На родной земле - Валерий Пылаев

— Послушай конунга, братик! — Злата выпорхнула из-за моей спины. — Самому ведомо: гридей да бояр много, а Молчан у князя один. За то и бережет старого Мстислав Радимич, да завсегда слушает.

— Разве сестра пожелает тебе дурного, ярл? — Рагнар рассмеялся и полез за пазуху. — Хорошо, что ты здесь, Злата. У меня для тебя подарок.

— Конунг…

Злата вспыхнула — даже уши покраснели. На мгновение мне показалось, что она сейчас просто удерет… но не удрала. Поклонилась чуть ли не в пояс, приняла из рук Рагнара сложенный вчетверо платок и тут же расправила. То ли так вышло случайно, то ли с умыслом — подарок напоминал цвета Фолькьерка. Черный и красный — но с золотым шитьем. Роскошная штука — и где только Рагнар успел раздобыть?

— Ох, Жива-матушка, красота-то какая… — прошептала Злата, накидывая платок на плечи. — Куда мне носить? То боярыне дарить пристало, а я из простых девка…

— Ты — сестра ярла. И там, откуда я родом, почитают дев, что сведущи в колдовстве. — Рагнар улыбнулся. — Мне пора ехать… И пригляди за братом. Приключения находят его всякий раз, когда я отворачиваюсь.

— Постой, конунг! — Злата ухватила Рагнара за стремя. — Не серчай… и я тебе гостинец приготовила. Лушка, Ратиборова дочка, пирогов напекла — так я выпросила. Сама бы могла, да лучше, чем у Лушки, в Вышеграде не сыщешь…

— Благодарю тебя. И да хранят боги вас обоих!

Рагнар ловко подхватил угощение, пришпорил коня — и тот радостно сорвался в галоп, догоняя ушедшую уже далеко за ворота крепости-детинца дружину. Я помахал рукой, а второй приобнял за плечи Злату. Она изо всех сил старалась не подавать виду, но не смогла скрыть выступившие на глазах слезы. И чего это вдруг?..

— Не печалься, малая. — Я пригладил ее по заплетенным в косы волосам. — Вернутся конунг с князем. Недалече им путь держать.

— Знаю, да все одно на сердце неспокойно, — вздохнула Злата, выворачиваясь из под моей руки. — А ты ступай, братик, не гневи Молчана. Он ждать не любит.

Обернувшись, я увидел длинную фигуру в темной рясе и с посохом, подпиравшую стену княжеского жилища. Молчан не вышел проводить в поход самого Мстислава — зато не поленился спуститься из своей кельи сейчас. Видимо, чтобы по полной выдать мне за опоздание — первые лучи солнца уже вовсю плясали на дереве крыш. Я поцеловал Злату в макушку и направился получать заслуженное наказание.

Но Молчан то ли проснулся в хорошем настроении, то ли посчитал проводы князя достаточно уважительной причиной для задержки. А может, просто не пожелал тратить слова на ругань. Вместо этого он лишь коротко кивнул и махнул рукой, приглашая следовать за собой. Я ожидал, что волхв вновь потащит меня в свою келью, но Молчан направился к воротам — туда, куда только что уехал Рагнар.

Завидев нас, оставленные князем в дозоре гриди расступились и почтительно склонили головы… И едва ли передо мной. После победы над Ратибором мой авторитет среди местных вояк существенно подрос, но до Молчана я, конечно же, еще не дотягивал. Его здесь явно уважали и, похоже, чуточку побаивались. Все, кого мы встретили по пути, сгибались чуть ли не вдвое — но я заметил немало и тех, кто предпочитал обойти нас загодя. Мужчины что-то бормотали в бороды, женщины отводили глаза, а дети и вовсе без всякого стеснения прятались или за заборы, или за материнские юбки — и уже оттуда указывали пальцами и перешептывались.

Впрочем, неудивительно. Выглядел Молчан недобро. Загоревший дочерна, морщинистый, высоченный и худой, как скелет, старик, облаченный в темное, внушал оторопь даже мне. От него буквально исходили волны накопленной за немыслимо долгую жизнь колдовской мощи. Наверняка его аура полыхала синим — и даже те, кто не умел смотреть в мир духов «Истинным зрением», не могли ее не чувствовать. Я раз за разом одергивал себя и продолжал пялиться обычным, человеческим. Спросить у него, что ли?..

— Молчан, — позвал я. — А…

— Обожди, боярин. — Волхв погрозил мне пальцем. — Не время разговоры разговаривать.

Ладно, не время — так не время. Но куда мы вообще идем? Я предполагал, что Молчан использует для обучения или собственную келью, или какое-нибудь другое помещение в детинце — на тот случай, если понадобится побольше места… но он уводил меня все дальше и дальше. И как уводил! Стоило нам чуть удалиться от крепостных стен, у него будто открылось второе дыхание. Без всякого магического ускорения Молчан чесал так, что мне приходилось напрячься, чтобы за ним угнаться. Конечно, я до сих пор был в кольчуге — но четырнадцать единиц Подвижности! Сколько же у него?! И это в двести пятьдесят с лишним лет!

— Притомился, боярин? — поинтересовался Молчан, не сбавляя хода.

И даже не запыхался, зараза — шел себе и шел!

— Сдюжу, — буркнул я. — Сиднем сидеть не приучен.

— Добро. — Молчан удовлетворенно кивнул. — Мою науку познать — надобно не духом единым, а и телом крепким быть. Ведовство настоящее не в избе, да не в хоромах княжьих, а в землице. Оно тишину любит. А где поле, лес да речка — там и слово сильнее получается.

Кажется, теперь понятно, куда он меня тащит. Куда глаза глядят — главное, подальше от людей. Через несколько минут мы вышли к Вишиневе, но по укатанной колесами телег дороге Молчан не пошел.

— На большак не ходи, — пояснил он. — Там люд и торговый, и рабочий, и ратный бывает. Разве только где две дороги крест-накрест идут ворожить можно — но то дело особое. Идем!

Молчан свернул налево, и мы двинулись по узенькой тропе вдоль реки. Здесь траву, похоже, не косили, и она то и дело норовила зацепиться за сапоги. Зеленая полоска понемногу проседала в ноль, хоть мы и не бежали, но я продолжал упрямо топать за неутомимым стариканом. В следующий раз пойду без кольчуги!

— Много исходить надобно, боярин. Ведовство — дело небыстрое, — снова заговорил Молчан. — Пока три пары сапог не сносишь, да три посоха не изломаешь — разве научишься чему?

Три пары сапог?! Начнем с того, что сапоги у меня вообще одни. Зато какие — на то, чтобы их сносить, уйдет йотун знает сколько дней… уж точно побольше, чем две-три недели, отпущенные Романовым до Рагнарека. Да уж, такими темпами полноценным колдуном я стану нескоро…

Я оглянулся, выискивая глазами Вышеград — но не смог разглядеть даже верхушки княжеских хором — исчезли, затерявшись среди деревьев и травы.

Ты куда завел меня, Сусанин?

— Никак, дошли.

Молчан остановился так резко, что я едва на него не налетел. Огляделся по сторонам, несколько раз втянул ноздрями воздух, будто принюхиваясь — и направился к крохотной полянке у речки.

— Доброе место. — Молчан ткнул кончиком посоха в землю. — Тут и начнем, боярин.

— Что начнем? — поинтересовался я.

— Немало я о тебе слыхивал. — Молчан смерил меня взглядом. — Да сам не видел. Покажи, чего умеешь, боярин.

— Да как я покажу? — растерялся я. — Чего тебе надобно?