Уловка - Сандра Браун

Разумно предположив, что ужин не будет слишком церемонным, она сменила только рубашку. Теперь на ней красовалась жемчужная блузка с короткими разлетающимися рукавами, небольшие отвороты образовывали изящный вырез, заканчивающийся несколькими пуговицами прямо над грудью. Волосы Энди оставила распущенными, они волной спадали ей на плечи.

Лайон, лучащийся чистотой и свежестью после душа, помогал отцу с креслом за дальним концом стола, когда она вошла. Он поднял на нее взгляд, их глаза встретились. Они долго молча смотрели друг на друга, пока, наконец, она не заставила себя пробормотать: «Добрый вечер».

Конечно, он был полностью одет, но это не мешало ей представлять его обнаженный торс. Сердце забилось быстрее, когда он любезно придержал для нее стул и она ощутила запах его тела, такой специфический и влекущий. Сквозь туман сильных эмоций Энди подумала, что вообще-то должна быть ужасно зла на него. Когда они в последний раз говорили лицом к лицу, он был до крайности грубым и бестактным. Он оставил ее одну на пустом шоссе вдыхать пыль, оставленную его огромным джипом. Однако, к ее собственному раздражению, вместо отвращения присутствие Лайона внушало ей странное чувство внутреннего трепета, появившееся с того самого момента, когда она впервые увидела его.

Генерал спокойно склонил голову в молитве, не заметив или просто проигнорировав напряжение, возникшее между его сыном и новой гостьей. Энди и Лайон последовали его примеру. Спустя несколько секунд Энди поддалась искушению взглянуть на Лайона, сидящего прямо напротив нее. Она медленно распахнула окруженные длинными темными ресницами глаза, и они сразу расширились, встретив прямой взгляд серых глаз, смотревших на нее без доли смущения или стыда. Чтобы избежать их гипнотической силы, она быстро зажмурилась и снова опустила голову.

— Энди сегодня выбирала место для съемок, — сказал генерал, после того как Грэйси поставила тарелки перед ней с Лайоном. Экономка держала свое обещание откормить Энди: ужин был обильным и калорийным. Еще одна порция, не самого аппетитного вида, оказалась перед генералом.

— Вот как, — Лайон с интересом приподнял темную бровь.

— Да, — ответила Энди, — ваш отец очень великодушен. Он дал мне карт-бланш использовать любые комнаты.

Она попыталась таким образом подчеркнуть его негостеприимство и устыдить, но поняла, что не преуспела. Уголки его рта лишь немого удивленно дрогнули.

— В любом случае, я думаю, мы выберем для съемок те комнаты, в которых генерал постоянно проводит время. — Она посмотрела на старика: — Вы сможете выйти на улицу? Мне бы хотелось сделать небольшую наружную съемку для би-ролика.

— Би-ролик? — переспросил Лайон.

— Довольно скучно полчаса смотреть на людей, которые просто сидят друг напротив друга и разговаривают. А с би-роликом мы сможем разбавить интервью промежуточными сценами.

Рэтлиф-младший понимающе кивнул.

— Когда мне стало сложно гулять пешком, Лайон специально для меня замостил дорожку к реке. Берег реки — подходящая натура для съемок?

— Да, прекрасная!

— Ну вот и отлично. После ужина Лайон отведет вас туда, и вы сможете все осмотреть.

— О, я уверена, у Лайона есть дела поважнее, — пробормотала Энди, опустив глаза на тарелку, не смея посмотреть на мужчину напротив.

— Ничего подобного, — ответил он.

Ее вилка звонко ударилась о фарфор. Она с трудом контролировала свой голос:

— Гораздо удобнее будет, если я увижу все в дневном свете, — сказала она генералу, как бы не замечая, что Лайон уже принял предложение отца.

— Без сомнений. Однако вы весь день провели взаперти и даже не взглянули на ранчо. Прогулка пойдет вам на пользу. Так что заканчивайте яблочный пирог и отправляйтесь.

Она посмотрела на Лайона в поисках поддержки, но он был похож на кота, только что проглотившего канарейку. Неужели он не мог выдумать предлог, чтобы отказаться? Энди подцепила кусочек пирога и кинула на него мрачный взгляд. Конечно, мог. Просто ему не терпится снова унизить ее. Что ж, в этот раз его ждет разочарование. Она не даст ему такой возможности, как бы он ни провоцировал ее.

— Лайон, не мог бы ты по пути попросить Грэйси принести мне в комнату немного теплого молока? Я очень устал.

Энди мгновенно забыла о своих проблемах с Лайоном и обратила все внимание на человека, который пригласил ее в свой дом.

— Тебе нехорошо, пап? — спросил Лайон. — Вызвать доктора Бэйкера?

— Нет, нет. Я не чувствую ничего, кроме своих восьмидесяти с лишним лет. Мне просто нужно лечь в постель и хорошенько выспаться. Я хочу прилично выглядеть для интервью Энди, — он снова подмигнул ей.

Поддавшись импульсу, она внезапно наклонилась к нему и поцеловала в щеку:

— Спокойной ночи, генерал Рэтлиф.

— Забудь про молоко, Лайон. Думаю, теперь я сразу смогу уснуть. — Он помахал им и выехал из комнаты.

— Он может… может делать это сам? Я хочу сказать… справляться со своими нуждами, — мягко спросила она.

— Да, — тяжело и смиренно вздохнул Лайон, устало потирая шею. — Он настоял на том, чтобы одеваться и раздеваться самостоятельно, хотя я знаю, что это изматывает его. Он очень гордый, не соглашается даже на мужчину-сиделку.

Мужчина смотрел на дверной проход, в котором только что исчез генерал, и взгляд его был пустым. Энди понимала, что Лайон очень любит отца, и любовь эта взаимна. Спустя пару секунд он легонько встряхнул головой и поглядел на нее:

— Вы закончили с пирогом?

Она подцепила последний кусочек песочной корочки и с наслаждением проглотила его.

— Восхитительно, — подытожила она, последовательно облизывая кончики пальцев, на которых остались крошки. Закончив это занятие, она с улыбкой взглянула на Лайона.

Он смотрел на ее губы прямо, сосредоточенно — невозможно было не ответить. Дыхание вдруг перехватило, рот чуть приоткрылся, как у женщины, которую вот-вот поцелуют. Она почувствовала, как тянется к нему всем своим существом — так приливы и отливы покоряются лунному магнетизму.

— Мне кажется, вы кое-что упустили, — сипло проговорил он, поднимая ее руку к своему лицу, так что пальцы оказались прямо напротив его губ.

«Господи, — пронеслось в ее мозгу, — я умру, если он это сделает». И все же в тот миг ничто не казалось более желанным и волнующим, чем прикосновение его языка к кончикам ее пальцев — мягкое, скользящее. Лайон не отрывал от нее глаз, не отпускал ее. Однако вместо того, чтобы слизнуть крошки, он осторожно подул на ее ладонь, пока остатки лакомства не сдались под его напором. Сердце билось внутри ее грудной клетки, как перепуганная птичка. Энди с дрожью выдохнула до сих пор запертый в легких воздух и, когда терпеть пустоту внутри дольше стало невозможно, она, как потерпевший крушение, звучно вдохнула. Оставалось только надеяться, что ей удалось приглушить легкий стон, который под напряжением предательски выдали голосовые связки.