Любовь и дым - Дженнифер Блейк

— Коралия и Пьетро очень скучают по тебе. Я как раз собиралась подняться и отнести им поесть. Ты не хочешь навестить их?

— Извини, но сейчас не могу, — проговорил он твердо. — Передай им от меня привет.

Улыбка погасла, и Констанция резко повернулась к буфету.

— Не уверена, что у меня будет для этого время. Мне надо начать упаковываться.

— Но ты еще не уезжаешь? — спросила Рива. — Ноэль едва ли сможет повидаться с детьми.

— Это не моя вина, но я думала, они могут остаться. Ноэль привезет их в Париж в конце лета.

— Очень великодушно с твоей стороны. — Рива смотрела на то, как Констанция начала поспешно ставить тарелки с едой одну на другую.

— Вовсе нет, — тотчас возразила Констанция. — Я получила приглашение присоединиться к длительному круизу на острова Микронезии. Сначала я колебалась, ехать туда или не ехать. Теперь решилась. Разве это не великолепно? — обернулась к ним Констанция. Она бросила холодный, долгий взгляд и, не говоря ни слова, вышла.

Дант едва дождался, когда она не могла их услышать, чтобы перейти к предмету, который больше всего волновал его:

— Относительно Эдисона, Рива, ты не знаешь, куда они взяли его?

— Нет, но думаю, что в здание суда.

Он нахмурился и почесал затылок.

— Полагаю, мы мало что смогли бы, даже если и не опоздали.

— Я тоже об этом думаю, — проговорила Анна. — Я не хочу надолго покидать Джоша и сомневаюсь, чтобы Эдисон ожидал, что я приду и пожму ему руку. Думаю, самое лучшее оповестить его адвоката о том, что случилось, и вернуться в госпиталь.

— Вполне с тобой согласен, — поддержал ее Дант.

— Можно мне воспользоваться вашим телефоном? — обернулась Анна к Риве.

Рива указала ей на телефон в библиотеке и настояла, чтобы она вернулась и съела что-нибудь или, по крайней мере, выпила чашечку кофе. Анна слегка улыбнулась и вышла.

— Ты могла бы позвать меня, — сказал Дант, как только они с Ривой остались одни.

— А что бы ты смог сделать?

— Я мог бы быть с тобой.

Она устало улыбнулась ему:

— Наверное, мне надо было предупредить тебя о том, что случилось. А ты смог бы предупредить Анну.

Он покачал головой:

— Полагаю, мне следовало быть здесь и во всяком случае знать, разве что я был в замешательстве. Я все разрушил, да?

— Нет, правда нет. У меня никогда не было права спрашивать тебя, где ты и с кем.

— Ты могла получить это право в любое время, если бы пожелала. Возможно, я потому и взял Анну в горы, чтобы заставить тебя задать этот вопрос. Но это не сработало, не так ли? — Он устремил на нее свои темные глаза.

— Я ревновала, если ты этого хотел услышать, вероятно, потому, что она не была из твоих обычных безмозглых и по возрасту неподходящих девиц. Она могла занять мое место.

— Это была боль, а не ревность. Ты думала о потере дружбы, а не любви. Правда в том, что, как мы ни пытались, мы так и не создали любви.

Она долго смотрела ему в глаза своим трезвым взглядом.

— Да, полагаю, что этого никогда не было.

— Но мы всегда останемся друзьями, несмотря ни на что, — продолжил он, беря ее руку в свою теплую ладонь. — Мы слишком далеко зашли, чтобы теперь меняться.

Друзья! Традиционная клятва любовника при расставании. Лучше всего позволить ему уйти. В конце концов, она никогда не собиралась удерживать его. Рива улыбнулась, глянула сквозь пелену теплых слез, которые так легко наворачивались в эти последние дни, быстро вытерла их и проговорила:

— Да, разумеется.

— Слава Богу за это.

— Спасибо, — проговорила она и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. Несколькими минутами позже вернулась Анна, затем они с Дантом уехали. Рива проводила их и, стоя на галерее, смотрела, как они отъезжают. Наконец, она вернулась в дом.

В холле она встретила Эрин. Анна не только позвонила адвокату Эдисона, но также справилась в госпитале, а Эрин оказалась рядом и слышала ответ: Джош проснулся и был вполне в ясном сознании. Доктора все еще не были уверены относительно его руки, но прогнозы были хорошими. Пациент ворчал и требовал чего-нибудь более существенного, чем бульон и крекеры, которые ему предложили. И он хотел повидаться с Эрин.

Эрин готова была идти в госпиталь. Как-нибудь завтра или послезавтра, а возможно, и сегодня вечером она вместе с Анной найдут момент сказать ему, что они единокровные брат и сестра. Дуг предложил отвезти Эрин, если она не нужна матери. Все в порядке?

Рива смотрела, как Эрин шла с молодым фотографом по дорожке. «Мама», — сказала она. Эрин думает о ней уже как о матери. Она мать Эрин.

Рива улыбнулась, а потом услышала, как дочь спорит с Дугом, покидая дом, о том, стоит ли им заходить в пиццерию, кто должен платить и что надо взять порцию для Джоша.

У молодости просто поразительная способность восстанавливать свое равновесие. Как мало потребовалось Эрин, чтобы свыкнутся с тем, что Джош ее единокровный брат, и теперь этот процесс казался завершенным. Эрин лукаво предложила матери, что они втроем, она, Дуг и Джош, отправятся в Колорадо и обоснуются там. Рива крепко обняла дочь и отправила ее навестить Джоша. У них еще будет время заняться Колорадо.

А сейчас ей следовало притвориться, что она ест приготовленную Лиз закуску, и затем найти способ распрощаться с Бон Ви, с Абрахамом, Джорджем, Лиз и с другими. Да и с Ноэлем. Она надеялась, что сможет сделать это достойно и с минимумом слез.

Она здесь чужая и всегда была чужой.

Забавно, но ей все еще казалось, что она причастна к этому дому.

Она подошла к буфетному столу одновременно с Ноэлем. Они были одни. Все остальные разбрелись. Они взяли тарелки и серебряные приборы. Оба выбрали грибы, зажаренные в полосках бекона, он отступил на шаг и пропустил ее вперед.

Это была ее первая возможность поговорить с Ноэлем наедине. До этого момента он был так занят с властями, вызовами из офиса Столетов и местными воротилами, что просто не имел времени. Быстро, пока она еще не потеряла отваги, Рива проговорила:

— Можно поговорить с тобой несколько минут?

— Конечно, когда тебе будет угодно. — Он посмотрел на нее неулыбчивым взглядом.

— Может быть, в библиотеке? Есть нечто, что нам следует уладить наедине.

— Ты уверена, что настроилась на это?

— Да, и чем раньше, тем лучше.

— Тогда почему бы не сейчас, пока мы едим?

— Нет вопросов, — отозвалась она пустым голосом и накладывая ложкой грибы в тарелку.