Стальной корабль, железный экипаж. Воспоминания матроса немецкой подводной лодки U­505. 1941—1945 - Ганс Якоб Гёбелер

Напряжение в центральном посту управления достигло предельных значений, когда мы заканчивали подготовку к атаке. Мое собственное сердце едва не выскакивало из груди, когда я устанавливал подводную лодку по горизонтали, чтобы скомпенсировать заполнение водой труб торпедных аппаратов. После всех тренировок и тяжких трудов, после всего томительного ожидания мы были готовы нанести удар по врагу!

Затаив дыхание, мы все прислушивались к словам торпедистов, рассчитывавших расстояние до цели и скорость. Наконец, на расстоянии 600 метров до цели, мы услышали, как глубокий голос капитан-лейтенанта Лёве произнес: «Торпеды, пли!» С шипением сжатого воздуха и содроганием всего корпуса лодки две торпеды вырвались из труб своих аппаратов. Не дыша, мы отсчитывали секунды, остающиеся до взрыва. И вдруг… ничего! По какой-то причине обе торпеды прошли мимо цели.

Но капитан не дал нам времени переживать промах. Мы почувствовали резкий поворот корпуса лодки и услышали, как дизели снова взревели на пределе мощности. Море мощно фосфоресцировало, наши винты оставили в нем большой дугообразный след резкого разворота лодки. Наши нервы были натянуты, как струны скрипки. Гнев теперь преобладал над всеми другими чувствами, которыми были переполнены наши сердца. К черту осторожность, теперь мы ДОЛЖНЫ достать этот сухогруз!

Неожиданный звонок машинного телеграфа заставил некоторых из нас подпрыгнуть на месте. Звонок этот передавал новую скорость и курс, новые данные должны были быть заведены в управляющее устройство торпед. Никто не произнес ни слова, все, что мы хотели сказать друг другу, читалось теперь в наших взглядах.

Оглушительный грохот дизелей, казалось, совершенно смолк, когда с мостика прозвучала новая команда: «Второй аппарат, дистанция 400 метров, глубина 3 метра… Торпеда пли!»

Мне казалось, что мы все вместе нараспев отсчитываем время торпеды до цели: …15… 16… 17… 18… 19… Бум! Взрыв! Торпеда попала сухогрузу в район мидель-шпангоута, остановив его дальнейшее продвижение. Команда сухогруза начала спускать шлюпки, задействовали также большой ночной светящийся маяк-буй. Отважный радист сухогруза, еще остававшийся на борту парохода, лихорадочно передавал в эфир отчаянное SOS. Из его передачи мы узнали, что нами был торпедирован британский сухогруз Ben Mohr водоизмещением 5920 тонн.

Ben Mohr погружался в воду, но очень медленно. Когда вся команда оставила пароход и спасательные шлюпки отошли на значительное расстояние, Лёве приказал выпустить еще одну торпеду в качестве coup de grace14. «Угорь», как на нашем языке обозначалась торпеда, был выпущен буквально в упор, с расстояния в 300 метров. Она попала пароходу точно под мостик, и сухогруз начал разваливаться надвое.

К 23:47 на поверхности воды не осталось ничего, кроме спасательных шлюпок и самых разнообразных обломков. Мы находились так близко к нашей цели, что прекрасно видели, как выжившие моряки выбираются из воды в шлюпки. Это может показаться странным, но несмотря на то, что наши страны были традиционными врагами, мы не испытывали ненависти к британским морякам. Мы были довольны тем, что смогли утопить вражеский пароход, но у нас не было никакого желания видеть наших братьев-моряков уничтоженными. Некоторым образом это походило на автомобильные гонки: кому-то нравится наблюдать эффектное столкновение машин, но в то же время надеяться, что водитель не пострадал.

Однако у нас не было времени размышлять над нашей первой победой, поскольку луна светила вовсю, так что нам надо было побыстрее покинуть место нашей схватки. Удовлетворенный тем, что английские моряки не пострадали, Лёве приказал нам покинуть место сражения на полной скорости. Мы все оказались занятыми нашими обязанностями на наших боевых постах, но в глубине души испытывали триумф. Все трудности и разочарования, которые мы испытывали ранее, были забыты. Потопление полностью груженного парохода уже на первом боевом дежурстве, решили мы все, стало добрым предзнаменованием.

Уже на следующее утро мы заметили другой столб дыма, тянущийся к подветренной стороне горизонта. Неожиданное появление над нашими головами британского «Сандерленда» прервало нашу погоню, однако несколько часов спустя мы снова заметили этот дым. Прямо впереди по нашему курсу, преодолевая сильный дождь со шквалом, двигался на скорости 10 узлов зигзагообразным курсом большой танкер. Двигался он в том же направлении, что и вчерашний сухогруз. Флага на нем не было, но морской справочник сообщил нам, что это был британский танкер класса Confidence водоизмещением приблизительно 8000 тонн. Больше всего нас обрадовало то, что он двигался, глубоко сидя в воде, а следовательно, был полностью загружен горючим для вражеских сил в Северной Африке.

Мы заняли позицию для атаки и погрузились на перископную глубину, ожидая, когда наша добыча приблизится к нам. К тому времени, когда капитан-лейтенант Лёве поднял свой перископ для атаки, мы были так близко от цели (менее чем в 200 метрах), что в поле зрения перископа можно было видеть лишь треть цели. Нам следовало поспешить с атакой, иначе танкер мог приблизиться к нам на такое расстояние, что нам могли угрожать последствия взрыва собственных торпед.

– Товсь, торпеда, глубина 4 метра, курс 130.

Старшина переднего торпедного отсека заполнил водой трубу торпедного аппарата, а я скомпенсировал вес принятой воды, приведя лодку в горизонтальное положение. В этот драматический момент все, казалось, двигаются в каком-то замедленном темпе. Я в своем воображении видел, как рука офицера-торпедиста поднялась к красной кнопке стрельбы и остановилась там, словно нож гильотины, зависший над головой приговоренного. Мы все затаили дыхание, ожидая неизбежной команды «огонь!». Напряжение стало невыносимым; какого черта они еще ждут?

И вот наконец прозвучал приказ:

– Торпеда 5… пли! Торпеда 6… пли!

С громким шипением сжатого воздуха длинные черные «угри» рванулись из своих труб на свою миссию уничтожения. Часы в этот момент показывали 11:31. С такого расстояния мы ведь просто не могли промахнуться, не правда ли?

И снова мы начали отсчитывать секунды до попадания: «…7… 8… 9…» Резкий звук взрыва едва ли не оглушил всех нас. Спустя мгновение громадная волна, поднятая взрывом, накрыла нас, палуба ударила нас по ногам, а лодка закачалась, как детская колыбель. Громадные волны не позволяли ничего увидеть через перископ минуты две.

Когда же его поле зрения расчистилось, все, что мы могли увидеть, было громадное облако белого дыма. Танкер, который был, по всей видимости, до предела загружен бензином, взорвался подобно бомбе после попадания в него торпеды. Находясь в подводной лодке, мы еще слышали глухие взрывы внутри погружающегося танкера в течение нескольких минут после первого взрыва.

Волна от первого взрыва повредила что-то в муфте нашего дизеля. Неисправность механики устранили довольно быстро, и капитан-лейтенант Лёве отдал приказ: «Стоять по боевому расписанию, всплываем».