Воспитанница института для благородных девиц - Полина Белова

Позже мы с девочками обменялись своими рассказами и восстановили полную картину произошедшего.

Когда Правитель вышел из зала и увидел падающего сына, он кинулся к нему и едва успел подхватить у самого пола. Меня при этом потоком воздуха отшвырнуло к стене, больно ударив плечом. Майя Рудольфовна, оказавшаяся рядом и заметившая мою обгорелую одежду, не разбираясь, затолкала меня в лазарет, который к счастью был недалеко от большого зала. Туда передо мной уже затащили остальных балерин — кофейниц, попавших под огонь принца.

Младший принц на руках у отца не приходил в себя, несмотря на все его действия.

— Лекаря! — заревел Правитель так, что мы с девочками в лазарете чуть не описались.

Адам Бенедиктович, который суетился, спеша помочь нам, бросил на стол банку с мазью от ожогов и на ходу велев самим смазать друг другу раны, подбежал к драконам. Потом он ещё возвращался в лазарет за своим лекарским чемоданчиком, но в нашу сторону даже не взглянул.

Пока девочки осторожно и неумело обрабатывали свои ожоги, я приоткрыла дверь и через щёлочку выглянула в коридор. Правитель лично взял сына на руки и понёс к экипажам. Наш доктор посеменил за ним. Как потом выяснилось, наш Адам Бенедиктович поехал сопровождать бессознательного младшего принца во дворец, чтобы передать пострадавшего с рук на руки дворцовому лекарю.

Я захлопнула дверь. Начала помогать девочкам. Они уже отошли от первого шока, не кричали, но, всё равно, непрерывно плакали. Хорошо, что у доктора мазь чудодейственная оказалась. Быстро помогла снять сильную боль.

Я до слёз жалела, что в тот день нам в лазарет забыли принести ужин. Девочки рассказывали, что он был великолепен! Конечно! Ожидалось, что на нём будет присутствовать семья Правящего дракона! Правда, они говорили, что обстановка была гнетущей из-за того, что учителя и классные дамы выглядели испуганными. Никто толком не понимал, что именно произошло. Воспитанницы только смогли пронюхать, что у младшего дракона был спонтанный выброс огня. Такой бывает у подростков драконов от сильного волнения. Никто не мог понять, что именно в нашем институте настолько сильно взволновало принца.

Как-то, где-то через два месяца после новогодних событий, когда мы с девочками переодевались после вечернего урока балета, старшие сплетничали, что принца снова поймали под нашим забором, когда он пытался перелезть через него. Говорили, что уже не в первый раз он норовит проникнуть на нашу территорию.

— Хорошо, что он ещё летать не может!

— Да! А вдруг он всё же перелезет и сожжёт тут всё?

Старшеклассницы делали испуганные круглые глаза, но настоящего страха я в их словах не чувствовала, скорее обычное недоумение и любопытство.

А совсем ближе к лету, Анна Николаевна послала меня с поручением, отнести наши лучшие вышивки в кабинет директрисы. Приноравливаясь открыть дверь, я неловко пристроила стопку вышивок под мышкой, и уже хотела постучать, как заметила, что она затворена неплотно и услышала имя, произносимое мужским голосом — Александра. Конечно, я не одна Александра в институте, есть и другие, но…

Я притаилась и прильнула ухом к щели.

До меня донеслись обрывки разговора.

— … сразу в третий…

— … по возрасту можно и в четвёртый…

— … такого не бывало…

— … пожелание Правителя… возраст позволяет… восемь лет…

Только после переходных экзаменов я догадалась, что тот подслушанный разговор касался именно меня.

Пожелание Правителя… Иногда я задумывалась, зачем ему это нужно? Строила догадки. Пугалась, что дракон узнал об исправлениях в моей метрике. Предполагала, что Правитель определил меня туда, где я должна быть по возрасту. Потом отбрасывала эти идеи, потому, что вспоминала подслушанные слова «восемь лет». Мне же в первый день осени будет десять.

Кстати, этим летом произошло ещё одно событие, которое произвело на меня незабываемое впечатление — выпускной институток. Как мы их провожали!!!

За нашими девушками, нарядными, с высокими причёсками, прибыли экипажи из дворца Правящего дракона и увезли всех красавиц на самый первый бал в их жизни.

Обратно вернулись не все. Младшие воспитанницы, вообще-то, никак не могли узнать такие новости, а вот, мы, двое несчастных балетных, которых оставили сидеть в растяжке, подслушали разговор Майи Рудольфовны и моей новой классной дамы, Азалии Львовны.

— Уж бедная Машенька и в ноги ему падала, колени обнимала, умоляла не губить её заветную мечту стать балериной.

— Бедняжка… Такая способная…

— После она и Правителю кланялась, про своё огромное желание посвятить жизнь танцу и работать в театре рассказывала.

— И не послушал?

— Нет, конечно. Что им до её желаний и мечтаний! Увели девочку из тронного зала. Почти утащили под руки в её новые покои содержанки Наследного Принца.

— Теперь ей только и остаётся надеяться, что он быстро ею наиграется и отпустит с миром. Тогда, возможно, ещё сможет вернуться к танцам.

— Да… И ещё, молиться, чтобы Боги от беременности уберегли.

— Человеческие женщины от драконов редко беременеют.

— Зато из тех, кто забеременел — ещё ни одна не выжила.

— Да знаю, знаю. Дети тоже, кстати, чаще мёртвыми, или больными рождаются, долго не живут. Говорят, потому, что у отца и матери кровь разная…

— Вряд ли после принца наша Машенька сможет балериной остаться. Замуж девку выдадут и всё. За бывшими содержанками драконов очередь из солидных женихов. Наши институтки покорные жёны и приданное принцы хорошее дают.

— Ладно, не будем грустить, не так уж всё и плохо. Переплачет и успокоится. А жаль, талант у девочки. Не было у меня ученицы лучше неё, — вздохнула Майя Рудольфовна и охнула, прикрыв рот ладонью. Она только сейчас вспомнила, что оставила нас с Ольгой сидеть на шпагате.

А я почему-то вспомнила тот разговор в кабинете директрисы о моём переводе сразу в четвёртый класс и сердце кольнуло нехорошим предчувствием.

В течение двух месяцев отец пытался противостоять моей одержимости Яблонькой, но вынужден был признать своё поражение. Не только он, но и мать, и братья, и даже Лола, были обеспокоены и не понимали, что со мной происходит.

Я потребовал доставить её в наш дворец сразу, едва очнулся в собственной постели и понял, что нахожусь в своих личных покоях. У моей постели дежурила вся семья.

— И тебя не волнует, что ты сегодня едва не сжёг семерых маленьких девочек. От твоего спонтанного выброса они чудом спаслись. Ты даже не спросишь о состоянии их здоровья? — гневно выговаривал мне отец.

Но по тому, как его глаза обеспокоенно обследовали моё лицо, я видел, что сам он встревожен исключительно моим состоянием после такого мощного для новорождённого дракона огненного выброса. Конечно, ведь я ещё даже не начал оборачиваться! Пока что у меня пробивались лишь дым и огонь из ноздрей и рта в человеческой ипостаси.