Влюбить генерала, или Купидоновы трудности - Ева Финова

– не знаю. Лежала спиной к двери. А между тем тихие шаги все приближались и приближались, чем немало так нервировали. Послышалось легкое сопение, прежде чем незнакомый гость потянул край одеяла вверх и лег на кровать рядом со мной. Близко! Он расположился слишком близко от меня! Так близко, что я почувствовала тепло его тела, мужского тела!

Ой-ей!

Сделала вид, будто ворочаюсь во сне, и продвинулась вперед. Но наглая рука ночного визитера легла на плечо и, наоборот, притянула к себе. Хотела было закричать, дернуться, ругнуться, да что угодно сделать, лишь бы отодвинуться от этого нахала, как вдруг услышала приказное голосом генерала Шана:

– Не двигайся, если не хочешь, чтобы я продолжил.

Ох, гадство! Пришлось замереть на месте, лишь бы не дать лишнего повода к активным действиям. Ведь я же не за этим здесь, вот совсем! Да даже если и позволила бы себе расслабиться и получить удовольствие, так сказать, что само по себе нонсенс, но нельзя, это в будущем чертовски осложнит ситуацию и помешает в выполнении задания, особенно если генерал воспылает ко мне чувствами. А вдруг? Нет, конечно, вряд ли… Но и совсем исключать эту вероятность не приходится, особенно если учесть поведение Шана-и-Дана, который вообще-то должен был быть сейчас со своей любовницей где-то в соседних комнатах.

Что?

Неужели она его отшила, потому что мигрень, спать охота или те самые дни внезапно нагрянули?

Прикусила губу и чуть не хмыкнула в голос, отчетливо понимая, что быть такого не может. Точнее, если бы с Луян-нян действительно довелось случиться подобному в столь неподходящее время – время возбужденного настроения небесного генерала Торакса – то наверняка позвали бы другую наложницу. Подумаешь…

Нет, тут дело в другом.

Потому что не хилое такое мужское либидо чувствовалось даже через ткань, когда он придвинулся ко мне еще ближе. Но что удивительно, генерал молчал и лишь приобнимал одной рукой. На том все. Большего себе не позволял. А я, казалось, забыла как дышать. Затаилась как мышка и старалась не двигаться, чтобы не обречь беднягу на еще большие страдания. Хотя, казалось, куда уж больше-то?

Однако…

Совесть ела меня поедом и не давилась, почему – непонятно. Факт оставался фактом. Отчего-то сейчас было жаль Иданушку, хоть я и планировала ранее как следует ему отомстить. Но это уже слишком.

Да, честно признаюсь, я тоже испытывала легкое возбуждение из-за близости его тела, ощущения тепла его кожи через ткань, однако не настолько, чтобы забыть обо всем на свете и поощрить мужчину к более активным действиям. Не-а. Я здесь не за этим!

Вдох-выдох, и я решила расслабиться, отрешиться от реальности и попробовать уснуть сном младенца, наплевав на обстоятельства. Подобная черта моего характера, местами непробиваемого, местами стервозно-нелогичного, всегда меня выручала.

И этот раз не стал исключением. Едва я в пятый раз сделала глубокий вдох и выдох, блуждая мыслями в недалеком прошлом, как вдруг реальность поплыла перед глазами, и меня попросту отрубило, отправляя в долгожданные объятия другого мужчины по имени Морфей. Короче, я всего лишь нагло и беззастенчиво уснула, не заботясь ни о чем и ни о ком, рядом страдающим.

Глава 7. Логово

Звонкая капель звучала с разных сторон, нарушая тишину, стоящую в глубокой пещере Мизокса, планеты-каторги, планеты бессмертных чудовищ, сосланных со всего мира коротать вечность в полном отрешении. Широкие астероидные кольца, окружающие знаменитую тюрьму, загораживали собой свет сразу двух светил, пульсаров, не имеющих лаконичных названий, одни лишь буквы и цифры.

В этой связи темнота царила не только в пещерах, но и на плато, в низинах, лощинах, побережьях сухих морей, кратерах, одним словом, везде, если не считать узкие снежные шапки у полюсов.

Горный хребет Шито опоясывал самый большой континент этой планеты и служил прибежищем одной легендарной личности, ткачихи, некогда бросившей вызов самой Афине, ведь в числе прочих предназначений богини – покровительство ткацкого ремесла. И случилось это еще в стародавние времена, во времена, когда боги жили среди людей, когда они частенько вмешивались в судьбы своих почитателей, наставляли и направляли целые народы на путь благочестия и благоденствия.

Но те времена прошли, исчезли почитатели, истлели священные талмуды, сожженные в пылу междоусобных войн, минули тысячелетия, не оставив после себя и намека на благоденствие, остались лишь они, боги и порожденные временем чудовища, такие как гигантская паучиха с человеческим туловищем по имени Арахна. Она была наказана вечной жизнью в подобном обличии из-за собственного тщеславия, не позволившего признать неизбежное поражение.

Одержимая жаждой мести за причиненную обиду, паучиха долгое время вынашивала грандиозный план восстановления справедливости. Как искусная ткачиха, она плела интриги словно шелковую ниточку, соединяла воедино Нити Судьбы столь необходимых ей людей, исполнителей задуманного, грандиозного по своим масштабам события: столкновения династий Создателей этого мира. И начало было положено. Великий небесный генерал, Шан-и-Дан, преданное и доверенное лицо императора Ориона, – лишен возможности деторождения из-за печати Украденного Сердца. Подлое колдовство, по сути своей, являлось клятвой вечной верности, принесенной невесте по имени Луо Шинь, к сожалению всего Торакса, погибшей.

А это означало, что рано или поздно обеспокоенная собственным предназначением богиня любви Афродита попробует вмешаться в судьбу небесного генерала Шана, любимчика Афины. Что немудрено, непременно втянет и других богинь в скрытое противостояние с Арахной и ее марионетками, за последние годы буквально заполонившими Торакс и не только.

Месть была сладка, но ее, как принято говорить в чудовищных кругах Мизокса, следует подавать холодной. И поэтому сейчас, будучи перевозбужденной от недовольства из-за найденной бреши в планах, ткачиха Нитей Судьбы отчаянно старалась прийти в себя и успокоить разыгравшиеся нервы. Подавить накатившую панику.

Однако терпение паучихи было на грани.

– Почему?! – надрывно выдохнула Арахна. – Почему Дита послала на задание нимфу?! Почему?!

По стенам пещеры целым потоком посыпалась мелкие камешки, но чудовищу было безразлично. Прочная паутина укутывала это место продолговатым серебристым коконом и при необходимости была готова сдержать и крупный обвал. В этом Арахна была абсолютно уверена. Не обращая внимания, она лишь продолжила громко разоряться, выплескивая накопившиеся эмоции.

– Нужно ее убить, убрать, спрятать, отослать! – паучиха металась взглядом по паутине, на самом