Привет, Ангел - Глафира Душа

Тут следовала многозначительная пауза, вздох… Голос понижался до шепота и только потом произносилось имя Алексея Георгиевича. Да… с таким покровителем, действительно, многие проблемы разрешимы.

Виталий Петрович заметно приуныл, сник, в какой-то момент даже готов был смириться со своей участью «невинно пострадавшего»… Пока не услышал про гибель Алексея Георгиевича. Человеком тот был известным, поэтому и пресса, и телевидение охотно комментировали подробности трагической кончины столь заметной фигуры.

Вот теперь наконец-то настал звездный час Виталия Петровича! Вот сейчас-то он развернется, он вернет себе и деньги, и чувство собственного достоинства, которое было не просто потеряно, а практически задавлено и растоптано…

Он разберется с этой Мариной. Кто теперь ее защитит? Кому она нужна? Тогда понятно, кто ее прикрывал. Да и то благодаря дочери. А что она из себя представляет сама по себе? Да ничего! Пустое место! Ладно, пусть десятка ее! Даже пятнашка. Бог с ней! А все остальное? Вернет как миленькая!

И Виталий Петрович безо всяких сомнений, без малейших колебаний набрал номер домашнего телефона Марины.

– Слышь, Марин! Значит, так. Пятнадцать штук чтоб вернула мне!

– Что? Как? Какие пятнадцать штук?

– Я говорю, деньги мне чтоб вернула! И без глупостей!

– Ты о чем? – Марина сначала не могла узнать собеседника, а когда узнала, была ошеломлена и наглостью приятеля и тем, что вопрос с деньгами вновь поднимается. Она-то была уверена, что проблема решена окончательно, а тут вдруг какие-то претензии. – Мы же … вы же …

– Так, я не пререкаться тебе позвонил, а определить время. Запоминай: ровно через неделю я заеду к тебе. Чтоб все бабки были на месте! Поняла? Если я непонятно объясняю, то придут люди, которые объяснят лучше! И повторяю – не делай глупостей! А то потом костей не соберешь!

Она не могла ничего ответить. Просто хватала ртом воздух, как рыба без воды, и слушала короткие гудки, не в силах даже повесить трубку.

Марина не просто заволновалась. Она заметалась. От телефона к записной книжке, от спальни к кухне, от стакана воды к аптечке, от аптечки – опять к телефону. Руки дрожали, мысли путались. Она никак не могла отыскать нужных ей номеров, психовала, плакала, сморкалась, откашливалась…

Потом заставила себя сесть, взять в руки блокнот с записями, перелистать его. Потом в ящике стола взяла стопку визиток, пересмотрела их, нашла имя Максимова, дрожащими руками набрала номер.

Он ответил сразу, но говорить не мог, был занят, обещал перезвонить.

То время, пока она ждала его звонка, превратилось в нечто ужасное. Какие только мысли не проносились в эти минуты в ее голове. И что он ее не помнит, а если и помнит, то помочь не сможет. И что он вообще не перезвонит никогда, потому что она ему не нужна абсолютно. И что он теперь занимается совсем другим делом. И еще много чего подобного успела она передумать…

Он позвонил через тридцать пять минут. Извинился, спросил в чем дело. Марина буквально разрыдалась в трубку, и единственные несколько слов, что Максимов понял из ее рассказа, были следующие: помните… десять тысяч… он опять… тридцать тысяч… а у меня только три… а я никак… а почему же… а что же теперь… а помните… вы говорили, а он снова пятнадцать тысяч… а где же я их… а как же быть…

Максимов был у Марины Владимировны через час. Еще раз выслушал ее рассказ. Уточнил адрес Виталия Петровича, сказал:

– Думаю, что смогу вам помочь. Успокойтесь, пожалуйста!

Она каким-то совершенно чудесным образом успокоилась при этих его словах, хотя, как правило, слова типа: «Успокойся! Не волнуйся! Не бери в голову!» только выводили ее из себя и уж никак не приближали к желанному покою. А в этот раз она моментально поверила в то, что все будет нормально, что ее оставят в покое и что ей и вправду не о чем беспокоиться.

Схема прихода интеллигентного вида мужчин в офис Виталия Петровича спустя год повторилась в точности до деталей. Так же уверенно, как к себе домой, зашли два человека в кабинет. Так же молча сели. По-прежнему ошеломленно смотрел на них Виталий Петрович. Только ужас был намного сильнее, чем в прошлый раз. Тогда он еще не знал, кто, что и зачем. А неизвестность, как говорят, это все-таки надежда. А сейчас он прекрасно все понял, кто, что и зачем. Только недоумевал почему? В его представлении никак не прорисовывался этот вариант. Он искренне считал, что некому теперь и незачем вступаться за какую-то там Марину… А выходит, неправ он. Неужели опять неприятности?

Разговор на этот раз шел в совершенно другом тоне:

– Мы тебя предупреждали?

– Да все нормально, ребята! Никаких проблем! Мы сами разберемся.

– Это тебе только так кажется, что у тебя нет проблем.

– Ладно, мужики, – Виталий Петрович пытался свести разговор если не к панибратству, то хотя бы к более-менее спокойному тону, – давайте спокойно разойдемся.

Они, казалось, не слышали его, а говорили свой, заранее заготовленный текст:

– Ты что предпочитаешь: стать инвалидом, калекой или уродом?

– А какая разница между инвалидом и калекой? – пытался пошутить Виталий Петрович.

Шутка явно не удалась. Потому что ответ прозвучал жестко и совсем не весело.

– Инвалидом можно стать по зрению, по слуху… Калека – это уже увечье. Можно остаться без руки, без ноги… Ну а уродство…

– Так, я все понял, – прервал Виталий Петрович. – А нельзя как-то иначе решить вопрос?

– Иначе, видимо, нельзя. Мы вас предупреждали, чтобы вы оставили Марину Владимировну в покое?

– Ну… да…

– Вы почему-то проигнорировали. Теперь у вас есть ровно минута, чтобы самому решить свою участь. Итак… Время пошло.

– Подождите, подождите, вы что, серьезно?

– Что вы имеете в виду?

– Ну… собираетесь меня покалечить?

– А у вас есть сомнения на этот счет? По-моему, мы однажды уже доказали свою состоятельность…

– Да, несомненно… Господа, предлагаю решить вопрос как-то по-другому.

– Это как?

– Ну… давайте я принесу свои извинения Марине Владимировне.

– И что?

– Ну и расстанемся на этом.

– Извинения вы принесете по-любому. Но этого явно недостаточно.

– Что еще?

– Возможно, некая сумма в твердой валюте будет способствовать разрешению конфликта.

– Господа, по-моему, в прошлый раз я сполна удовлетворил ваши финансовые претензии…

– Да, но нарушили моральные. Впрочем, мы и так уже довольно долго препираемся. Не хотите, воля ваша…

И на этих словах один из сидящих вызвал по рации своего помощника, находящегося, по-видимому, за дверью. Поскольку человек появился в кабинете в ту же секунду. Огромного роста человек. Он не был ни полным, ни толстым… Он являл собой образ идеально сложенного и умело тренированного спортсмена с развитой мускулатурой, сильной спиной, мощной шеей и абсолютно бесстрастным выражением лица.