Ликвидаторы. Чернобыльская комедия - Сергей Мирный

Все заходят за броник, расстегивая штаны.

Струится горячий воздух над разогретой зеленой броней. Льется жидкость.

ГОЛОС СЕРГЕЯ: А чо мы прячемся? Все равно никого нет.

Вокруг совершенно безлюдная дорога и местность.

ГОЛОС ПЕТРА: Воспитание… Условный рефлекс.

ГОЛОС КОЛИ: О, наконец-то могу считать себя ОЧЕНЬ воспитанным человеком! А ты кадровый офицер?

Выходят из-за машины.

СЕРГЕЙ: Нет. Из запаса. Тоже партизан.

КОЛЯ: А чо ж у тебя сумка офицерская? Она здесь только у кадровых есть…

СЕРГЕЙ: С прошлых военных сборов стянул. Как благодарность от командования… Привык к ней. Очень удобная оказалась…

ПЕТРО: Жаль будет выбрасывать после Чернобыля…

КОЛЯ: А по специальности ты?..

СЕРГЕЙ: Химик… А ты?

КОЛЯ: Шофер.

СЕРГЕЙ: А дома?

КОЛЯ: Шофер, он и в Африке шофер… Машины только разные… Я «Урал» дома вожу с будкой: бригада ездит по трассе газопровода, следим, ремонтируем… По всей Сумской области. Я в Ахтырке живу. А ты откуда?

СЕРГЕЙ: Из Харькова.

КОЛЯ: У нас в бригаде много офицеров-харьковчан… И с Днепра тоже. А в основном народ из Сумской, Черкасской, Черниговской областей.

ПЕТРО: Из Полтавской…

КОЛЯ: Да со всей Украины. Это в нашей бригаде, 25-й. А чуть ближе нас по трассе до зоны – 26-я, там москвичи. А в других направлениях от зоны – мы ездили, видели, – там другие военные округа: прибалты, молдаване… Весь Советский Союз, короче.

ПЕТРО: А я из Черниговской, Коропский район. Село Попарница. Землемер. (Хмыкает.) И тут «землю» меряю… А также «фон». (Сергею.) Вот ты химик… Ты в радиации сечешь?

СЕРГЕЙ: Учили.

ПЕТРО: Ну а эти 29 миллирентген в час здесь – это как? Мало? Много?

СЕРГЕЙ (пожимает плечами): С чем сравнивать… Много… (Прищурившись, высчитывает.) В 2000 раз больше нормального природного уровня радиации…

ПЕТРО: Ого!

СЕРГЕЙ (еще раз пожимает плечами): И мало, чтобы лучевую болезнь получить. Острая лучевая болезнь – это СОТНИ набранных рентген, начиная где-то от 200… Ну, от 100 – легкая форма… А 400–600 рентген – это уж точно… А нам здесь сейчас, чтобы всего лишь один рентген набрать на этих 30 миллирентгенах в час, надо 33 часа проторчать…

КОЛЯ: Да, замечательное здесь место, что и говорить… Но все равно мы так долго торчать здесь не будем, ладно? (Отбрасывает окурок, надевает респиратор и выдирается на броник, за ним – Сергей.)

ПЕТРО (в спину залезающему Сергею): А вот в еде эта радиация – ну, все эти… радионуклиды… Их кипячение убивает? Ну, как обычную заразу – при варке, жарке?

