Галлюцинации - Оливер Сакс

Сенсорную депривацию активно исследовали в 50-е и 60-е годы (в вышедшей в 1969 году книге Зубека «Сенсорная депривация: итоги пятнадцати лет изучения» – тысяча триста ссылок). Но в последующие годы научный и общественный интерес к этой теме иссяк и до выхода в свет работ Альваро Паскуаль-Леоне и его коллег (Мерабет и др.) было очень мало исследований, посвященных сенсорной депривации. Паскуаль-Леоне и соавторы организовали исследование таким образом, чтобы создать чисто зрительную депривацию. Испытуемым надевали светонепроницаемую повязку на глаза, но в остальном они пользовались полной свободой передвижения, «смотрели» телевизор, слушали музыку, выходили на улицу и общались с другими людьми. Они не страдали сонливостью, не скучали и не испытывали тревоги, как испытуемые в ходе ранних исследований. Днем они были бодры и активны и могли в любой момент записать на портативный магнитофон сообщение о начавшейся галлюцинации. Ночь проходила спокойно, но каждое утро испытуемые должны были наговорить на диктофон содержание своих сновидений, которые, впрочем, не подверглись большим изменениям из-за искусственной слепоты.

Испытуемые носили повязки, которые позволяли им закрывать и открывать глаза, а также двигать ими, в течение девяноста шести часов. У десяти из тринадцати человек появились галлюцинации. Иногда они начинались в первые часы от начала эксперимента, но имели место непременно на второй день независимо от того, были открытыми глаза или нет.

Как правило, галлюцинации появлялись внезапно, без всяких видимых причин, а затем, спустя несколько секунд или минут, так же внезапно исчезали. Правда, у одного из испытуемых галлюцинации длились практически непрерывно, начиная с третьего дня эксперимента. Участники эксперимента сообщали о целом спектре галлюцинаций – от простых (мелькание световых пятен, фосфены, геометрические узоры) до сложных (фигуры, лица, руки, животные, здания и пейзажи). В целом можно сказать, что галлюцинации всегда появлялись в полном объеме, сразу, без предвестников – ни у кого ни разу не было ощущения, что галлюцинации возникают постепенно, по частям, как это бывает при воображении или воспоминаниях. По большей части галлюцинации не вызывали никаких эмоций и чаще всего казались «забавными». У двоих испытуемых галлюцинации провоцировались движениями и действиями. Один из них рассказывал: «Мне казалось, что, когда я двигаю руками, я вижу, как они движутся в воздухе, оставляя светящийся след». Другой испытуемый сообщил: «Когда я наливал воду, мне казалось, что я явственно вижу кувшин».

Несколько человек говорили о блеске и яркости их цветных галлюцинаций: один описывал «блестящие гребешки павлинов и сверкающие величественные здания»; другой видел ослепительные закаты и сияющие пейзажи неземной красоты, «намного красивее тех, что мне случалось видеть в жизни; как жаль, что я не умею рисовать».

Несколько человек отметили спонтанные изменения в содержании своих галлюцинаций; у одного испытуемого бабочка внезапно превратилась в закат солнца, солнце стало выдрой, а выдра распустилась в красивый цветок. Ни один испытуемый не мог распоряжаться содержанием своих галлюцинаций, которые жили своей жизнью и подчинялись только своей воле.

В те моменты, когда испытуемые были вовлечены в сенсорную активность иных модальностей – например слушали музыку, разговаривали или пытались изучать шрифт Брайля, галлюцинаций не возникало. (Целью эксперимента было не только исследование галлюцинаций, но также изучение влияния искусственной слепоты на остроту тактильных ощущений и восприятия пространства посредством других органов чувств.)

Мерабет и его коллеги пришли к выводу, что галлюцинации, переживаемые их испытуемыми, полностью сопоставимы с галлюцинациями больных с синдромом Шарля Бонне, и предположили, что одной только зрительной депривации достаточно для возникновения этого синдрома[15].

Но что же все-таки происходит в мозге таких испытуемых – или в мозге пилотов, летящих по бескрайней синеве небес, водителей-дальнобойщиков, которым чудятся люди на дороге, заключенных, видящих во тьме свое навязанное «кино»?

С появлением методов функциональной визуализации мозга в 90-е годы появилась возможность – хотя бы в общих чертах – продемонстрировать, как мозг реагирует на зрительную депривацию, и – при определенной доле везения (галлюцинации изменчивы и прихотливы, а катушка сканера аппарата функциональной МРТ не самое подходящее место для тонких сенсорных экспериментов) – ухватить нейронные связи текучих галлюцинаций. В одном таком исследовании, проведенном Бабаком Боруджерди и сотрудниками, удалось показать повышение возбудимости нейронов зрительной коры, наступающее при зрительной депривации уже через несколько минут. Другая группа ученых из лаборатории Вольфа Синджера наблюдала за одной испытуемой, талантливой художницей, обладавшей невероятной силой художественного воображения (Сиретану и др. опубликовали о ней статью в 2008 году). Эта испытуемая была «ослеплена» на двадцать два дня, в течение которых ей провели несколько сеансов функциональной МРТ. При этом во время сеансов удалось зафиксировать время начала и окончания галлюцинаторных эпизодов. Исследование позволило продемонстрировать активность в зрительной коре – в затылочной и нижневисочной областях. Эта активность по времени совпадала с галлюцинациями. Когда же испытуемую просили представить себе сюжеты галлюцинаций, пользуясь художественным воображением, то у нее наблюдалась активность в исполнительных областях мозга и в префронтальной коре, которая между тем оставалась сравнительно малоактивной во время галлюцинаций. Эти работы позволили продемонстрировать тот факт, что зрительное воображение кардинально отличается от зрительных галлюцинаций – по крайней мере, на физиологическом уровне. В отличие от процесса зрительного воображения, который распространяется, так сказать, сверху вниз, зрительные галлюцинации распространяются «снизу» на вентральный зрительный путь, на области, которые становятся избыточно возбудимыми при блокаде основных органов чувств (в данном случае органа зрения).

Билл Б. написал мне о происшествии, которое приключилось с ним в одиночном турпоходе:

«Я был приблизительно в шести милях от вырубки, когда решил остановиться на привал на дальней стороне перехода. До ближайшей дороги было миль десять. Место было необычайно тихое и уютное, если не считать грохота, доносившегося со стороны горной речки, по руслу которой перекатывались большие камни. Улегшись спать, я вдруг услышал музыку – как будто это были «Кисс». Они пели «Хочу всю ночь танцевать рок-н-ролл». Мне нравится эта песенка, но я не мог понять, почему она звучит снова и снова. В какой-то момент я даже вышел из палатки и крикнул, чтобы они перестали наконец играть и прекратили этот шум. Естественно, когда я, стоя у входа в палатку, в полной темноте на высоте одиннадцати тысяч футов, прислушался, то не услышал ничего, кроме звенящей тишины. Только на следующий день, после восхода солнца, я понял, что эта музыка звучала у меня в голове».