Стальной корабль, железный экипаж. Воспоминания матроса немецкой подводной лодки U­505. 1941—1945 - Ганс Якоб Гёбелер

Вечером 5 мая мы получили радиограмму из штаба 2-й флотилии подводных лодок, в которой содержались детали нашей встречи с судами портового эскорта. До встречи с ними нам следовало ориентироваться на радиомаяк порта и свет его маяка, которые должны вывести нас к точке встречи с эскортом.

Ближе к вечеру 7 мая мы различили островок Груа у входа в гавань Лорьяна. Спустя несколько мгновений появился и наш эскорт, который должен был сопровождать нас до причала. С четырьмя вымпелами, развевающимися над мостиком и символизирующими наши четыре победы, мы гордо проделали последние мили до нашей базы.

Эскорт из гавани Лорьяна встретил нас в условленной точке как раз в тот момент, когда рассвет забрезжил над горизонтом. Утреннее солнце согревало лучами наши счастливые лица, когда мы следовали за нашим эскортом к своему хорошо защищенному причалу17. Наше нетерпение становилось совершенно невыносимым, когда мы проделывали эти несколько миль, ведущие к нашему причалу. Наши души едва не запрыгали отдельно от наших тел, когда мы увидели прием, ожидающий нас.

На пирсе нас ожидали сотни встречающих, все они громко приветствовали нас и размахивали руками. Был здесь и военно-морской оркестр, маршевые мелодии, которые они исполняли, добавляли торжественности происходящему. Мы получили команду выстроиться за ограждением, которым был обнесен док, на его верхней палубе. После трех месяцев, проведенных в море без нормальной бани или бритья, мы представляли для встречающих то еще зрелище (к счастью, мы стояли достаточно далеко от них, чтобы они могли ощущать наше «благоухание»). Мы старались стоять по стойке «смирно», но большинство из нас были не в состоянии сдерживать широкие улыбки, когда мы перехватывали завистливые взгляды на четыре победных вымпела, реющие над нашим мостиком.

Со стороны дока мы услышали:

– Трижды «ура» U-505 и ее отважному и успешному экипажу!.. Ура!.. Ура!.. Ура!

Мы испытали редкое чувство быть приветствуемыми толпой, особенно когда замечали в этой толпе симпатичных санитарок и женщин-служащих.

Весь командный состав 2-й флотилии подводных лодок поднялся на борт, чтобы пожать руки нашим офицерам. Капитан-лейтенант Виктор Шютце, командующий флотилией и кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями, произнес трогательную речь, восхваляя наши достижения. Вторая флотилия подводных лодок была самым успешным подразделением во всем германском военно-морском флоте, и ее сотрудники воистину знали, как следует приветствовать своих коллег, вернувшихся из похода. Боже мой, как трепетали от гордости наши сердца при словах командира флотилии! Стоя в строю прямо перед ним, глядя на яркий орден, висящий у него на шее, я уже начинал мечтать о возвращении в море, чтобы заслужить такую же награду для нашего командира. Но в глубине сознания теплилась мысль о том, что я снова нахожусь в безопасности, защищенный от вражеских воздушных атак крышей массивного напряженного железобетона бункера для субмарин18.

Ритуал встречи продолжался еще полчаса, и все это время мы мечтали только о четырех вещах: горячей бане, хорошей еде, письмах из дома и… да, именно об удовлетворении человеческого желания женского общества, которое испытывает каждый моряк после долгого морского путешествия.

К сожалению, нам не позволили выбирать последовательность наших желаний. Поначалу нас всех провели в большой банкетный зал, где мы обнаружили почтальона, ждущего нас. Мы чувствовали себя детьми, которых на Рождество посетил Дед Мороз, когда почтальон открыл большую папку с почтой и начал раздавать письма и посылки. Выкрикивая наши имена, он неизменно получал ответ: «Здесь!» и, открыв свой большой ящик, выдавал счастливчику письма и посылки. То, что последовало за этим, было практически неописуемо: все чувства, сжатые в человеческих душах в течение трех месяцев, полились вдруг открытой рекой… У этого моего товарища родился сын… Брат другого коллеги погиб в России… Любая из представимых реакций витала в громадном холле. Некоторые улыбались, других трясло от ярости. Но большинство из нас сидели, примостившись где-нибудь в уголке, читая и перечитывая письма родных повлажневшими от слез глазами.

Затем нас расселили в казарме. После невыразимо приятного горячего и долгого душа мы прилегли на кровати, чтобы немного вздремнуть перед вечерним торжеством. Банкет, организованный этим вечером, запомнился воистину всем. В качестве награды за наши усилия нас угощали всеми видами деликатесов, давно уже не виданными для всех других бойцов вермахта. Сочные сосиски, белый хлеб, свежие овощи, зрелые фрукты и французские сладости на десерт украшали наши столы. И все это великолепие венчало пиво! Не та ужасная бурда – эрзац-пиво, которым снабжали другие роды войск, но настоящие бутылки Becks и Falstaff. Некоторые парни, непривычные к богатой еде и хорошему алкоголю, вскоре уже не вязали лыка. Но до последней возможности они сидели вместе с нами за столом, наслаждаясь тем, что, как мы все знали, может оказаться нашим последним шансом побывать на таком пиршестве.

Когда с едой было покончено, мы стали уделять все большее внимание бутылкам с пивом и крепким французским вином. Бокалы наполнялись и осушались, тост следовал за тостом. Зал быстро заполнился синим дымом трубок и сигарет, когда мы оставили в покое стол и занялись перевариванием превосходной пищи. Поскольку наши основные потребности были удовлетворены, разговоры начали сворачивать на другие, менее джентльменские интересы моряков, сошедших на берег. Члены экипажа с женами или подружками посмеивались над нами, но рассказы об экзотических наслаждениях, ожидающих нас в веселых районах Лорьяна, разожгли наше воображение холостых парней. Наша служба в военно-морском флоте скорее сделала из нас мужчин, чем что-либо еще!

Следующий день был посвящен подготовке U-505 для транспортировки в сухой док, расположенный в бронированном бункере. Сотни больших и малых подготовительных операций должны были быть проведены и закончены, прежде чем она могла быть переведена в док и капитально отремонтирована. Когда все эти рутинные работы были окончены, в действие вступили рабочие верфи. Наконец наши основные заботы о нашей лодке были завершены, а экипажу розданы первые проездные билеты на поезда, уходящие домой. В отпуск уходила только половина экипажа, тогда как другая половина должна была нести вахту и выполнять тренировочные обязанности на борту U-505. Через неделю в отпуск должна была уйти уже вторая половина экипажа.

Я чувствовал, что недели отпуска совершенно недостаточно, чтобы посетить своих родителей и вдоволь наговориться, поэтому я решил остаться в Лорьяне вплоть до нашего следующего боевого похода. Первую пару дней я провел, капитально очищая свое хозяйство и выполняя незначительные работы по его обслуживанию. Но как только наша лодка была поставлена в защищенный сухой док, началась настоящая работа. Мы заменяли масло, капитально ремонтировали двигатели, производили поверку контрольно-измерительных приборов, выполняли множество других работ. Проводились также тренировки, призванные держать нас в курсе последних тактических приемов и операционной рутины.