Портрет второй жены - Анна Берсенева

Неужели это она, Лиза, сидела с Виктором в директорской ложе Большого, читала Флобера в тишине комнаты на Воротниковском, ожидая, когда придет с работы Арсений? А уж Германия, поездка в Шлезвиг с влюбленным Паулем – это вообще невозможно было представить…

Лиза взглянула на часы: половина восьмого. Она достала из чемодана нераспечатанную пачку французских таблеток. Их однажды подарила Розали, потрясенная рассказом о Лизином аборте. Лиза выпила таблетку, удивляясь собственному спокойствию, – точно аспирин приняла.

Она надела платье, собираясь уходить. Ринат по-прежнему храпел в ее постели. Неизвестно, когда он проснется, но не оставаться же здесь, дожидаясь этого! Было воскресенье, Инга не ждала ее сегодня, и Лиза решила поехать к брату. Только там, в уютной квартире, среди любящих ее людей, она вспоминала, что существует другая жизнь…

Но не успела она дойти до порога комнаты, как дверь сама распахнулась ей навстречу. Ольга, полуодетая, с черными пятнами туши под глазами, ворвалась в комнату как вихрь.

– Ты-ы! – закричала она. – Сука, стерва, парня моего вздумала отбивать?!

С этими словами она вцепилась Лизе в волосы, одновременно выталкивая ее в коридор. Лиза настолько не ожидала появления Ольги, что не успела даже отшатнуться от нее.

– С ума ты сошла, что ты делаешь?! – вскрикнула она, пытаясь освободиться из цепких Ольгиных рук.

– Я с ума сошла? Нет, вы гляньте на эту блядь, я же еще с ума сошла! У кого он в койке спит, а?! Думаешь, я выпила, так теперь все можно?! Я тебе, паскуде, волосенки-то повырву!

Наверное, Лиза не смогла бы избавиться от разъяренной Ринатовой возлюбленной, действительно рвавшей ее волосы, если бы не его собственное неожиданное вмешательство. Ольгин визг способен был разбудить мертвого, и Ринат вскочил, точно подброшенный пружиной. Одним прыжком он оказался рядом с женщинами и быстрым, коротким ударом отбросил Ольгу от Лизы.

– Взбесилась, сучка?! – крикнул он. – Мало тебе? Кто тебя сюда звал, твое какое дело, с кем я сплю?

От его удара Ольга отлетела к стене, сползла на пол, зажимая рукой подбитый глаз.

– Ты чего, Ринатик, чего? – заплакала она. – Или тебе меня мало, чего ты к ней побежал? Хочешь, хоть сейчас можешь трахнуть, хоть сейчас!

Это зрелище – униженная женщина, ползающая у ног разгневанного мужчины, – так потрясло Лизу, что, не помня себя, не оглядываясь, она побежала по коридору к входной двери. Вслед ей неслись Ольгины рыдания.

Лиза долго бродила по городу, прежде чем поехать к Николаю в Крылатское. Она не могла прийти в себя, в ушах стоял Ольгин пронзительный визг, перед глазами – злобно прищуренные Ринатовы глаза, его мускулистая рука, готовая к новому удару…

«Я во всем виновата, только я! – думала она. – Как можно было допустить все это? Еще внимание на него обратила – „вы“ он, видите ли, говорил… Сама раззадорила его, права Ольга, что на меня набросилась!»

Лиза медленно шла по Страстному бульвару. Первая прозрачная зелень клубилась в теплом воздухе, воскресная, поздно просыпающаяся Москва начинала новый день.

«Отчего меня так манил этот город? – думала Лиза, остановившись у детской площадки. – Ведь всегда тянуло меня сюда: из Новополоцка, из Германии… Особенно из Германии, хотя я ведь знала, что никто не ждет меня здесь, что нет здесь у меня ничего прочного, реального. Почему же?»

Вечером, сидя за чаем на кухне у Николая с Наташей, Лиза с тоской думала о том, что придется вернуться в комнату в Газетном переулке. Кажется, все заметили, что она чем-то расстроена.

– Слушай, Лизушка, может, все-таки обратно к нам переберешься? – спросил Николай. – Ну, подумаешь, центр! Крылатское тоже район хороший. Неужели тебе у нас так плохо, что тебя в какую-то коммуналку тянет?

– Правда, Лизочка, – подхватила Наташа, – разве у нас тебе не нравится?

– Вы не понимаете, – авторитетно заявил десятилетний Андрюшка. – Ей хочется самостоятельности, и я вполне ее понимаю. Мне тоже хочется.

Лиза улыбнулась привычному Андрюшкиному резонерству. Все было по-прежнему в этом уютном доме…

– Я сегодня у вас переночую, – сказала она. – Не хочется ехать на ночь глядя.

Но вернуться в ненавистную квартиру было необходимо. Не убегать же, бросив все, ведь она даже комнату свою не закрыла, все вещи там. Да и вообще: не по ней это – жить у Коли, точно подростку, ведь ей не просто хочется самостоятельности, как Андрюшке, она уже давно другая, совсем не та, что приехала в Москву два с лишним года назад…

Лиза поехала в Газетный прямо от Инги – благо, та жила неподалеку, на Маяковке. Она постаралась незаметно проскользнуть по коридору к себе в комнату. Кажется, Ольги не было дома, свет не пробивался из-под ее двери.

В комнате все было на месте. Вид измятой постели заставил Лизу покраснеть. Она торопливо скрутила постельное белье, бросила на пол.

Дверь открылась так тихо, что Лиза увидела Ольгу, когда та была уже в комнате. Отшатнувшись в угол, она смотрела на соседку.

– Что, боишься? – невесело усмехнулась Ольга. – Не бойся, нападать больше не буду.

Вид у Ольги был ужасный: правый глаз совсем заплыл, губа рассечена. Наверное, Ринат не ограничился одним ударом.

– Ну, чего смотришь? – зло спросила она, поймав сочувствующий Лизин взгляд. – Конечно, разукрасил, не без этого. Они, татары, все такие яростные. Не любят, чтоб против ихнего делали.

Не дожидаясь Лизиного приглашения, Ольга села на стул, охнула:

– Чуть ребро не сломал, сволочь!

– Зачем же ты с ним, Оля? – осторожно спросила Лиза.

Впрочем, она уже знала, какой услышит ответ. С самого детства она наслушалась рассказов матери о несложившихся женских судьбах, нагляделась на растрепанных, рыдающих соседок, среди ночи выбегающих на улицу под пьяный мат супругов. Все эти женщины на следующий день со вздохом говорили: что ж, куда денешься, все они такие, где ж лучшего найти, а мой хоть получку приносит…

– Зачем, зачем… – ответила Ольга, потирая бок. – Люблю его, вот тебе и зачем!

Это было сказано так по-детски, что Лиза едва не заплакала. Можно уйти от человека, с которым связывает привычка, можно уйти от того, кто приносит получку, но как оставить того, кого любишь?

– А он что, всегда такой? – спросила она.

– Да нет же, что я, дура – если б он всегда такой был!.. Только как выпьет или как бабу новую увидит.

– И часто пьет? – Лиза едва сдержала улыбку.

Ольга не ответила. Взгляд у нее был совсем потухший, уголки блеклых, ненакрашенных губ горестно опустились.

– Господи, ну что за жизнь у меня такая горемычная? – вдруг запричитала она, как простая деревенская баба. – Никак мне счастья нету, куда ни кинься!