Поиски в темноте - Чарлз Тодд

«Но женщина погибла — она-то была настоящая», — сказал себе Ратлидж.

Где багаж? Где жертва пряталась больше суток — после того, как ушла со станции, и перед тем, как ее настиг убийца? Сколько лет пропавшим детям? Вопросы мучили Ратлиджа, не давая покоя. Ответов на них он не знал.

Если только бедняга, который сейчас сидит за решеткой, не убил совершенно посторонних женщину и детей, которых он никогда раньше не видел!

Боже правый!

Ратлидж взбежал наверх, в свой номер, как будто спасался от ужаса. В номере он надел шляпу, задумчиво постоял посреди комнаты, обдумывая свои дальнейшие шаги, а затем снова спустился вниз, к своему автомобилю.

* * *

По пути на запад он увидел вдали небольшие группки мужчин, которые снова обыскивали местность, прочесывали ее частым гребнем, искали в тех местах, которые они уже обыскивали три или четыре раза. Склонив головы, они тыкали палками в листву, отгибали толстые ветки деревьев. Каждая группа двигалась по отведенному ей участку уверенно и не спеша. В поле, где нашли тело, все шевелилось. На краю поля, на лошади, сидел недовольный краснолицый мужчина — видимо, фермер. Ратлидж подумал было остановиться и поговорить с ним, но решил, что дело может подождать до тех пор, пока фермер немного не успокоится. У него созрел хороший урожай — и вот теперь все погибло! Фермер наверняка считает, что в его несчастьях виноваты полицейские — как местные, из Синглтон-Магна, так и приезжий из Лондона.

На развилке Ратлидж решительно повернул на северо-запад, к Чарлбери. Он ехал медленно, выискивая места, где можно было бы укрыться. Он нашел два полуразвалившихся сарая и тщательно осмотрел их, но не нашел никаких следов. В сараях жили голуби и мыши. В пыли носилась мошкара.

Устало возвращаясь к машине, он услышал сзади рокот мотора. Кто-то ехал по той же дороге. Ратлидж остановился, накинул на плечи плащ, закатав рукава до локтей. Он пожалел, что не подумал прихватить с собой термос с чаем или водой. В горле у него пересохло.

Поравнявшись с ним, другой автомобиль замедлил ход. За рулем сидела женщина. Увидев ее лицо, Ратлидж сразу понял, что она не англичанка. Что-то неуловимое было в ее прическе, в шарфе, наброшенном поверх синего платья… Его сестра Франс сказала бы: «Стиль!»

Француженка…

— У вас что-то случилось? — спросила она с легким, приятным акцентом. Ратлидж ненадолго лишился дара речи.

Дело было не в красоте. Незнакомку нельзя было назвать красавицей. Речь шла о чем-то более тонком. Франс сказала бы: «Порода!» Врожденная чувственность в изгибе губ, в вопросительно поднятых бровях. Со вкусом подобранная одежда. Ярко-синий шарф, оттенком напоминающий цветное стекло, очень шел к ее серым глазам. Они казались то ясными, незамутненными родниками, то темными, бездонными омутами.

Он быстро ответил по-французски:

— Нет, я полицейский. Инспектор Ратлидж из Лондона. Я помогаю отыскать пропавших детей Моубрея.

Услышав его ответ, она едва заметно улыбнулась, удивляясь тому, что услышала родную речь на заброшенной проселочной дороге в сердце Дорсета. Смысл сказанного дошел до нее не сразу.

— А, дети! Очень печально, правда? Надеюсь, их найдут живыми. Но, знаете, время идет. У меня нет детей… — Она помолчала и чуть суше продолжала: — Наверное, детей жалко всем, независимо от того, есть они у кого-то или нет.

Ее мимолетная улыбка напомнила Ратлиджу солнечный лучик, неожиданно мелькнувший над морем. Почему такое создание оказалось в Англии? Ратлидж посмотрел на ее руки, лежащие на руле, и увидел обручальное кольцо. Все понятно. Муж…

— Да. — Он отошел от ее машины.

