана Льюиса не давало ему покоя. Сон снился серый, неясный, то он шел куда-то по улице, в кромешной темноте, то плыл по космосу на корабле с незнакомой ему системой управления, то вновь блуждал по Мила-Гроссу – путаясь, теряя, ища, и как довершение к кошмару – бледное лицо Мирии, ее крик…

…Но это ему уже не снилось. Девушка кричала, и все, что он увидел в тот миг – это лезвие ножа, летящее в ее сторону. Секунды определяли мгновения, он машинально бросил ладонь навстречу, и кинжал пробив ее, увязнув меж мышц и костей, высунулся наружу… Такой дикой боли он еще никогда в жизни не испытывал! Теперь он и сам кричал, не понимая, что кричит, но на искаженном сумасшедшей злобой лице Ее Величества Анжелики ненависти только прибавилось.

Она вновь замахнулась, и Тери, действуя на инстинктах, превозмогая страшную боль, вновь бросился на перехват, но ему не удалось перехватить руку Анжелики, метясь в запястье, лезвие вновь вспороло его ладони, и он сумел удержать его, сжимая живой кровоточащей плотью рук, захлебываясь болью и криком.