СЕРГЕЙ (уже в бронике): Нет… Зараза, инфекция – это живое, оно от высокой температуры погибает. (БРДМ трогается.) А радиация – это свойство самого вещества, неживого, – его атомов… Их ядер – центров атомов, если уж быть совсем точным… И вся эта кулинарная жарка-варка их никак не затрагивает. И если пыль или вода с радиацией попали на продукты, готовить из них нельзя, есть их нельзя. Воду загрязненную пить нельзя… Поэтому колодцы и закрывают пленкой – защищают воду в них от радиоактивной пыли. И респиратор потому же носят: чтобы пыль в легкие – и в рот тоже, а оттуда в желудок – не попадала… Чтобы организм изнутри не облучался. Облучение внутреннее, изнутри – оно коварнее. Вот здесь, в разведке, мы проскочили высокий уровень радиации, какую-то дозу получили – и все, больше уже не получим. А вот то, что ты внутрь хапанул, – оно уже с тобой остается, внутри тебя все время облучает… Причем ни кожей, ни одеждой – ничем от облучения изнутри собственного тела ты уже не защищен…

По пустынной трассе броник въезжает в зеленый лес.

КОЛЯ (Сергею): Ты бы здесь уже надел респиратор…

ПЕТРО: И что, вот то, что мы наглотаемся, – ВСЮ ЖИЗНЬ будет нас облучать?!

КОЛЯ (лукаво блеснув глазами): Существенно ее сокращая…

СЕРГЕЙ: Нет, только некоторое время – пока организм не выведет или само не распадется… Но зачем еще и это, изнутри, если от него можно легко защититься?

Броник едет среди зеленого леса, потом рыжего… Проезжает поворот у факела… Как почти все новички в этом необычном месте, Сергей борется со своей неуверенностью, демонстрируя себе и другим свое – пока только теоретическое – «знакомство с вопросом».

СЕРГЕЙ: Дети – те уязвимее взрослых: они быстро растут, у них клетки делятся чаще, чем у взрослых… А плод, тем более зародыш – еще уязвимее: у него деление клеток еще интенсивнее… И потом, одна ошибка при разделении может привести к куда более тяжелым последствиям… Чем ближе к моменту зачатия – тем опаснее. Хорошо, что все живое сделано «с запасом», может само себя защитить.

ПЕТРО: Иначе, наверно, никакой бы жизни не было…

Мертвый рыжий лес закончился. В зеленом сосняке на развилке трасс броник вливается в поток транспорта, который едет от АЭС прочь – в направлении городка Чернобыль, на выезд из зоны.

Через лобовые окошки броника экипаж молча наблюдает, как навстречу мощно катит плотный поток транспорта – к АЭС.

Коля курит, и дымок тянется в открытый люк наверху. Все уже без респираторов.

ПЕТРО: Слава богу, мы взрослые… (Сергею.) А у тебя дети есть?

СЕРГЕЙ: Не-а.

ПЕТРО: У меня двое. Сын в седьмом классе. А дочке пять годков… Буквы почти все уже знает… Я ей письма пишу (улыбается) печатными буквами. Пусть читать учится. По письмам папы с Чернобыля…

КОЛЯ (не поворачивая головы от трассы): У меня тоже двое спиногрызов: год и три… Малы́е, а фрукты уже те… В папочку…

За окошком – тротуары городка Чернобыль, засыпанные грушами, яблоками, абрикосами – сплошным ковром никому теперь не нужных плодов земли…

ПЕТРО: И откуда эта беда взялась на нашу голову?

Центральная улица Чернобыля – влажная, вымытая, трава на газонах вычесана струями машин-поливалок. Толпа напоминает кадры из фантастического фильма: белые костюмы и чепцы «науки», защитные робы военных, разноцветные спецовки: Минэнерго, Минмонтажспецстрой, Мингео… Одни мужчины. Почти все без респираторов.

И вдруг – нормально одетый мужчина! – простое загорелое лицо, клетчатая рубашка, пиджачок – невероятный пришелец из другого мира… Растерянно оглядывается в этой буднично-фантастической чернобыльской толпе…

КОЛЯ: Инопланетянин!

ПЕТРО (сочувственно): Местный… бывший…

Проходят – в неуклюжих строительных спецовках – две женщины.

СЕРГЕЙ: Да… Красивые женщины нам в Чернобыле не грозят…

ПЕТРО: Говорят, что и после…