Волкодав - Мария Семенова

Волкодав сразу понял, что произошло. Днём они пересекалиторфяное болото, и девочка набрала несколько горстей прошлогодней клюквы,крупной, тёмно-красной, на длинных иссушённых хвостиках. Эту клюкву они вечеромотправили в котелок. Напиток вышел отменный. Ниилит без конца прикладывалась кнему и одна одолела чуть не полкотелка. Ничего удивительного, что ночью ейпонадобилось в кустики. И где ж было вспомнить спросонья строгий наказВолкодава – из круга не выходить…

Зато теперь…

Отчаянно визжа, Ниилит мчалась через поляну к костру. Еёглаза были двумя белыми кругами. А за ней…

За Ниилит шёл Людоед. Именно шёл, тяжело и вроде бынеторопливо переставляя плохо гнувшиеся ноги. Но Волкодав сразу понял, чтоНиилит от него не убежать.

Значит, ещё раз, Людоед…

Венн додумывал эту мысль, уже летя полуторасаженнымипрыжками вперёд. Нет, шедшая навстречу тварь не была живым Людоедом, сумевшимкак-то выбраться из горящих развалин и чудесно исцелиться от раны. Людоед былмёртв. Мёртвым, стеклянным взглядом глядели его глаза, в неподвижном оскалеблестели сквозь бороду зубы, а низ рубахи, сапоги и штаны сплошь покрывалачёрная слизь. Убивший нечист, и его нечистота притягивает души убитых, помогаетим обрести подобие плоти.

Мёртвый пришёл за живыми…

Силы и разум одновременно покинули Ниилит – упав, онаосталась лежать неподвижно. Волкодав перелетел через неё и сшибся с чудовищем.

Руки и ноги всё сделали сами. Венну понадобилось три быстрыхдвижения, чтобы скрутить Людоеда и вжать его в землю, удерживая за вывернутуюруку. Теперь отрезать голову и…

Людоед начал подниматься.

Живой человек не мог бы этого сделать. Мёртвый смог.

Под пальцами венна затрещали сухожилия и суставы: Людоедравнодушно ломал собственное тело. Вот когда Волкодаву стало страшно.По-настоящему страшно. Содрогаясь от отвращения, он принялся кромсать ножомхолодную, тронутую тлением плоть. Успеть бы! По вере сегванов, ожившемумертвецу следовало отсечь голову и приложить её к заду. По вере веннов…

Очнувшаяся Ниилит опять завизжала. И тут Волкодав расслышалнеожиданно громкий окрик Тилорна:

– Колом его, девочка! Осиновым!..

Нож не извлекал крови, просто полосовал мертвечину. Людоедпродолжал неотвратимо подниматься. Сил у него не убавится, пока головусвязывает с телом хотя бы лоскут. Кажется, Тилорн кричал ещё, но Волкодав отнапряжения и страха не слышал уже ничего.

Потом что-то скользнуло мимо его левого плеча и воткнулось вмертвеца. Осиновый кол!.. Людоед забился, пытаясь избавиться от страшного кола,но Волкодав бросил нож и, перехватив осиновую жердь, вгонял её глубже и глубже,пока она не коснулась земли.

И тогда… Венну показалось, будто измятая трава расступилась,а труп внезапно прирос к земле и не мог больше оторвать от неё ни руки, ниноги. А потом земля начала втягивать силившегося вырваться Людоеда, всасываяего всё глубже, смыкаясь над его локтями, над коленями, над лицом…

Волкодав выпустил кол только тогда, когда на поверхности неосталось ничего, кроме распрямившейся травы. Кол, однако, продолжал уходить вземлю и наконец скрылся целиком.

Вот теперь всё. Больше Людоед не вернётся.

* * *

Волкодав подобрал испоганенный нож и старательно вытер. Рукиощутимо дрожали. Надо будет не забыть обжечь лезвие на огне, сгоняя остаткискверны. Ниилит отчаянно рыдала, закрыв руками лицо.

