Клановое проклятие - Игорь Ковальчук

Он знал многое такое, чему отличный мечник, специалист по честным поединкам (если какой бы то ни было поединок вообще можно назвать честным, ведь абсолютного равенства попросту не бывает), научить не сможет. Но ведь от девушки и не требуется умение отстаивать себя в бою. Ей необходимо искусство выживать. Взять себя в руки, дать отпор нападающему – а там уж можно и убегать. В сегодняшней ситуации, к примеру, Эмите очень пригодилось бы умение уходить, ускользать от атаки, поскольку не бывает честного поединка между одной девицей и шестью крепкими парнями.

– Ладно, – согласился ликвидатор. – Но учу я не по-доброму.

– Так это и правильно! – просияла девушка, привставая на диване.

С тех пор утренние и вечерние занятия вошли у обоих в привычку. Сперва отец ждал, когда у дочки закончится терпение, ведь его тренировки не напоминали обычную методику обучения воинскому делу. Скорее, это была гимнастика, где оружие (обычно длинный нож, не более) играло роль вспомогательного предмета, а то и балансира. Но девушка не спорила, послушно бегала по крышам, лазила по водосточным трубам и заборам, ходила и прыгала по перилам мостов. Казалось, ее совсем не удивляет, что отец, взявшись учить ее драться, вместо этого упорно тренирует ее ловкость, гибкость, реакцию и чувство равновесия.

Порой ее покладистость даже удивляла отца, хотя он и понимал, что дочь просто всецело ему доверяет.

Всякий раз, когда Эмита думала о своих успехах или о том, что сегодня надо будет сделать на тренировке, она вспоминала, с чего все началось. Выходка Гвеснера не оставила в ее памяти заметного следа, боль от побоев – и того меньше. Гораздо больше ее занимало, как он отреагирует на произошедшее, когда они снова встретятся. Девушка готовилась к новой стычке, возможно, еще более беспардонной, еще более откровенной. Гиад – она была уверена – от ненависти готов разорвать ее.

Но ничего особенного не последовало. Так, мелкие комментарии и остроты, на которые удивленная Эмита даже не отреагировала. Даже высокомерие отпрыска клана Блюстителей Закона показалось ей немного наигранным – а вот то, с каким выражением он говорил о ликвидаторе, девушке очень не понравилось. Она даже решилась передать отцу свои опасения. Мэлокайн выслушал внимательно и, усмехнувшись, сказал ей.

– Блюстители Закона так давно мечтают подстроить мне какую-нибудь каверзу, что я уже привык к этому. Спасибо, что сказала, буду иметь в виду, но уверен: если что-то подобное и случится, в каверзе примут участие более взрослые законники.

– Но почему? – вскинулась Эмита. – Почему? За что?

– За то, что я непокорен, – спокойно ответил ликвидатор. Эмита открыла рот. – Им хотелось бы, чтоб я делал лишь то, что мне говорят, ликвидировал только по спискам. Я же поступаю так, как велит мне чутье. По всем законам это совершенно правомерно, и придраться им не к чему. Но злость остается.

– Злость?

– Раздражение. За все время моего ликвидаторства я ликвидировал трех Блюстителей Закона. И, подозреваю, рано или поздно мне предстоит заняться их патриархом.

– Патриарх законников – вырожденец?! – Эмита вскочила с места.

– Нет. Пока нет, но у него есть кое-какие признаки… Он ослаб, а это первый признак, что жить ему осталось лет триста-пятьсот, не больше. Если и больше, то ненамного. Впрочем, это не имеет большого значения, ведь в клане он давно не имеет никакой власти, все решают его сыновья. Я не оцениваю их этические принципы, но с точки зрения вырождения они чисты. Понятное дело, все подобные соображения не увеличивают любовь законников ко мне.

– Они прятали своих вырожденцев?

– Нет. Они не хотели, чтоб их ликвидировали. И мое поведение вызывает их тревогу, – Мэл поколебался. – Я не хотел тебе это говорить, но законники, к примеру, пытались связать меня тобой. Если б твоя мать осталась жива, она смогла бы добиться от меня очень многого. Сама понимаешь, нет ничего важнее семьи, детей, и не важно, как и почему все это получилось – я бы согласился очень на многое, лишь бы видеть тебя и общаться с тобой, лишь бы ты не страдала, оторванная от своих корней, от своего клана.

– Пап, правду говорят, что моя мать изнасиловала тебя?

Мэл решительно помотал головой.

– Никакого насилия ни с чьей стороны не было. Все получилось очень сложно, сразу и не объяснишь. Одно скажу: к твоей матери у меня претензий нет. Достаточно того, что она подарила мне тебя, да еще заплатив за это жизнью… Но Артана Гиада явно отдала тебя мне без согласования с родственниками. Потом они пытались тебя вернуть, но закон оказался на моей стороне. Все-таки я отец, сумел обеспечить тебе должные условия жизни, да и Моргана почти сразу удочерила тебя, так что семья получилась полная.

– Но отобрать меня пытались?

– Пытались. Недолго. Потом требовали проведения экспертизы на предмет кланового типажа. Потом настаивали на праве принимать участие в твоем воспитании. Уж не знаю, зачем.

– Потом отступились?

– Нет. Было решено, что, достигнув сознательного возраста, ты сама решишь, хочешь ли видеться с ними. Это ничуть не противоречит конституции, коль скоро родителей Тайарны Эмит тоже нет на свете. Иначе они имели бы право видеться с тобой, с которым не поспоришь. Да я б и не спорил. С чем тут спорить? Я б и против твоего общения с прочими родственниками не возражал, если б понял, зачем им это нужно.

У Эмиты сформировалось очень странное отношение к Блюстителям Закона. С одной стороны она опасалась их, а с другой – не могла не восхищаться той позицией, которую они занимали и которую декларировали. Требуемое ими твердое соблюдение закона могло вызвать лишь одобрение. То, что лишь из числа законников ни один родственник ликвидированного вырожденца не пытался мстить, тоже о многом говорило.

После этого разговора с отцом девушка надолго задумалась. Она чувствовала, что ее отец – человек, которого она любила больше всех на свете – не слишком привечает своих работодателей. С другой стороны, он никогда не пытался настроить ее против них. И Эмита разрывалась. С одной стороны, разве не естественно ей опасаться их, раз отец (а он опытен) не ожидает от них ничего хорошего? С другой стороны, разве не они, по большому-то счету, подарили ей жизнь?

Метрополия клана Блюстителей Закона была очень велика. Можно даже сказать, огромна. Строго говоря, в столичном мире имелось целых две метрополии этого клана. Одна занимала изряднейший кус драгоценной земли в черте города, там располагались административные помещения и часть лабораторий – те, что не считались очень уж секретными. Были здесь и личные покои представителей клана, но, по скудости помещения, каждый из них владел лишь одной комнатой, только сыновья патриарха выкроили себе по три.

Но уж зато в том комплексе, что был расположен в стороне от столицы, недостатка в пространстве не ощущалось. Загородную метрополию даже нельзя было назвать строением – это был целый город из строений, где места хватало каждому. Разумеется, представители клана имели здесь покои от пяти до десяти комнат – в зависимости от желаний. А одно это уже нелегко обеспечить, ведь в Доме Блюстителей Закона было около шести тысяч бессмертных.