По велению судьбы - Натали Вокс

Черные глаза уже метали молнии. Видя, что деться некуда, Мария плюхнулась на роскошное сиденье.

— Мужчина, который, чтобы добиться своего, угрожает женщине, — это карикатура на мужчину!

— Я достоин жалости, — вздохнул Георгий, окидывая ее пристальным взглядом, от которого она поежилась. — Всякий раз, когда ты на меня повышаешь голос, мне хочется врезать тебе так, чтоб у тебя язык отнялся. Не могу сказать, что ты будишь во мне светлые чувства. А перед Алессандро наверняка разыграла блестящий спектакль. Раскрой ты свой поганый рот, только бы ты его и видела!

— С моим-то ртом все в порядке…

— О да! Он необыкновенно сексуален, покуда закрыт.

Циничный взгляд устремился на ее розовые полные губки. Сбитая с толку Мария залилась краской.

— Не смей так говорить со мной!

— Не указывай мне, как и с кем говорить, — почти ласково произнес Георгий. — Этого права нет ни у кого в мире.

Мария съежилась, словно ее ударили.

— Но у меня ничего с собою нет! Ведь в отеле…

— И все равно ты поедешь со мной. Глупо рисковать. Я лишу кого бы то ни было права оспорить наш с тобой брак!

Повисла напряженная тишина. Воздух в салоне лимузина был словно наэлектризован.

— Так что именно Алессандро рассказывал тебе обо мне? — неожиданно спросил Георгий.

— О, куда больше, чем мне хотелось бы знать, поверь!

Чувственные губы Демириса сжались плотнее и искривились.

— Мы с ним были близки, но, очевидно, недостаточно, — мрачно бросил он. — Отец постеснялся поведать мне о тебе…

— Алессандро меня не стыдился!

— Он был очень счастливо женат, пока невесть откуда ни появилась ты!

Мария до крови прикусила губу и промолчала. Алессандро потратил целых два года и уйму денег, чтобы отыскать свою незаконнорожденную дочь. В первые девять лет ее жизни он регулярно получал по почте фотографии дочки, но Паола, ее мама, никогда не писала на конверте обратного адреса. Мария часто ломала голову, почему мать поступала именно так. Возможно, это было маленькой местью, горьким напоминанием о случайной интрижке, сломавшей Паоле жизнь и стоившей Алессандро его единственного ребенка.

Этого уже никогда не узнать. К тому времени, как Марии стала известна тайна ее рождения, матери давным-давно не было в живых. Но девушка не могла забыть ярости отчима, так и не простившего Паоле то, что она вышла за него, будучи беременной от другого… Через неделю после смерти жены отчим вызвал социальных работников и, не стесняясь в выражениях, громогласно объявил, что не желает терпеть в своем доме ублюдка. Такова была его месть…

Лимузин притормозил возле загородного отеля. Выбравшись из машины, Мария поежилась.

— Смешно…

— Было бы вовсе не так смешно, если бы ты не оделась, как оборванцы-подростки, путешествующие автостопом. Подумают, что я на обочине тебя подобрал!

В роскошном холле отеля Мария, пристроившись на краешке кресла, наблюдала, как Георгии делает запись в журнале регистрации. Клерк за конторкой был вышколен на славу, однако и он не удержался от беглого, но колючего взгляда в сторону Марии. Покраснев как рак, девушка повернулась к нему спиной.

Их проводили в номер на первом этаже. Увидев дверь, ведущую в соседнюю с гостиной комнату, Мария тотчас направилась туда на разведку. И обнаружила спальню с одной только, но зато роскошной кроватью под балдахином. Совсем парень рехнулся, решила она.

— Если ты и вправду думаешь, что я проведу тут с тобой ночь, то ты неисправимый фантазер!

Георгий прищурился.

— Я лягу в спальне, ты — на кушетке в гостиной. — Мария буквально задохнулась от ярости, не в силах и слова вымолвить, а Георгий продолжил, как ни в чем не бывало: — Утром, до прихода горничной, я сам взобью, а затем сомну подушки так, словно на постели спали двое. Никос привезет для тебя одежду. Надеюсь, Джулио выберет в твоем шкафу самое приличное. — В голосе Демириса зазвучало неприкрытое презрение. — Уверен, твой мускулистый бойфренд продал бы тебя и каннибалам по сходной цене!

— Джулио — мой друг, а вовсе не любовник!

В ответ лишь вздернулась бровь и выразительно скривился рот.

— Какая же грязь у тебя на уме! — взорвалась Мария.

Неожиданно на чувственных губах Георгия появилось подобие улыбки. Черные глаза взирали на разъяренное личико.

— Ах, сколько страсти и огня! Это меня интригует. Не будь ты женщиной Алессандро, я непременно переспал бы с тобой…

Гнев Марии уступил место оцепенению. Губы ее шевелились, но звука не получалось. А Демирис невозмутимо произнес:

— Поручиться могу, через пять минут после этого ты ела бы у меня с ладони, словно ручная голубка…

Марии удалось наконец отклеить язык от нёба. Ее трясло как в лихорадке.

— Ну и самомнение у тебя!

Георгий театральным жестом воздел руки к потолку.

— Как можешь ты отрицать то, что нам обоим прекрасно известно? Когда мы впервые повстречались, между нами возникла мощнейшая взаимная тяга. Я это почувствовал всей кожей. Элементарное и грубое сексуальное влечение…

Мария с усилием выдавила из себя смешок.

— H-да, фантазия у тебя, однако…

— Никогда не бросай вызов греку, если не можешь ответить ударом на удар, — спокойно ответствовал Георгий. — Впрочем, может быть, именно этого ты и ждешь?

Воздух в комнате словно сгустился. Из черных глаз лилось золотое сияние.

На ватных негнущихся ногах Мария поплелась к кушетке. По ее спине побежали мурашки, отчего-то налились и ныли груди, а соски напряглись. Подумать только, он всего лишь смотрел на нее, говорил с нею — и что сделалось с ее телом! Это было страшно. Очень страшно…

Георгий атаковал ее, почуяв слабое место. Он мог позволить себе открыто говорить о сексе. «Грубое сексуальное влечение…» Нет, этого типа такими вещами не смутить. А с чего ему, собственно, смущаться? Георгий чувственный и низменный, открыто это признающий. Однако Мария была потрясена не столько его беззастенчивым заявлением, сколько открытием, что он разделял ее чувства…

Но ведь он процентов на девяносто сексуальный хищник и лишь на десять — цивилизованный человек. Неужели ей изменил вкус? Мария увидела, как вошел официант с подносом, на котором стояла… одна-единственная чашечка! Девушка вспыхнула до корней волос. Официант правда честно пытался привлечь ее внимание, но Мария демонстративно отвернулась — она была слишком горда.

Тем временем Демирис беседовал с кем-то на беглом французском по телефону Он стоял к ней вполоборота, сунув одну руку в брючный карман. Георгий так потрясающе смотрелся в одежде, что Марии невольно захотелось узнать, как он выглядит без нее. Совершенно сбитая с толку столь несвойственными ей мыслями, девушка прижала ладони к пылающим щекам. Она подошла к телевизору и включила его. Зазвучала негромкая музыка.