Непокорная невеста - Энн Хэмпсон

Джуди смотрела с веранды своей спальни на живописную бухту Кирения[1], лежавшую внизу за узкой полоской прибрежной равнины. С востока над бухтой нависал старинный замок, а вдали, за спокойной гладью голубого теплого моря, виднелись Турецкие горы, вершины которых, покрытые льдом, ослепительно сверкали в лучах солнца.

Джуди приехала на прекрасный остров Кипр, когда ей исполнилось пять лет, вскоре после того, как один за другим, в течение всего трех месяцев, умерли ее родители и ее дедушка по матери, Киприот греческого происхождения, взял ее под свою опеку. С тех пор Кипр стал ее домом — она жила в роскошном доме деда, окруженная его любовью. Он позаботился о том, чтобы она получила хорошее образование, но воспитал ее так, как воспитывали на Кипре всех девочек, — в строгости, граничащей с суровостью. Она провела детские годы затворницей, но в шестнадцать лет дед отдал ее в школу, отослав во Францию, где она проучилась год. Джуди вернулась на Кипр всего два месяца назад, и ее опекун немного ослабил тот строгий надзор, под которым она росла, — ей было позволено ездить одной по всему острову и навещать друзей в Никосии.

Насладившись живописным видом, открывшимся с веранды, Джуди вернулась в спальню. Взяв расческу, она причесала волосы и, бросив быстрый взгляд на часы, поспешила вниз. Ее дедушка сидел во внутреннем дворике и читал газету; какое-то время она любовалась им, на мгновение позабыв о том, что через четверть часа отходит автобус в Никосию. Иссохший под лучами немилосердно палящего солнца, дед выглядел гораздо старше своих шестидесяти двух лет, но в твердой линии его подбородка и рта, низком лбе и прекрасных темных глазах было что-то аристократическое. Несмотря на возраст, его волосы были по-прежнему черными как смоль, а лицо — смуглым, как у араба; он был худощав, мускулист и очень высок — в отличие от большинства киприотов, коренастых и толстых.

В старости Кристалис будет похож на него, подумала Джуди. Кристалисом звали ее жениха, с которым она была помолвлена по воле своего деда. Крис попросил ее руки два года назад, когда Джуди было пятнадцать, а ему — двадцать шесть, и Джуди даже не пригласили в комнату, где ее дед и будущий муж решали ее судьбу. Она была поражена, почему такой человек захотел вступить в брак не по любви, а по договоренности. Она не могла понять, почему этот надменный и самоуверенный аристократ с изысканными манерами решился вдруг жениться таким старомодным способом — попросить ее руки не у нее самой, а у ее опекуна. Впрочем, это было в порядке вещей на Кипре, да и в его родной Греции. Крис не был киприотом — он был родом из Афин, но, подобно многим богатым судовладельцам, имел огромный дом на острове Гидра, а также роскошное бунгало в высокогорной деревушке Карми на Кипре. В тот год, когда Джуди исполнилось пятнадцать, он жил на Кипре и увидел ее в деревенской церкви. Он сразу же попросил ее руки, и не прошло и недели, как в ресторане Корнера, самом фешенебельном и дорогом ресторане Никосии, состоялся прием по случаю их помолвки.

К времени своей помолвки Джуди уже поняла, что слово ее дедушки — закон и что ей, подобно другим кипрским девушкам, придется смириться с мыслью о том, что ей предстоит прожить жизнь с нелюбимым мужем. Но на приеме, среди общего веселья, в ее сердце закрался вдруг необъяснимый страх перед Крисом, который казался ей таким грозным и держался так отчужденно. Однако Джуди успокаивала мысль, что их свадьба должна состояться только через два года. Она надеялась, что за это время что-нибудь произойдет и свадьбы вообще не будет.

Но вот прошло два года… и, в довершение всех несчастий, Джуди встретила молодого англичанина, Ронни Тенэнта, одного из тех немногих иностранцев, которым кипрское правительство разрешило работать на острове. Ибо на Кипре была страшная безработица, и только иностранцам, владеющим техническими специальностями, да сотрудникам посольств было позволено работать здесь, чтобы не лишать местных жителей рабочих мест. Ронни был высококвалифицированным специалистом в области связи. Он работал в телевизионной компании в Никосии, где, помимо выполнения своих прямых обязанностей, обучал и молодых киприотов. Джуди познакомилась с ним в самолете, когда возвращалась из Афин от своей подруги, а Ронни летел на Кипр из Англии, и в Афинах у него была пересадка.

С тех пор они тайно встречались, но Джуди преследовал постоянный страх, что об их встречах станет известно дедушке. На Кипре даже свободным девушкам было запрещено встречаться с юношами. Что же касается девушки, которая помолвлена с другим, то это было совершенно немыслимо. Если их тайна откроется, разразится грандиозный скандал и репутация Джуди окажется испорченной навеки.

— Дедушка, — наконец произнесла она, подходя к нему. — Я еду в Никосию. Мне нужно купить кое-что для своего наряда, который я надену на свадьбу Манулы…

— На свадьбу Манулы? — нахмурился он, опуская газету. — Но ты же на прошлой неделе два раза была в Никосии. Я думал, что ты купила все, что тебе нужно.

Джуди проглотила комок, застрявший в горле, и, не отводя своих красивых голубых глаз от нервно сжатых рук, произнесла:

— Нет, не все, дедушка. Мне нужен пояс для платья и еще… еще ленты для прически.

Она подняла взор — вправду ли ее дедушка смотрит на нее с подозрением или это ей показалось?

— Ну хорошо, поезжай. — Он посмотрел на часы. — И поторопись, а то опоздаешь к отходу автоколонны. Когда уходит автобус?

— Через десять минут. Я вернусь автобусом в пять пятнадцать.

— Смотри не опоздай. Ты не забыла, что с нами сегодня ужинает твой жених? Он написал, что приедет пораньше, около шести.

Джуди кивнула и отправилась на автобусную остановку. Итак, Крис приезжает. Сколько раз в своей жизни она его видела? Первый раз — в тот день, когда Крис приезжал просить ее руки и тетушка Астеро, сестра дедушки, привела Джуди, чтобы она познакомилась со своим женихом. Она вошла в гостиную, смущаясь и мечтая поскорее вернуться к себе. Джуди увидела человека, который просил ее руки и которому дедушка дал согласие. Крис окинул ее взглядом, в котором не было ничего, кроме безразличия, и они не обменялись даже поцелуем, чтобы закрепить соглашение. Второй раз Джуди увидела его на приеме по случаю их помолвки. Крис даже не подошел к ней. Он о чем-то долго беседовал с дедушкой, — наверное, они обсуждали ее приданое, подумала Джуди, — а остаток вечера проболтал со своими друзьями. Правда, пару раз она поймала на себе его изучающий взгляд — он откровенно разглядывал ее фигуру, словно решая про себя, сколько удовольствия доставит ему обладание ее телом. Впрочем, все это было в порядке вещей, как и его явное безразличие к невесте. И Джуди, воспитанная как обычная киприотка, не обиделась и не подумала, что к ней относятся без должного уважения. Она, однако, не вспыхнула от стыда, встретив его изучающий взгляд, как вспыхнула бы на ее месте любая другая кипрская девушка, и прямые черные брови ее жениха поднялись — это показалось ему забавным.