Непокорная невеста - Энн Хэмпсон

— Мы пойдем прогуляться, — сказал он однажды после обеда. — Ты ведь еще не видела остров.

Как ни странно, предложение прогуляться вместе ей понравилось, и она поспешила наверх, чтобы переодеться в короткую юбочку и сильно открытый топ. Золотистые густые волосы спадали ей на плечи, прикрытые лишь двумя тоненькими бретельками. Она купила этот наряд в Париже; к нему прилагались шорты, но Джуди не решилась их надеть.

Когда она легко и изящно сбегала вниз по ступенькам, ее волосы развевались, как у нимфы. Крис ждал жену в прихожей; он стоял наклонив голову, как будто пытался расшифровать мозаичный узор из черных и белых прожилок на мраморных плитах пола. Услышав, что она спускается, он поднял голову. На его шее дрогнул мускул, словно он хотел что-то сказать, но взгляд его по-прежнему ничего не выражал, поэтому она удивилась, когда он сказал:

— Очень мило. Кажется, у меня самая красивая жена во всей Греции.

Джуди покраснела от удовольствия и подумала, что жизнь с Крисом будет очень приятной, если только ей удастся добиться равных прав с мужем, как у Лефки с Полом.

— Что у тебя под этой юбкой? — спокойно поинтересовался Крис, и Джуди вздрогнула:

— Под юбкой?.. — Она машинально разгладила складки и еще больше покраснела. — Ничего… То есть я имею в виду…

Усмехнувшись, он не дал ей договорить. В глазах его искрилось веселье.

— Если не ошибаюсь, к этому топу у тебя есть симпатичные шорты? — Пока она смотрела на него, пытаясь вновь обрести самообладание, он добавил: — Ты никогда не надевала их здесь, но носила во Франции: твой дедушка показывал мне фотографии, которые ты ему присылала.

— А, вот как. — Джуди помедлила. Она и не знала, что жених видел эти фотографии. Теперь выяснилось, что видел. Она думала, что они ему не понравятся или будут просто неинтересны. Однако оказалось, что все не так.

— Пойди и надень шорты, — спокойно приказал Крис. — Я подожду тебя на террасе.

Джуди с сомнением взглянула на него. Его воспитывали, как воспитывают на Востоке всякого мужчину, и суровой внешностью — лицо его было словно высечено из камня — он напоминал типичного греческого аристократа; однако, похоже, ее супруг не разделяет старомодных представлений о том, что женское тело должно быть скрыто от чужих глаз. Она вдруг осознала, что муж каждый день преподносит ей сюрпризы.

— Надеть их на прогулку с тобой? — с сомнением спросила Джуди.

Крис кивнул:

— А юбку оставь дома.

— Но… когда я ношу шорты, я просто расстегиваю юбку. — И она показала ему. — Посмотри, здесь пуговицы.

— Да, я вижу. — Крис подавил зевок. — И все-таки оставь ее, — повторил он и вышел на террасу.

Джуди побежала наверх и, лишь вновь спустившись на террасу и увидев удовлетворенное выражение на лице мужа, спросила себя, а следовало ли на сей раз подчиняться ему? Ведь она дала себе слово как можно реже уступать его воле. Главная трудность была в том, что Джуди понятия не имела, где она должна остановиться.

— Так лучше. — Крис оценивающе осмотрел жену с ног до головы — типичный для греческих мужчин взгляд на женщин. Джуди привыкла к этому; она без труда прочитала его мысли, но у нее почему-то появилось неприятное ощущение. Другие мужчины — пусть, но не он. А как бы она хотела, чтобы он смотрел на нее? На ее лице отразилась растерянность, поскольку она не могла найти ответа на этот вопрос.

— Почему ты такая мрачная? — неожиданно спросил Крис, и ее лицо прояснилось.

— Я просто задумалась. Ничего особенного.

— Наверное, ты подумала о чем-то очень важном, раз так нахмурилась. Скажи мне.

