Женщины Абсолюта - Константин Кравчук

Эти служивые были весьма горды собой, поскольку считали слова бродячей сумашедшей оскорблением святого ислама. Они полагали, что, убив кафира (неверного, или еретика), совершили благое дело и обеспечили себе награду на небесах – ведь они выступили защитниками священной истины ислама! Сделав свое дело, они оставили ее могилу и ушли, упиваясь собственным злодейством. Однако оставленная умирать в безвестной могиле Гулрух не погибла. Неизвестно, как она пережила это испытание, но примерно в 1900 году она оказалась уже в Бомбее, находящемся более тысячи миль южнее, где стала жить на тротуаре улицы под названием Чуна Бхатти, неподалеку от Сиона.

Спустя годы, когда эти же солдаты увидели Бабаджан живой в Пуне, их самоуверенность и незрелые представления были полностью разрушены. Их охватило раскаяние за совершенный ими ужасный поступок, и они припали к ее ногам, моля о прощении. Некоторые из этих солдат стали ее последователями и служили ей телохранителями. Слава о Гулрух распространялась все больше и больше, многие верующие мусульмане принимали ее как кутба, стали добавлять к ее имени «хазрат», что означает «ваше высочество», и почитали как человека, ставшего единым с Богом – Бабаджан.

Бабаджан снова была замечена в Бомбее примерно в 1901 году. Особенно часто ее видели в районе под названием Пидхони. Иногда она встречалась со святыми Мауляна Сахибом из Бандры и Абдулом Рехманом из Донгри. Было восхитительно видеть, какой счастливой становилась она в компании тех, кого она ласково называла своими детьми. Эти двое святых стали частью ее круга учеников, а позже она даровала Богореализацию им обоим. Абдул Рехман стал кутбом благодаря ее милости.

В апреле 1903 года Хазрат Бабаджан отправилась из Бомбея на корабле S.S Hyderi в свое второе паломничество в Мекку. На борту судна она открыто общалась с другими пассажирами, декламировала двустишия персидских поэтов Хафиза и Руми и простыми словами рассказывала о глубоких тайнах Абсолюта. Старая женщина, уже давно перешагнувшая столетний рубеж, завладела вниманием всех, включая экипаж, с которым она говорила на безупречном английском.

Во время этого вояжа произошел необычный случай. Начался ливень, и поднялась страшная буря. Все были в ужасе, и люди в страхе, что корабль вскоре пойдет ко дну, запаниковали. На палубе появилась Бабаджан. Не обращая внимания на опасность, неожиданно громким голосом она прокричала одному из пассажиров по имени Нума Панхавала: «Оберни платок вокруг шеи так, чтобы получилась сумка, и подойди к каждому из пассажиров, включая детей и европейцев. Собери с каждого по одной пайсе. Пусть они молятся Богу: „Господи, убереги наш корабль от этого шторма. Прибыв в Медину, мы накормим бедных во имя Твоего возлюбленного Пророка“». Нума тут же собрал со всех присутствующих по одной пайсе. И все начали с жаром повторять то, что велела Бабаджан. Постепенно шторм утих, и они чудесным образом избегли, казалось бы, неминуемой погибели.

По прибытии в Мекку слух о чудесном спасении распространился, и собралось огромное количество людей, желавших получить личное благословение Бабаджан. В Каабе Бабаджан играла роль обычного паломника, пять раз в день читала молитвы в храме, а спустя несколько дней отправилась на север – в Медину. Там она во имя Мухаммада, Пророка всемилостивого Бога, раздала зерно беднякам.

Где-то в 1904 году Бабаджан вернулась в Бомбей и вскоре направилась дальше на север Индии, в Аджмер, чтобы поклониться могиле суфийского кутба и-Иршада Муинуддина Чишти, ставшего родоначальником ислама в Индии. Из Аджмера она вернулась в Бомбей, а через небольшой промежуток времени отправилась на восток – в Пуну.

