История Византии. Том 3. 602-717 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

окружен мощными стенами, над сооружением которых много потрудилась в свое время императрица Евдокия, имел весьма большие размеры и очень многолюдное население, умножившееся бежавшими перед нашествием персов христианами, но патриарх Захария не имел надежды отстоять город от персов; и когда Шахрбараз вступил с ним в переговоры и предложил сдать город без сопротивления, то патриарх, во избежание кровопролития, склонился к этой мысли. По сообщению Себеоса, сдача состоялась, и в город вступил отряд персидского войска. Но христианское население обвинило патриарха в предательстве и измене, и он, опасаясь за свою жизнь, прервал сношения с Шахрбаразом. Персидский отряд был перебит, и в городе началось жестокое избиение иудеев. Те из них, кому удалось спастись, бежали к персам.[112] В новооткрытом источнике, цветистой и риторически украшенной повести Антиоха Стратига «Пленение Иерусалима персами», также рассказывается о миролюбивом настроении патриарха Захарии и его готовности сдать город персам; но нет упоминания ни о вступлении в Иерусалим персидского отряда, ни о резне в среде иерусалимского населения. По словам Антиоха, сдача города была предупреждена взрывом народной ярости против патриарха, который вынужден был уступить и отправить настоятеля монастыря Феодосия, по имени Модест, в Иерихон, чтобы вызвать оттуда войска на защиту города. Персы предупредили приход войска и немедленно обложили Иерусалим. Арабы, союзники персов, грабили страну и избивали или брали в плен монахов. 15 апреля началась осада, которая продолжалась 20 дней. Таково точное показание Антиоха Стратига, пережившего ее.[113] Осадные башни, сооруженные персами, и их стенобитные орудия сделали свое дело, и город был взят. Началось беспощадное избиение всех, кому не удалось убежать или укрыться, а также и обычный, по тогдашним военным нравам, грабеж. В истреблении христиан приняли непосредственное участие иудеи, мстившие за прежние обиды. О живом участии иудеев в этом кровавом деле единогласно свидетельствуют монах Софроний (впоследствии патриарх Иерусалима) в своих элегиях,[114] Антиох Стратиг, Себеос и сирийские летописцы.[115] Число убитых у Себеоса указано в количестве 17 тысяч, Антиох Стратиг дает гораздо большую цифру — 66509 человек, причем убитые перечислены по местонахождению трупов с точным указанием места.[116] Христианские святыни Иерусалима были не только ограблены, но и подверглись разрушению от местных иудеев. В огне погиб храм Воскресения, сооружение Елены, матери Константина Великого, с его великолепным мраморным убранством и мозаиками.[117]

Когда был дан сигнал прекратить убийство, и победители стали вызывать скрывшихся из убежищ, обещая сохранить им жизнь, пленные были собраны в одно место и, по Себеосу, их оказалось 35 тысяч. Шахрбараз распорядился вызвать из этой толпы мастеров разных ремесел с целью отправить их в Персию. В числе отосланных пленных был и патриарх Захария. Церковные сокровища, доставшиеся победителям, были вместе с пленными отосланы Хосрову. Шахрбараз знал, какое значение придавали христиане Кресту Господню, и эта святыня также была отправлена в Персию.[118] Сирийский летописец сохранил сказание о том, как Захария старался укрыть Крест от врага, закопав его в саду и засеяв это место огородными овощами. Легенда эта перешла и в «Историю Сасанидов» Табари.[119] Антиох Стратиг рассказывает, что Крест сопутствовал пленным в пути и был впоследствии отдан, с разрешения Хосрова, его любимой жене, христианке Ширине, которая поставила его «запечатанным» в своем дворце.[120]

Множество христиан бежало в Египет, в числе бежавших были и раненые. Патриарх Иоанн самым щедрым образом проявил в отношении к ним свое милосердие, разместил беглецов в странноприимницах и больницах и щедро расходовал церковные средства на их содержание.[121] Из числа святых предметов, хранившихся вместе с Крестом в Иерусалиме, два, а именно: копье и губка, были спасены и доставлены Никите, который препроводил их в столицу.[122]

Не ограничивая своей благотворительной деятельности помощью беглецам, патриарх Иоанн оказывал щедрую помощь и пострадавшему от персов населению Палестины. На средства своей церкви он снарядил большой караван со съестными припасами и отправил его в Иерусалим. Заботу о выкупе пленных он поручил трем епископам: Амафунта (на Кипре), Синая и Ринокоруры, снабдив их значительными суммами для этой благой цели.[123] Власть в разгромленном Иерусалиме была предоставлена Шахрбаразом, который вскоре покинул город, монаху Модесту, и он оставался в течение долгих лет заместителем патриаршего престола. Опорным пунктом персидской власти в стране была Кесария.

Бесчинства, совершенные иудеями во время взятия города, не остались без возмездия со стороны персидской власти. Йездин, начальник финансового управления в Персии, пользовавшийся большим расположением Хосрова,[124] осведомившись о злодействах иудеев, исходатайствовал указ, по которому иудеям было воспрещено проживать в Иерусалиме.[125] Тот же Йездин исходатайствовал у Хосрова разрешение на отстройку христианских храмов, пострадавших во время взятия города, и сам посылал щедрые пожертвования на это дело. Армянская церковь, поддерживавшая издавна сношения с Иерусалимом, также оказывала существенную помощь Модесту в его строительной деятельности, и Себеос сохранил переписку по этому делу между Модестом католикосом Комитасом.[126] Энергичный и предприимчивый Модест, пользуясь помощью отовсюду, в скором времени отстроил все пострадавшие храмы и святые места города.[127]

На следующий год после завоевания Палестины персидская армия под начальством Шахина прошла через всю Малую Азию и достигла Босфора. Халкидон был взят и войско стало лагерем близ Хрисополя.[128] Ираклий в сознании своего полного бессилия в борьбе с персами достиг щедрыми дарами того, что Шахин согласился вступить в переговоры. Между ними состоялось свидание в гавани Халкидона, причем император не сходил на сушу, а переговаривался с лодки.[129] Ираклий просил посредничества Шахина в том, чтобы склонить Хосрова прекратить войну и вступить в переговоры о заключении мира. Дело закончилось тем, что Шахин согласился ходатайствовать перед Хосровом о разрешении прислать посольство. После получения благоприятного ответа было снаряжено посольство из трех лиц: патриция Олимпия, консулара Леонтия и эконома храма св. Софии Анастасия. Послы везли Хосрову грамоту, составленную от имени сената, а не императора. Вероятно, этот характер грамоты следует объяснить тем, что Хосров не признавал Ираклия и не принял от него посольства. Полный текст этого документа сохранен в Пасхальной Хронике.

«Бог, который все сотворил и держит все своим могуществом, дал роду человеческому дар, достойный его благости, — промысл царской власти, благодаря которой мы обретаем обеспечение жизни в мире и находим исцеление в случае каких-либо бедствий. Уповая на этот Божий дар — разумеем царскую власть — и на Ваше чрезвычайное милосердие, мы молим даровать нам прощение за то, что мы осмелились в противность прежде действовавшим отношениям