Когда улыбаются звезды - Ирина Молчанова

— Саша, проснись, алле, гараж, — зудел над ухом Генка, — я ей, блин, рассказываю, а она в облаках витает! Я же парашу получу, не ты!

— Я слушаю, — рассеянно посмотрела она на друга.

— О…кей, молодец, внимание — я начинаю! — Он начал, но Саша тут же отвлеклась. Шаравин оторвался от учебника и посмотрел на нее. Она сразу же отвернулась, но он определенно успел заметить ее взгляд, потому что, когда выходил из столовой, на губах его виднелась еле заметная улыбка.

— Ты чего такая красная?! — вытаращила глаза Лена, отмахиваясь от заливающейся соловьем Анфисы.

— арко тут, — соврала Саша, обмахиваясь тетрадкой Толстика.

— А мне вот холодно, пошли в класс, — поежился Костя.

— Да, у нас акклиматизация еще не закончилась, — поддержал брата Витя.

Гена запихал в рот остатки второй пиццы и удавом посмотрел на стоящий перед Сашей лимонад.

— Ты буишь ише пит?! — с набитым ртом спросил он.

Саша придвинула ему лимонад, а сама поднялась. Подруги тоже встали, братья, никого не дожидаясь, убежали, Валера остановил ее возле неосвещенной рекреации, а остальным крикнул:

— Идите, мы сейчас придем!

Он потянул ее за собой в самый темный угол и обнял.

— Саш, ты на меня случайно не обиделась?

— Нет, что за глупости, на что мне обижаться?

— Не знаю, мне почему-то кажется, ты со мной как будто не хочешь быть. Анфиска говорит, может, тебе кто-то другой понравился…

— Да слушай ты Анфиску, она и не то скажет! — рассердилась Саша.

— Значит, все нормально?

— Ну конечно!

Он потянулся к ней, чтоб поцеловать, но Саша вырвалась и как можно веселее сказала:

— Пойдем, звонок сейчас будет, разве забыл, как химичка орет, когда опаздывают на ее урок!

Он нехотя поплелся за ней, пробормотав:

— Может, Анфиску и надо послушать, странная ты какая-то.

Ей не хотелось ничего объяснять Валере, и она не стала. Саша всегда разбиралась сперва в себе, прежде чем что-то обещать и подавать какие-то надежды. А сейчас разбираться в себе ей хотелось меньше всего.

После уроков, она не стала дожидаться, пока соберутся друзья, и наспех, одевшись, самой первой выскочила из школы. Снега насыпало столько, что дворничиха не справлялась. Директор ей в помощь снял с уроков старшеклассников, но они курили, опершись на лопаты, болтали, смеялись, а работать не хотели. Она остановилась за углом школы, Шаравин появился почти сразу же. Он всегда самым последним приходил в школу и самым первым уходил.

— Эй! — окликнула она.

Он обернулся, но, когда заметил ее, не остановился — пошел дальше.

Саша догнала его.

— Подожди, разговор есть!

— Ну, так говори, — не сбавляя шага, обронил Миша.

— Ты чего к моей сестре привязался?! — выпалила Саша на одном дыхании.

— А ты из любопытства интересуешься?

— Просто ответь, чего тебе от нее надо?!

— А ты?

— Что я?

— Не ответишь на вопрос?

— Я вообще не понимаю тебя, — раздраженно поморщилась Саша, — просто скажи, какого черта ты названиваешь моей сестре!

— Просто скажи, ты ради интереса спрашиваешь или есть другая причина?

— Другая причина, — сквозь зубы прошипела она, еле поспевая за ним.

— Какая же? Маша упоминала, что вы не общаетесь, как… хм, нормальные сестры.

— А что еще она тебе успела натрепать?! Не смей больше звонить нам домой, понял!

— Не буду, — он искоса посмотрел на нее, — при встрече дам твоей сестре свой номер телефона, или ты его дай Маше, он у тебя наверняка есть.

— Нету! Не нужен мне твой телефон, и ей тоже не нужен! Отвяжись от нее! Маше не нужен наркоман-оборванец!

Миша резко остановился.

— Наркоман? Глупая ты, Саша. — Он посмотрел на свои старые джинсы, немодную куртку и негромко сказал: — Поверь мне, не всем нужна блестящая упаковка, как тебе… Твоей сестре она не нужна. А ты иди, — он кивнул в сторону, — вон твоя упаковка пошла.

Саша посмотрела, куда он показал, и увидела спешащего к ним Валеру. Глазам от навернувшихся слез стало горячо-горячо. Еще никто не обижал ее сильнее, чем этот черноглазый грубиян.

— Ненавижу тебя, — тихо сказала она, глядя в мрачное лицо Шаравина.

Он улыбнулся.

— Тебе с этим жить, не мне.

— Прощай, — презрительно бросила Саша, — когда будешь в тюрьме навещать родителей, передавай привет!

Миша ничего не ответил. Она смотрела ему вслед и чувствовала себя отвратительнее, чем когда бы то ни было. Хотелось расплакаться от злости, схватить что-нибудь и швырнуть в него, чтобы он обернулся и перестал делать вид, будто ему безразличны ее гадкие слова.

— Саш! — крикнул подошедшей Валера. — Пошли, там Толстик нажрался снега и теперь бегает по двору за Анфиской…

— Отстать ты! — взорвалась она.

Друг отшатнулся.

— Что-то случилось? Кто обидел? Ты только скажи, я ведь…

Саша порывисто его обняла.

— Все хорошо, просто я в плохом настроении. — Она дотронулась кончиком носа до его носа и с вымученной улыбкой прошептала: — До завтра.

Маша шла по школьному коридору, разглядывая развешанные в рамках рисунки первоклассников: домики с перекошенными окошками, люди, напоминающие больше подъемные краны, собаки-мутанты с челюстями пираний, маленькие полосатые кошки, вазы с цветами, натюрморты из непропорциональных фруктов — смешные, но усердные работы. Возле кабинета физики она увидела Диму и подошла поздороваться. Они не встречались с того дня, как он спас ее от хулиганов и проводил до дому.

— Привет, — остановилась Маша, — я…

Стоящий рядом с Димой парень хихикнул.

— Это еще кто, Димон, невеста твоя, что ли?

— Понятия не имею, девочка, тебе чего? — спросил ее зеленоглазый провожатый.

Подошли его одноклассницы, одна из них показала на Машу пальцем и захохотала.

Маша опустила голову.

— Ничего, просто ошиблась. — Не оборачиваясь, она дошла до кабинета, где у них проходила литература, и остановилась.

— Как там твой мальчик черноглазый? — спросила Оля.

— Просто друг… нормально. Тебе списать надо?

— Нет, — оскорбилась Мичурина, — что же, спросить уже нельзя?!

— Можно, — смягчилась Маша, — просто обычно ты заговариваешь, когда тебе что-то нужно списать.