Поначалу в Пуне у Бабаджан не было никакого определенного места жительства. Она бродила среди военных бараков или скиталась по городу, была частой гостьей самых грязных трущоб. И хотя одежда ее была изорванной и грязной, ее сияющее лицо и зрелая красота привлекали к ней множество людей. Когда-то она была принцессой, а сейчас ее истинное величие стало безоговорочным – оно стало величием царицы.

Некоторое время спустя Бабаджан уже невозможно было застать в одиночестве – она постоянно была окружена толпой людей. У нее практически не было физических потребностей, ела она редко, однако очень любила чай. Когда ее последователи приносили ей одну чашку чая за другой, она тут же возвращала их в качестве прасада. Если кому-либо случалось принести цветы, она ругала человека за напрасную трату денег и говорила: «Почему ты не потратил свои деньги с умом? Можно было купить что-нибудь вроде конфет или чая, чтобы всем можно было этим пользоваться. Какой прок от этих цветов?»

Если взгляд Бабаджан случайно останавливался на проходившем мимо человеке, тот замирал на месте, уставившись в ее завораживающее лицо. Владельцы ресторанов и поставщики фруктов с удовольствием приглашали ее зайти к себе и предлагали все, что ей нравится. Если вдруг Бабаджан соглашалась, они считали, что им очень повезло – на них снизошла Божественная милость.

Когда Бабаджан ходила в район военных частей в Пуне, она часто посещала дом мусульманского часовщика по имени Шейх Имам. Мать Шейха, глядя на ее поношенное тряпье, предлагала ей искупаться и одеть новую одежду, но Бабаджан всегда отказывалась. Однажды, однако, она согласилась, и мать Шейха с большим трудом, терпением и нежностью вымыла ее старое тело и одела его в чистую новую одежду и белье, специально для него сшитое. Это была последняя ванна, принятая Бабаджан в своей жизни, но, несмотря на это, тело ее всегда оставалось благоуханным. Не имея постоянного места жительства, Бабаджан ночью спала где-нибудь на улице. Одно время она оставалась рядом с мусульманским храмом Вакадия Багх, а затем пошла сидеть к другому храму, Панч Пир в Дигхи. Возле этого храма было множество колоний муравьев. Эти муравьи в огромном количестве ползали по Бабаджан, кусая ее и оставляя большие рубцы на теле; она же при этом оставалась невозмутимой, словно ничего не происходило.

Однажды человек по имени Касам В. Рафай пришел в Дигхи. От вида покрытой муравьями Бабаджан из глаз его потекли слезы. С разрешения старой женщины Касам попытался снять муравьев, но у него ничего не вышло. Каким-то образом ему удалось уговорить Бабаджан пойти с ним к нему домой, где он с большим трудом, одного за другим, удалил с нее сотни крошечных насекомых. Во время этой болезненной процедуры Бабаджан не выказала ни малейшего признака дискомфорта.

После того как Бабаджан сменила в Пуне несколько мест, она поселилась под деревом ним, рядом с Бухари Шахской мечетью в Раста Петхе. Вокруг Бабаджан начали собираться еще бо́льшие толпы, и пространство рядом с ней становилось все более ограниченным. Ее преданные последователи просили ее изменить место, но она строго отвечала: «Здесь есть один демон, и пока я от него не избавлюсь, не сдвинусь ни на дюйм».

Напротив выбранного ей места находилось большое дерево баньян, и когда муниципалитет срубил дерево, чтобы расширить дорогу, Бабаджан неожиданно решила покинуть свое прибежище. В течение двух недель ее можно было заметить неподалеку от заброшенной гробницы в районе Сваргейт, откуда она направилась в район под названием Чар Бавди (что значит «четыре колодца») по дороге Малколм Танк, где облюбовала себе новое дерево ним. На этом месте она оставалась много лет – до тех самых пор, пока тело не оставило свою земную оболочку.