Воображаемый враг: Иноверцы в средневековой иконографии - Михаил Майзульс

Если сформулировать церковный взгляд на Израиль предельно кратко, возникает следующая картина. Отказавшись признать, что Иисус – Мессия, давно обещанный их пророками, иудеи совершили грех отступничества и сознательно обрекли Сына Божьего на смерть. Тем самым они утратили статус избранного народа, а Новым Израилем стали христиане. Пилат, к которому привели Иисуса, не нашел за ним никакой вины. Однако еврейские первосвященники и старейшины возбудили против него народ. Иерусалимская толпа потребовала, чтобы Пилат освободил разбойника Варавву, а Христа отправил на смерть. Иудеи кричали: «Кровь его на нас и на детях наших» (Мф. 27:25). Потому вина за богоубийство лежит не только на тех, кто сам требовал его смерти, но и на всех их потомках. Каждый иудей – богоубийца. Как некогда Каин, который в наказание за убийство Авеля был проклят и обречен на вечные скитания, еврейский народ был наказан тем, что римляне разрушили Иерусалимский храм, сыны Израиля оказались в рассеянии и теперь вынуждены скитаться по чужим землям (I.1.8)[56].

Однако, в отличие от язычников или еретиков, иудеи, жившие в христианских землях, могли сохранить свою веру, и их было запрещено принуждать к крещению. В соответствии с доктриной, которую сформулировал тот же Августин, они слепы к истинному смыслу своего Писания и посланных им пророчеств. Тем не менее иудеи остаются их хранителями и «свидетелями» Страстей. То, что они живут как скитальцы и вынуждены признавать власть христианских владык, вечно напоминает о каре, постигшей их за убийство Богочеловека. А их покорное присутствие в христианских королевствах свидетельствует о торжестве истинной веры. Эта доктрина закрепляла за иудеями статус проклятого народа и в то же время даровала им свободу вероисповедания, гарантировала личную безопасность и в течение нескольких столетий служила основой церковной политики по отношению к ним[57].

I.1.8. Как сказано в этой Морализованной Библии, проклятие Каина за братоубийство возвещает проклятие иудеев за богоубийство. Потому Каин (слева вверху) и иудеи (слева внизу) изображены в одной позе бегства и поражения: они движутся вперед, в ужасе обернувшись назад – на того, кто их изгоняет. Иудеи, которые держат в руках свиток, одеты в юденхуты двух разных конструкций: твердый высокий и низкий, мягкий, похожий на фригийский колпак.

Морализованная Библия. Париж. Ок. 1225 г.

Wien. Österreichische Nationalbibliothek. Cod. Vindobonensis 1179. Fol. 19

При этом она напоминала о том, что евреи за богоубийство прокляты и осуждены на вечное рабство. Это понятие означало не то, что они буквально будут порабощены, а то, что они обрекли себя на зависимость от народов, в землях которых живут. Позже это представление получило и юридическое воплощение, когда евреев, как особую категорию подданных, стали считать сервами короля или императора. Этот статус даровал им защиту от феодалов или народа со стороны короны, но подразумевал, что государь может взимать с них экстраординарные подати или как-то еще выжимать из них деньги для своих нужд[58].

В 1146 г. Петр Достопочтенный, аббат Клюни, который был крайне резко настроен против иудеев, писал королю Людовику VII, что Господь, конечно, не желает, чтобы они были физически уничтожены. Ведь сказано: «Не умерщвляй их, чтобы не забыл народ мой» (Пс. 58:12). Однако их жизнь, как жизнь Каина, должна стать хуже, чем смерть. До самого конца времен им предстоит скитаться и пребывать в страхе, а христиане имеют право их угнетать, поскольку евреи обогащаются нечистоплотными методами[59]. В 1199 г. папа Иннокентий III в специальной конституции, озаглавленной «Об иудеях» (Pro judeis), напомнил о том, что, хотя евреи обречены на вечное рабство, христиане не должны их угнетать слишком сильно (non sunt a fidelibus graviter opprimendi). Простого угнетения вполне достаточно[60].

Хотя папы из века в век запрещали насильственное обращение и периодически защищали иудеев от насилия толп, очевидно, что в XI–XII вв. их положение в католическом мире изменилось к худшему. Из внутреннего чужака евреи постепенно превратились во внутреннего врага, союзника Сатаны и источник смертельной угрозы, которую, как все чаще напоминали клирики, следует нейтрализовать во имя духовного здравия, а то и спасения христианского общества.

Ужесточение церковного дискурса по отношению к иудеям заметно и в описаниях Страстей Христовых. В раннее Средневековье среди богословов существовал консенсус о том, что евреи требовали распять Иисуса, не ведая о том, что он их Мессия и Сын Божий. В XI–XII вв. постепенно восторжествовала идея, что они пошли на богоубийство осознанно – из ненависти. Около 1200 г. английский теолог Александр из Эшби писал, что Христос был распят «сначала языками иудеев, а потом руками язычников». А трактаты о Страстях, созданные на рубеже XII–XIII в., стали уделять все больше внимания тем эпизодам Страстей, когда Иисус находился в руках иудеев (после ареста в Гефсиманском саду)[61].

Решительный сдвиг в отношении Церкви к иудеям произошел в XIII в. Как показал историк Джереми Коэн, в это время многие богословы и иерархи постепенно отошли от августиновского взгляда на евреев как на хранителей Писания, свидетелей Страстей и живой знак торжества Церкви. Катализатором этого процесса стало все более ясное понимание, что религиозным фундаментом еврейской жизни давно служит не само Пятикнижие или весь Ветхий Завет (Тора и Танах), а Талмуд (колоссальный свод комментариев и религиозных законов) и что Талмуд полон выпадов в адрес Христа и христианства. В соответствии с новым взглядом евреи давно отступили от своих древних писаний, а потому как богохульники (по отношению к христианству) и еретики (по отношению к собственной вере) не могут претендовать на защиту. Своим присутствием они разлагают христианский социум изнутри. Поэтому, чтобы нейтрализовать внутреннюю угрозу, их следует обратить, а тех, кто откажется переходить в христианство, – изгнать.