Лэйла-стероид - Артур Раин

"Capella"

to

Nemezis:

"Крыса завелась в амфоре”.

Крышка “ноутбука” плавно захлопнулась. Марго, плавно помахивая феном над волосами, вышла из ванной.

— Ну как, радость моя, надеюсь ты уже решил, куда нам направиться?

Он меланхолично посмотрел куда-то мимо нее, будто стараясь поймать ускользающую мысль. Марго вдруг ощутила нечто вроде легкого беспокойства, которое, впрочем, очень быстро исчезло, смытое голосом Руди.

— Прости, дорогая, — задумчиво сказал Немезис. — Кажется мне сегодня придется поработать.

Ресторан “Амфора” был одним из тех немногих заведений, которые предлагали россиянам утолить голод и жажду в атмосфере довольно-таки странного пиршества. Клиенту для начала предлагалось полюбоваться внешним видом ресторана, являющим собой некое подобие здания в готическом стиле, что совершенно не соответствовало названию, но вполне соответствовало утверждению, что нет на свете ничего совершенного. После чего, одобрительно кивнув своему отражению в зеркальной двери, клиент проходил внутрь, где попадал в руки предупредительного персонала. Его сопровождали к свободному столику и тут же приносили меню. Если же вдруг приходилось немного подождать, то шум фонтана, стоящего в центре зала приятно успокаивал. Стены, расписанные черными силуэтами древнегреческих спортсменов и воинов, навевали иногда мысли о покрытой пылью истории. Хотя чаще взгляд ожидающего у бара клиента останавливался на дне сегодняшнем, представленном перекрестиями лазерных лучей, покрывающих пластиковый пол яркой сеткой. Ноги посетителей словно ступали по облакам, поскольку лазеры сплетали узор в непонятно как державшемся только внизу тумане.

Вошедший объект не обращал внимания на атмосферу, на лазеры и вообще ни на что. Его внимание было целиком сосредоточено на роскошной блондинке с томными зелеными глазами, просвечивающими даже сквозь слегка затемненные элегантные очки.

— "Гуччи", унисекс, — хмыкнула Нилина. — Самая дорогая модель. Богатые родители или богатый папик. Все-таки скорее первое. В облике и поведении чувствуется привычка к роскоши.

— Что делаем? — улыбнулся Смирнов, поднося руку Леночки к губам.

— Пусть похавает напоследок, — пожал плечами Скалин. — Как всегда. Да и так быстро отрывать его от такой дамы… мы же не звери.

— И сытого-пьяного брать легче, — Леночка стрельнула глазами в Володю.

— Извращенка, — пробормотал тот.

Объект тем временем отодвинул стул, помогая даме сесть, причем сделал это настолько неуклюже, что едва не придавил спутницу. Метрдотель разместил их там, где и нужно было, за два столика до компании Скалина. Едва слегка покрасневший объект уселся напротив несколько вымученно улыбнувшейся блондинки, вернулся официант с горящей "Альгидой".

— Кто она — неизвестно, но не из его окружения, — быстро прошептал он, водружая блюдо на стол. — Случайное знакомство, причем по его иннициативе.

— Разделяй и властвуй, — сказал Скалин.

— Понял.

Степа Разин. Так звали этого толкового, хоть и не опытного официанта, приставленного к группе Скалина с легкой руки их куратора в ФСБ, полковника Кадышева.

— Родители были или отчаянные юмористы или идиоты. Прибыл по рекомендации из Рязани, а у них там как известно и грибы с глазами, может у таких двух грибов он и уродился, кто знает, — сказал полковник, тот самый Мефистофель, которому Скалин продал не только свою душу, но и души Смирнова и Нилиной. Три души, по цене одной, как с мрачным юмором думал Евгений, после окончания разговора в Юрмальском кафе.

Они сидели тогда в тени двух роскошных сосен, крепко вкопавшихся в песок чертовски много лет назад. «Чертовски» — вообще было ключевым словом тогдашнего разговора.

— Та работа, что я вам сейчас предлагаю, — тенорок Кадышева звучал чертовски уютно и чертовски убедительно, — как раз и называется спасение утопающего. Говорю прямо и без экивоков. Дела у вашего детективного агентства аховские. Кредит вернуть собственными силами вы не можете и достаточно крупных контрактов не предвидится. Соглашайтесь, и будете заниматься все тем же любимым делом, просто у вас появится постоянный клиент, который обеспечит вам верный кусок хлеба с маслом, а значит и уверенность в будущем.

Скалин полемизировал только с близкими друзьями. С такими вот малознакомыми типами он предпочитал выслушать аргументы, а потом молча над ними поразмыслить, прежде чем дать ответ.

— Групп, подобных вашей, если таковая случится, — тонкие губы Кадышева на мгновение приоткрыли безукоризненно ровные и белые зубы, — не так уж много. Мы называем их «сталкерами». Об их сотрудничестве с госорганами знает только один человек — куратор. Даже мой непосредственный начальник, — полковник ткнул куда-то в небо, полным значительности жестом, — будет знать только о вашем существовании, да ваш порядковый номер, вот и все.

— И что же мы будем делать? — Скалин толкнул разговор на нужные рельсы, так как вагон покатился не туда.

Кадышев откинулся на спинку стула и несколько секунд помолчал, словно обдумывая ответ. Внезапно Скалин заметил, что при абсолютной прозрачности стекол полковничьих очков, за ними совершенно невозможно рассмотреть его глаз.

— Будете делать то, — тихо сказал Кадышев, — в чем категорически не должно быть замешано государство.

— Скалин, очнись, — шепнул Володя Смирнов, суя ему в руку десертную ложечку. — Пожуй хоть для вида, старик, я тебя не узнаю.

Спохватившись, Скалин зачерпнул «Альгиды» и молча прислушался к ощущению прохлады на языке. Этот нехитрый прием, секундное, полное сосредоточение на каком-либо физическом ощущении, позволял привести в порядок мысли.

Пять секунд спустя, бывший солдат спецназа, а ныне частный детектив и «сталкер» Евгений Скалин, с легкостью извлек из памяти строчки из письма Кадышева (перед прочтением съесть), переданного из рук в руки.

Кожухов Сергей Николаевич или Краб, как его именовали агенты Британской разведслужбы. Сын известного в прошлом дипломата, внезапно ощутил потребность в крупных финансовых средствах. Папа умер, а сынок, устроенный стараниями покойного в МИД, за год передал англичанам в обмен на криптовалюту столько секретной информации, сколько другие ренегаты передают за несколько лет. Отчасти именно благодаря этому темпу Кожухова вычислили, повели и вот теперь загнали в угол.

Сейчас у него в кармане наверняка уже лежит паспорт на чужое имя и билет, в какой-нибудь отдаленный уголок земного шара, где его уже поджидает пластический хирург, который