Она восприняла его жест как знак того, что беседа окончена, хотя Ратлидж вкладывал в него другой смысл.

— Желаю вам удачи… чтобы в конце концов дети нашлись живыми.

Машина тронулась с места; глядя ей вслед, Ратлидж выругал себя за то, что оказался таким косноязычным болваном. Он даже не спросил у незнакомки, как ее зовут и где она живет. И, кстати, как она оказалась на той самой дороге, по которой шли беглецы и их преследователь. Может быть, ей известны такие укромные места неподалеку, где стражи порядка не додумались искать…

«Она сама здесь чужая, — напомнил ему Хэмиш. — Вряд ли она знает что-то такое, до чего полицейские еще не додумались».

Ратлидж склонен был согласиться с Хэмишем. Рокот ее мотора стих вдали. Она уехала.

«От такой женщины ничего, кроме неприятностей! — добавил Хэмиш после того, как Ратлидж завел машину и сел за руль. — Не впутывай ты сюда еще и ее».

Ратлидж невольно усмехнулся. Но он еще долго вспоминал ее мягкую, обласканную солнцем кожу и темную прядку волос, прильнувшую к щеке. Почему француженки так умеют будоражить мужчин, независимо от того, красивы они или нет? У большинства из них это врожденное; вот почему француженок можно узнать с первого взгляда.

Он пошел осматривать полуразвалившийся сарай с просевшей крышей и вздрогнул от неожиданности, спугнув самку ястреба-перепелятника. Она спикировала на него сверху — видимо, защищала птенцов. Ратлидж услышал мягкий шелест крыльев. Потом птица вернулась наверх, на балки, где у нее было гнездо. На земле отпечатались следы подкованных сапог — значит, поисковые отряды уже побывали здесь.

Ратлидж не очень надеялся что-то найти, а сюда зашел на всякий случай. Полицейскому требуется терпение. И надежда?

Добравшись до окраины Чарлбери — дома здесь стояли вдоль дороги, нанизанные на нее, как бусины, — он остановился, чтобы все обдумать.

Перед ним самая обычная деревня. Дома стоят по обеим сторонам дороги, друг напротив друга, а на дальнем конце — каменная церковь. Ратлидж увидел и общественный выгон с прудом, в котором плавали белые гуси, похожие на фрегаты; они разглядывали свои отражения в воде. Кроме того, в Чарлбери имелись гостиница и несколько лавок. На склоне холма, за фермой, поблескивала на солнце соломенная крыша какого-то круглого строения. Оно казалось в Чарлбери чужеродным; видимо, появилось здесь по воле случая.

Почти все строения были маленькими, но дома между выгоном и церковью выглядели выше и ухоженнее. Ратлидж решил, что там, скорее всего, живут состоятельные фермеры. В отдалении от дороги стоял самый большой дом под шиферной крышей. С одной стороны к нему недавно пристроили целое крыло. Дом окружал красивый сад за низкой каменной оградой с калиткой. На улице никого не было; Ратлидж решил, что местные жители копаются на задних дворах или работают на фермах. Один лавочник мыл витрину; чуть дальше мальчик присел на корточки у скамейки и дразнил кошку бечевкой. Кошка лениво хватала бечевку за конец — видимо, ей куда больше хотелось мирно вздремнуть на солнышке. Заметив, что Ратлидж на него смотрит, мальчик бросил кошку и побежал к пруду. На бегу он врезался в мужчину, выходящего из маленькой пекарни; тот согнулся пополам от неожиданности и с чувством обругал мальчишку. Слова далеко разносились в тишине, но на малолетнего хулигана не подействовали: вскоре он принялся швырять палочки в гусей на пруду. Из соседней лавки вышла женщина с корзинкой в руке. Она окликнула мальчика, и он нехотя подошел к ней и зашагал рядом. Его пронзительный голос эхом отдавался от воды; он громко спрашивал, в чем дело. Ратлидж невольно улыбнулся. Наверное, он местный сорванец.