– Господин… – пыталась выговорить девочка. –Господин…

Волкодав нагнулся и взял её на руки. Казалось, в помятомбоку сидело разом несколько стрел. Ниилит судорожно обхватила его шею, рубахана груди мгновенно промокла от слёз.

– Эх ты, котёнок, – сказал он негромко, со всейлаской, на какую был способен. И понёс Ниилит обратно к костру.

Когда Волкодав кинулся навстречу страшному гостю, НелетучийМыш, конечно, без промедления пустился следом. Одна беда – короткие лапки едвадонесли его до черты нарушенного круга. Он мигом вскарабкался вернувшемусяВолкодаву на плечо и укусил его за ухо, досадуя, что не привелось вместепобороться с напастью.

Тилорн ждал их, приподнявшись на локте. Слабые пальцыучёного сжимали ореховое копьецо. Что ж, и оно могло бы помочь, подумалосьВолкодаву. Орешник – священен. Но в таком деле осиновый кол всё-таки надёжней.

– Что это было?.. – шёпотом спросил Тилорн, когдаВолкодав кое-как разжал на своей шее руки Ниилит и заставил её забраться подплащ. Венн вынул из мешка молот, возобновил круг, сел по другую сторону Ниилити сказал:

– Это идут те, кого я убил три дня назад.

Тут ему померещилась в правой ноздре знакомая сырость, и онторопливо провёл рукой по усам: не течёт ли кровь. С тех пор, как ему сломалина каторге нос, подобное приключалось нередко. Нет, кажется, на сей разминовало.

– Господин… – Ниилит снова заплакала, прижавшись кего колену.

– Ладно, я тоже хорош, – проворчал Волкодав инеуклюже погладил её по голове. Волосы были мягкими и пышными, как густой шёлк.Если высыпать на них мешок лесных яблок, подумалось Волкодаву, до земли недокатится ни одно.– Зря пугать не хотел. Если бы круг… – Он махнулрукой, отчаявшись объяснить что-нибудь толком. Слишком долго рассказывать, чтовоин, убивший врага, должен самое малое три дня париться в бане, строгопостясь, не ступая на землю, не показываясь солнцу и, уж конечно, неразговаривая ни с кем. И всё это ради того, чтобы мстительные души не сумели отыскатьпогубителя.

Но рассказывать Волкодав не умел. И не любил.

– Может, ещё кто явится, – проговорил оннаконец. – Ничего, не достанут.

Немного попозже пришёл палач – уродливо вспухший и оттогоказавшийся ещё толще, чем был при жизни. Голова, покрытая капюшоном, моталасьна сломанной шее. Тогда, в подвале, Волкодав так и не увидел его лица.Разглядывать эту рожу теперь ему хотелось ещё меньше.

Наткнувшись на круг, палач поднял руки, ощупывая невидимуюпреграду. Потом, переступая боком, двинулся вдоль черты – не найдётся ли гдеслабого места. Шагнул было под сень дуба, но тут же отскочил обратно – ни датьни взять сунулся в огонь.

Ниилит тихонько заскулила и заползла под плащ с головой. Помнению Волкодава, вполне можно было укладываться и преспокойно спать до утра:мёртвый палач и иные, кого ещё там принесёт, будут бессильно болтаться усвященной черты, точно куски дерьма, попавшие в прорубь, а на рассвете пропадутсами собой. Но Ниилит, придавленная ужасом, дрожала между ним и Тилорном. Шорохшагов из-за круга грозил свести её с ума. Тилорн молчал, однако Волкодавухватило одного взгляда на горе-чародея – тому тоже было очень не по себе. Ворчасквозь зубы, Волкодав поднялся, снова вытащил молот и, повернувшись к мертвецу,начертал в воздухе Знак Грома: шесть остроконечных лепестков, заключённых вкруг-колесо.