Книги онлайн и без регистрации » Боевики » Мы будем на этой войне. Не родная кровь - Сергей Лобанов

Мы будем на этой войне. Не родная кровь - Сергей Лобанов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 78
Перейти на страницу:

Приходилось часто перекладывать сумку из руки в руку, останавливаться, отдыхать, а замерзшие даже в рукавичках пальцы согревать дыханием.

Наконец вдали показались вышки, невысокая кирпичная труба котельной, почерневший от времени и непогод деревянный забор с витками колючей проволоки поверху; корпуса промзоны, административные здания и несколько панельных трёхэтажек жилых корпусов так похожих на обычные городские дома, только без балконов, чужеродные, насыщенные особой, нехорошей аурой.

Уже на подходе стал слышен под порывами промороженного ветра громкий стук проржавевшего листа кровельного железа по крыше двухэтажного неказистого административного корпуса исправительного учреждения.

Здесь всё, даже саму природу и воздух пропитала тяжёлая атмосфера неволи. Входящий сюда непривычный к этому человек почти физически ощущал энергетику несвободы. Она окутывала невидимым саваном и душила медленно, спокойно, неотвратимо. И только успокаивающая мысль, как испуганная птичка билась в надежде: это ненадолго.

Но не для тех, кому пришлось оказаться здесь по приговору суда…

Елена не сразу попала в кабинет к начальнику оперчасти исправительного учреждения – Ширяеву Леониду Викторовичу, низкорослому грузному неопрятному мужчине возрастом за сорок, имевшему одышку, красное в прожилках брыластое лицо и постоянный чесночно-водочный дух.

«Куму» заключённые давно дали погоняло Ширик. Его ненавидели все зеки: они знали, что он всегда договаривается с родственниками, а особенно с симпатичными жёнами сидельцев насчёт получения ими разрешений.

Заключённым свиданки и так положены по закону, но любой знает, что у администрации есть куча способов и причин не дать их зеку.

Цену – либо деньги либо секс «кум» называл в зависимости от ситуации, распознавая посетителей с первого взгляда, намётанного за долгие годы работы опером. Благодаря опыту, он всегда чувствовал, кому предложить второе, кто пожалеет денег и согласится на секс, поэтому отказов почти не знал. Да и во взятках ему почти никогда не отказывали. Давали, сколько могли, так как никто не хотел уезжать без свиданки после долгого и унылого пути в этакую глухомань.

Ширяев честно делился с «хозяином» деньгами. Поэтому тот закрывал глаза на беспредел «кума».

Работал одно время в учреждении прыткий малый. Попытался он пойти против «хозяина» с «кумом», но случилось так, что правдолюбец, сам того не ведая, оказался с «душком» и схлопотал срок за неожиданно найденные у него наркотики. И даже нашёлся свидетель – зек из наркоманов, подтвердивший, что «дурь» предназначалась ему.

После того, как правдолюбца «законопатили» на несколько лет в ментовскую зону, тот зек вдруг стал библиотекарем, что по зоновским меркам считается очень тёплым местечком, а потом трагически погиб. Расследование показало – упал со стремянки, уронив на себя тяжёлый стеллаж с книгами.

Ни до этого, ни после не находилось более желающих перечить начальству и искать правду.

И всё же срывы у Ширика иногда случались: некоторые родственники и жёны жаловались начальнику колонии. Тот обещал примерно наказать мерзавца и даже устраивал ему разнос в кабинете в присутствии жалобщиков. Но по странному совпадению свидания в этом случае никогда не происходили, потому что заключённый как раз в это время находился в ШИЗО – штрафном изоляторе за какое-нибудь нарушение. И тогда жалобщики уезжали ни с чем. У них даже передачи не принимали, всегда находя причину для отказа.

Прежде Елена бывала уже в кабинете у «кума» и всякий раз испытывала непонятно почему появлявшееся чувство брезгливости, но виду, естественно, не подавала.

Она не знала, что была, пожалуй, единственной, с кого Ширяев даже не пытался брать взятки: настолько бедно выглядела женщина. Обмануть его практически никто не мог, хоть и ушлый народ зеки: многие из них своим родственникам советовали одеваться победнее. Однако начальник оперчасти всегда просекал таких хитрецов.

Но при виде этой худосочной бледной и невзрачной бабы у него сразу появлялось убеждение: если взять с неё хоть рубль, то домой за несколько сотен вёрст ей придётся пешком возвращаться.

А про секс даже заикаться не хотелось.

Ширяев удивлялся себе, ибо давно уже не жалел никого, исповедуя простую житейскую мудрость: живя на погосте, всех не оплачешь.

Разрешение на длительное свидание она получила, даже не предполагая, что думает о ней начальник оперчасти.

Её, вещи и привезённые продукты подвергли тщательному досмотру, после чего Елену отвели в комнату с дешёвенькими обоями, с занавесочкой на небольшом, низко расположенном окне.

У стены притулились поставленные рядом две односпальные кровати с провисшими панцирными сетками, с худыми матрасами, застиранным до серого цвета бельём, и казёнными синими одеялами с двумя чёрными полосками в ногах.

Посредине комнатки стоял старый стол с четырьмя расшатанными табуретами по сторонам. Давно не крашеные, облупившиеся полы нещадно скрипели, как и кровати.

От всей комнатки веяло убогостью, унынием и тоской скорого расставания.

Ивана привели не сразу.

Он, в чёрной телогрейке с нашитым на ней номером, в чёрных валенках и такого же цвета стёганых ватных штанах, замер на пороге, держа в красных с мороза, задубелых руках измочаленную шапку. Лицо тоже красное и исхудалое, губы потрескавшиеся и сухие, зелёные глаза колючие и настороженные. Очень короткая стрижка придавала ему вид жёсткий и даже злой.

Елена пошла навстречу, но остановилась нерешительно посреди комнаты, глядя на мужа.

А тот глядел на неё.

Наконец, она произнесла:

– Здравствуй, Ваня…

– Здравствуй, Лена, – простуженным голосом ответил Иван. – Как добралась?

– Хорошо…

Елена пошла к мужу и тихо прижалась к нему.

– Холодный…

Иван нерешительно обнял её.

– Я ждал тебя. Очень…

– Пойдём к столу, Ваня. Я покормлю тебя.

Первым делом Иван сбросил с себя зоновскую робу и переоделся в спортивный костюм, привезённый женой. На длительных свиданиях это разрешалось. Долго рассматривал простые домашние тапочки и новые шерстяные носки, будто видел такое впервые в жизни.

После сходил, помылся, пытаясь хоть ненадолго отогнать впитавшийся в самые поры лагерный дух.

Потом только сел к столу с немудрёной домашней едой. И тоже долго не притрагивался ни к чему, хоть и видела жена в его глазах истосковавшегося по нормальной еде человека, измученного постоянной полуголодной жизнью.

Он вообще был немного заторможенным: вероятно никак не мог осознать своей пусть мнимой, пусть короткой, но свободы.

Иван ел мало и не спеша.

– Что не ешь-то, Ваня? Тебе всё везла, – смаргивая слёзы, с улыбкой спросила Елена.

– Отвык от такой еды. Нельзя много: живот заболит, – смущаясь, пояснил он.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?