Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

Мамушка пронзительно посмотрела на нее — как в прежниевремена, когда Скарлетт была маленькая и тщетно пыталась оправдать своипроступки. Казалось, Мамушка без труда читала в ее мыслях, и Скарлетт невольноопустила глаза, впервые почувствовав укол совести из-за своей затеи.

— Так, значит, вам понадобилось новое распрекрасноеплатье, чтобы денег занять. Что-то тут не то. Да и почему-то вы не хотитесказать, откуда деньги-то брать задумали.

— Я вообще не желаю ничего об этом говорить, —возмутилась Скарлетт. — Это мое дело. Отдашь ты мне портьеру и поможешьсшить платье?

— Да, мэм, — еле слышно произнесла Мамушка,сдаваясь столь внезапно, что Скарлетт сразу заподозрила неладное. — Япомогу вам сшить платье, а из атласной подкладки, должно, сделаем вам нижнюююбочку и панталоны кружевом обошьем. — И с ехидной улыбочкой она протянулапортьеру Скарлетт. — А мисс Мелли тоже едет с вами в Тланту, миссСкарлетт?

— Нет, — отрезала Скарлетт, начиная понимать, чтоее ждет. — Я еду одна.

— Это вы так думаете, — решительно заявилаМамушка, — да только никуда вы в таком новом платье одна не поедете. Я свами поеду. Да уж, мэм, и не отстану от вас ни на шаг. На мгновение Скарлеттпредставила себе, как она поедет в Атланту и станет разговаривать с Реттом вприсутствии насупленной Мамушки, которая как огромный черный страж будетнеотступно следовать за ней. Она снова улыбнулась и положила руку Мамушке наплечо.

— Мамушка, милая. Какая ты хорошая, что хочешь поехатьсо мной и помочь мне. Но как же наши-то здесь без тебя обойдутся? Ведь ты у насв Таре сейчас самая главная.

— Ну уж! — промолвила Мамушка. — Незаговаривайте мне зубы-то, мисс Скарлетт. Я ведь знаю вас с той поры, какпервую пеленку под вас подложила. Раз я сказала, что поеду с вами в Тланту,значит, поеду, и дело с концом. Да мисс Эллин в гробу перевернется, ежели выодна-то поедете: ведь в городе-то полным-полно янки и этих вольных ниггеров, даи вообще кого там только нет.

— Но я же остановлюсь у тети Питтипэт, — теряятерпение, сказала Скарлетт.

— Мисс Питти очень даже хорошая женщина, и она,конечно, думает, что все-то видит, но дальше своего носа не видитничего, — заявила Мамушка, повернулась с величественным видом, как быставя на этом точку, и вышла в холл. А через минуту стены задрожали от еекрика: — Присси, лапочка! Сбегай-ка наверх и принеси сюда с чердака швейныйящичек мисс Скарлетт с выкройками. Да прихвати пару острых ножниц — ипобыстрее, чтоб нам не ждать тут всю ночь.

«Ну и попала я в историю! — подумала удрученнаяСкарлетт. — Ведь это все равно что взять с собой сторожевого пса, а то ипохуже».

После ужина Скарлетт и Мамушка разложили выкройки на столе,в то время как Сьюлин и Кэррин быстро содрали с портьер атласную подкладку, аМелани, вымыв щетку для волос, принялась чистить бархат. Джералд, Уилл и Эшлисидели, курили и с улыбкой глядели на эту женскую возню. Радостное возбуждение,исходившее от Скарлетт, овладело всеми, — возбуждение, природу которогоникто из них не мог бы объяснить. Щеки у Скарлетт раскраснелись, глаза жесткопоблескивали, она то и дело смеялась. И все радовались ее смеху — ведь ужесколько месяцев никто не слышал его. А особенно приятно это было Джералду.Помолодевшими глазами он следил за ее передвижениями по комнате, и всякий раз,как она проходила мимо, ласково похлопывал ее по боку. Девушки разволновались,точно готовились на бал: отдирали подкладку и резали бархат с таким рвением,словно собирались шить себе бальные платья.

Скарлетт едет в Атланту, чтобы занять денег или в крайнемслучае заложить Тару. Ну, и что тут такого страшного, если даже придетсязаложить? Скарлетт сказала, что они без труда выкупят Тару из урожая будущегогода — продадут хлопок, расплатятся, и у них еще деньги останутся; она сказалаэто так уверенно, что никому и в голову не пришло спорить с ней. А когда ееспросили, у кого она собирается брать в долг, она ответила: «Любопытному носприщемили», — ответила так игриво, что все рассмеялись и принялисьподшучивать и дразнить ее: завела-де себе дружка-миллионера.

— Не иначе как у Ретта Батлера, — лукаво заметилаМелани, и все рассмеялись еще громче, настолько нелепым показалось им этопредположение, ибо все знали, что Скарлетт ненавидит Ретта и если вспоминает онем, то не иначе как об «этом подлеце Ретте Батлере».

Но Скарлетт не рассмеялась, и Эшли, засмеявшийся было,умолк, заметив, какой настороженный взгляд бросила на Скарлетт Мамушка.

Сьюлин, заразившись царившим в комнате единодушием,расщедрилась и принесла свой воротничок из ирландских кружев, хотя и несколькопоношенный, но все еще прелестный, а Кэррин стала уговаривать Скарлетт надеть вАтланту ее туфли — это была лучшая пара обуви во всей Таре. Мелани упросилаМамушку не выкидывать бархатные обрезки — она обтянет ими каркас прохудившейсяшляпки, и все так и покатились со смеху, когда она заявила, что старому петухупридется, видно, расстаться со своими роскошными, черно-зелеными с золотомперьями, если он не удерет на болото.

Скарлетт смотрела на стремительно двигавшиеся пальцы,слышала взрывы смеха и со скрытой горечью и презрением поглядывала наокружающих.

«Ничего они не понимают — ни что происходит со мной, ни сними самими, ни со всем Югом. Они все еще думают, будто ничего страшного неможет с ними случиться, потому что они — это они:

О’Хара, Уилксы, Гамильтоны. Даже черномазые — и те такдумают. Какие же они все идиоты! Никогда ничего не поймут. Будут думать и жить,как думали и жили всегда, и ничто не способно их изменить. Пусть Мелли ходит влохмотьях, собирает хлопок и даже помогла мне убить человека — ничто не в силахее изменить. Такой она навеки останется — застенчивой, благовоспитанной миссисУилкс, идеальной леди! И пусть Эшли видел смерть, и воевал, и был ранен, исидел в тюрьме, и вернулся в разоренный дом — он останется тем же джентльменом,каким был, когда владел Двенадцатью Дубами. Вот Уилл — тот другой. Он знает,что такое жизнь на самом деле, но Уиллу и терять-то было особенно нечего. Ну, ячто до Сьюлин и Кэррин — они считают, что все это временно. Они не меняются, неприспосабливаются к новым условиям жизни, потому что думают: это скоро пройдет.Они считают, что господь бог сотворит чудо — для их и только их блага. Ну аникаких чудес не будет. Если кто и сотворит здесь чудо, так это я, когда окручуРетта Батлера… А они не изменятся. Возможно, они и не могут измениться. Я —единственная, кто здесь изменился.., да и не изменилась бы, если б жизнь незаставила».

Наконец Мамушка выставила мужчин из столовой и закрыла заними дверь, чтобы можно было начать примерку. Порк повел Джералда наверх спать,а Эшли с Уиллом остались одни при свете ламп в парадной гостиной. Некотороевремя оба молчали — Уилл лишь безмятежно жевал табак, словно животное — жвачку.Однако лицо его было отнюдь не безмятежным.