Лабиринты ревности - Абигайль Кейси

— Я тоже.

— Знаете, не ожидала такого признания от специалиста по сантехническому дизайну.

— Давайте лучше вернемся к нашим баранам, вернее, мышам.

— Кажется, мы остановились на миграции из Колумбии.

— Дамы — в родной Техас, господа — в Мексику.

— Запомнили?

— Думаю, мексиканские невозвращенцы наверняка алименты не платят.

— Да, потрясающая тема для докторской диссертации.

— Но полуночным гулякам все равно не позавидуешь.

— Почему?

— Во-первых, они лишены сексуальных партнерш, а во-вторых, даже не могут увидеть своих новорожденных дочек и сыночков.

— Ничего, рукокрылые парни наверстают упущенное в зимний период, когда семьи воссоединятся.

Перешли к следующей стене.

— У, какой взгляд — аж мурашки по коже, — сказал Малыш, переходя к очередному портрету рукокрылой красавицы.

— О, это самый крупный из летающих вампиров. В прошлом году от их укусов погибло два десятка младенцев. Но родители сами виноваты. Надо было закрывать спящих деток противомоскитными сетками.

А вот этот бравый экземпляр когда-то входил в состав диверсионных подразделений. В годы второй мировой войны из них готовили отряды поджигателей-диверсантов. Планировалось выпускать их на японские города тысячами, с прикрепленными зарядами. Но тут ученые изобрели атомную бомбу, и надобность в рукокрылых диверсантах отпала.

— Да, с одной бомбой возни гораздо меньше, чем с оравой дрессированных летунов.

— И эффективность выше.

— Само собой.

— Правда, сейчас, по непроверенным данным, ведутся новые разработки по использованию подковоносов в роли ночных разведчиков для Афганистана.

— Пусть уж лучше гибнут мыши, чем наши люди.

— Тоже верно. А вот посмотри на это очаровательное создание.

И представляя ему подковоносов, увлеченная спелеологиня незаметно перешла на постоянное «ты».

Малыш, осторожно и неловко пробираясь меж бледных лазерных лучей, делал вид, что его более всего в данный момент занимает не ванная, требующая ремонта, и не туалет, вопиющий о реконструкции, а вот эти милые кровососущие создания.

— Никогда даже не подозревал о существовании такого количества настоящих вампиров. Это же сколько кровушки надо. Железнодорожный состав, не меньше.

— Каждый питается, чем может… Кстати, среди рукокрылых встречаются и радиоактивные представители. Хватанули дозу во время подземных ядерных испытаний, выжили и полетели разносить невидимую смерть.

Малышу не было никакого дела до летающих мышей с радиоактивной начинкой, но прекращать беседу было явно преждевременно.

Эта фанатка пещер, не обладающая ничем соблазнительным — от щуплой фигуры до короткой прически, — завораживала восторженным голосом и грациозностью выверенных движений.

Малышу хотелось смотреть и смотреть на нее.

И он поддерживал разговор.

— Да, встретишь такой летательный аппарат ночью — точно испугаешься.

— В сутки они потребляют около литра свежей крови.

— А сколько живет такая гадина?

— Некоторые дотягивают лет до двадцати.

— Солидный возраст.

И вдруг в самый разгар лекции спелеологиня с хироптерологическим уклоном предложила Малышу отметить получение гранта.

И Малыш без малейшей заминки и какого-либо сомнения тут же согласился.

— Это шикарный бар называется «Вурдалак», а их фирменный напиток — «Кровь младенцев».

— Как гадко звучит.

— Правда, в меню этот великолепный коктейль именуется проще — томатный сок с русской водкой.

Чуть-чуть поспорив, они договорились о том, что каждый оплатит ровно половину намеченного торжества.

Так к Малышу в обрамлении лазерных лучей и прищуренных вампирских взглядов пришла настоящая, без каких-либо посторонних примесей, чистая любовь.

Весь вечер они провели в полутемном ресторанчике «Вурдалак», пили «Кровь младенцев» и откушивали бифштекс а-ля «Летучая мышь», а на эстраде, залитой багровым светом, вокальное трио из Трансильвании воспевало злодеяния графа Дракулы.

— Знаешь, почему у рукокрылых вампиров такие мелкие зубы? — спрашивала обладательница десятилетнего гранта и сама же отвечала на поставленный вопрос: — Потому что им не приходится ничего никогда пережевывать.

Внимая зоологическим парадоксам, Малыш разделывал ножом жестковатый бифштекс.

— Обычно вампиры нападают на спящего человека и впиваются ему или в шею, или в ногу, или в голову. А знаешь, почему жертва ничего не чувствует?

И снова отвечала сама:

— В слюне вампиров, кроме фермента, не дающего человеческой крови сворачиваться, присутствует обезболивающее средство, формулу которого до сих пор не расшифровали.

Малыш молча соглашался с пещерной биохимией и прикладывался к смеси томатного сока и русской водки.

— Но самое потрясающее заключается в том, что иногда вампиры как бы влюбляются в свою жертву и жаждут исключительно ее крови. Они годами преследуют избранный объект!

Поражаясь рукокрылому фанатизму, Малыш поглядывал на блюдо с шоколадными гробиками.

— Интересно, там внутри безе или суфле? — спрашивал далекий от хироптерологических проблем влюбленный дизайнер.

Но покорительница пещер все твердила о своих бесшумных и нежных подопечных:

— Самое печальное заключается в полной зависимости рукокрылых от свежей крови. Если они не припадут к чьей-нибудь вене в течение трех суток, их ждет неминуемая гибель.

Вокальное трио снова завыло по-волчьи о судьбе Дракулы.

Малышу же все не терпелось перейти к похоронному десерту.

— Нет красивей зрелища, чем вылет стаи вампиров на охоту. Когда десятитысячная армада заслоняет крылами луну и уносится в ночь…

— Наверное, все-таки суфле?

Малыш поворачивал блюдо с шоколадными гробиками.

— Или безе?

Трио старательно выводило рулады трансильванского леса.

В общем, отметили получение гранта…

А на прощание милая хироптерологиня, возбужденная «Кровью младенца» и десертом «Шоколад в гробу», заявила, что если ей по возвращении из пещер понравится новый туалетно-ванный дизайн, то она, так уж и быть, выйдет замуж за Малыша.

Так прямо и сказала — выйду замуж, хотя Малыш еще не успел даже подумать об этом.

Но что было совершенно ясно для влюбленного дизайнера, так это то, что упускать подобный шанс нельзя ни в коем случае…