Джуди не хотелось отвечать, но взгляд Криса был настойчивым и требовательным. Она призналась ему, что ей не понравилось, как он посмотрел на нее.

— То, как я посмотрел на тебя? — переспросил он. — Что ты хочешь этим сказать?

Джуди сглотнула и подумала, как бы получше ответить, чтобы не попасть в глупое положение. Кроме того, у нее было сильное подозрение, что Крис просто притворяется — он прекрасно понимает, что она имела в виду.

— Это не важно, — сказала она наконец.

Он секунду поколебался, а затем произнес равнодушным тоном:

— Мы сходим на другую сторону гавани к моему другу.

Они спустились к гавани, и им попалось на пути несколько улиц, мощенных камнем. Часто эти улицы представляли собой обыкновенные лестницы, вырубленные в скале. Камни мостовых были покрыты побелкой, которую жители острова обновляли почти каждый день. Дома здесь тоже белили, а ставни по традиции красили в голубой цвет. Гавань была чисто прибрана; у причалов на якорях стояло множество грациозных парусников, которые мягко покачивались на ветру. В заливе преобладали северо-западные ветры, иногда доставлявшие неприятности морякам. Многие из них, катая туристов на яхте, предпочитали поэтому заходить в более безопасный порт на острове Спецай, который находился недалеко от Гидры. Эта белизна и чистота в сочетании с огромным количеством цветов — роз, жасмина, гибискусов и олеандров — создавали атмосферу красочного веселья, несмотря на дух аккуратности и порядка, который, казалось, был типичным именно для этого греческого острова.

Джуди шла рядом с мужем под палящими лучами солнца и не чувствовала себя уже такой несчастной, как в день своей свадьбы. Тогда, стоя рядом с Крисом перед улыбающимся священником, она, запинаясь, с трудом повторяла за ним слова, обещая быть верной своему мужу, а на сердце ее лежал камень. В тот день она с ужасом думала о том, что пройдет всего несколько часов — и этот страшный человек потребует от нее того, чего он терпеливо ждал два года. Но, найдя в себе мужество и решительность воспротивиться воле мужа, Джуди сумела избежать участи рабыни, которой не миновали все ее подруги, кроме Лефки, и без единой царапины вышла победителем из первого, самого важного боя. Это не означало, что она все время будет отказывать ему в близости, но Джуди хотелось сначала получше узнать мужа. Она знала, что, пока между ними не возникнет привязанности (о любви не могло быть и речи, поскольку ее сердце принадлежало Ронни, хотя Джуди и старалась забыть его), она не отдастся мужу. Потом, если она понравится Крису и он начнет относиться к ней как к равной, Джуди изменит свое решение, как и обещала.

Когда они проходили мимо лавок в гавани, он купил ей коробку шоколадных конфет. Это был его первый подарок — если не считать того алмазного браслета, который Крис подарил ей на свадьбу. Но этот браслет Джуди не нравился, он так и лежал в футляре в ящике стола у нее в комнате. Взглянув на Криса своими прекрасными глазами, Джуди поблагодарила его внезапно охрипшим голосом. Он положил конфеты в ее сумку, и они двинулись дальше, направляясь к белой таверне с голубыми ставнями. За столиками, расставленными прямо на тротуаре, сидели мужчины, прихлебывая из крохотных чашечек неизменный турецкий кофе, в который они то и дело доливали из стаканов воду, — так принято пить кофе в Греции. Рыбаки, растянув для просушки свои сети, сидели небольшими группами и о чем-то беседовали. Все тут же с интересом принялись рассматривать подошедших Криса и его жену. Последовал обмен приветствиями между посетителями и Крисом, а затем все взоры обратились на Джуди, ее осмотрели — от обутых в сандалии ног до самой макушки. Она уже привыкла к этому и даже не покраснела; Крис повернулся к ней, чтобы посмотреть на ее реакцию, и слегка улыбнулся, заметив ее равнодушие. «Он нисколько не ревнует», — подумала Джуди и вспомнила, как злился Ронни, когда видел, как киприоты раздевали ее глазами.