Я попал в свою же книгу! Том 1 - Аргалий Бледный

Её твердый взгляд был уверен в своём выборе.

Двери лифта закрылись.

— Ты согласен?

Харуки усмехнулся, когда услышал мой слегка подавленный голос.

Я не ожидал, что она так легко от меня откажется. Мне казалось, что мой план убедит её, ведь это пойдёт на пользу «Чёрным Йокаям».

План настолько прост и надёжен, что просто бери не хочу. Может в этом и главная проблема?

— С главой? — подал голос Харуки.

В нём вновь было слышно озорство.

— Я разочарован, что бойня в «Золотых Воротах» не состоится и мы не приобретём тебя в качестве артефакторика, но не мне обжаловать решение главы.

— Я буду поддерживать связь с Акирой и докладывать о всех перестановках в «Золотых Воротах».

— Всё ещё надеешься на нашу благосклонность?

— Потерять такой шанс подняться это кощунство. Я просто надеюсь на твоё благоразумие, как первенца Киёко Фуджикавы. Ты более современен и благоразумен в плане будущего. Твоя мать слишком цепляется за прошлое и боится изменений.

Я это знал, но всё равно решился на встречу, потому что несмотря на это она была неплохим главой.

— Поаккуратнее со словами, — тёмные глаза Харуки засверкали угрозой. — Но в них есть доля правды.

Всё что мне остаётся это надеяться, что она образумится, а пока я буду искать пути отступления, если придётся бежать от правительства и «Золотых Ворот».

Киёко сидела одна в просторной комнате и пила зелёный чай из чаши, который приготавливала несколько часов. Ей нравилось умиротворение от готовки чая, эта деятельность позволяла легче думать и быть более спокойной.

«Зелёный чай варят не для вкуса!» — думала она.

— Ты уже закончила?

Покой главы «Чёрных Йокаев» прервал Харуки, который со спины подошёл к матери, любопытно оглядывая её чай.

— Не понимаю, зачем ты готовишь его сама? У нас множество слуг, которые с радостью сделают это за тебя.

— Чай из чужих рук не столь вкусен, — улыбнулась Киёко. — Я была бы счастлива, если бы ты приготовил мне его.

Она представила, как её неугомонный ребёнок скрупулёзно пытается не умереть от скуки, пока готовит чай, чтобы порадовать мать.

«Жаль, что он никогда не сделает этого ради меня…» — вздохнула Киёко.

— Почему ты отказала «Золотому Дракону»? Разве это не прекрасная возможность укрепить наш синдикат?

Улыбка сошла с лица Киёко и вкус чая в её рту стал медленно затупляться.

— Ты жаден до достижений, Харуки. Это не та битва, которая нам необходима. Не вступай в необязательные сражения, если хочешь долго жить.

— Разве сражение не избегают только трусы? Ты сама меня этому учила, когда в пять лет избила до полусмерти деревянным мечом.

— Ты сам отказывался сдаваться, — дивной ностальгией улыбнулась Киёко. — Ты мой сын, потому твоя воля необычайна сильна. Но личная битва отличается от битвы общей. Когда дело касается твоего клана и семьи, то нельзя мыслить гордыней и жадностью.

Харуки вздохнул, обходя стол и садясь напротив своей матери. Он взял в руки чашу, предназначенную ему. Три часа стараний он выпил за пару секунд и с хлопком поставил чашу обратно на стол.

Маленькие и аккуратные глотки Киёко на его фоне выглядели детскими.

— Пока, мы стоим на месте другие двигаются вперёд. Стагнация плоха не потому, что люди страдают от вечной жадности, а потому что другие в это время движутся. Если мы не будем двигаться мама, то наш клан ослабнет и распадётся.

— В тебе говорит не благоразумие, а жадность. Эти земли плохо на тебя влияют. Русский дух в тебе цветёт и…

— Я всё ещё твой сын, — грубо прервал её Харуки. — И если тебе не нравится какой дух во мне растёт, то ты бы давно могла вернуться обратно в страну восходящего Солнца, чтобы меня воспитали тамошние традиции, которые здесь клан пытается отчаянно сохранить.

— Мы не можем бросить наших людей, — опустила взгляд Киёко. — Весь муравейник стоит на нашей семье.

— И потому мы обязаны двигаться вперёд, чтобы не заставить их жалеть, что они выбрали нас. Жизнь в нашем муравейнике далека от идеала. Многие наши соплеменники переезжают в районы получше, а некоторые даже отказываются от нашей культуры в пользу русской. Если мы не улучшим уровень их жизни, то быть японцем станет обременительно.

— Что ты сказал?

В глазах Киёко впервые появился гнев, обращённый на сына. Харуки был спокоен, словно холодный ручей, несмотря на давящую ауру своей матери.

— Так работает жизнь, мама. Если язык невыгоден, то его забывают. Если культура не развивается, то её заменяет другая. Ты стала настолько одержима сохранением наших японских корней, что заставила нашу культуру стагнировать.

— Я делаю всё ради клана.

Харуки отвёл свой взгляд. Неспособный смотреть на обвиняющие его материнские глаза.

— Я знаю, — вздохнул Харуки. — Мы с Акирой это знаем, потому и стремимся тебе помочь.

— Она тоже хочет пойти войной на «Золотые Ворота»?

— Ей просто любопытно.

— Ты испортил её, — вздохнула Киёко. — Мне казалось, что более кровожадной личности, чем я и ты не найти, но вот родилась Акира…

Аура вокруг Киёко стала спокойнее и Харуки улыбнулся, когда беседа свернула в более расслабленную обстановку.

— Если «Золотой Дракон» действительно чего-то стоит, то я подумаю ещё раз, но если это станет крахом нашей семьи, то…

— Я сделаю харакири.

Харуки сказал это твёрдо и без сомнений.

— То я приму ответственность на себя, так как являюсь главой, — усмехнулась сыну Киёко. — А ты на моих ошибках будешь обязан учится, мой любимый наследник.

— Хорошо, мама…

«Чёрный Сердцеед» не мог противится воли своей матери.

— А это правда, что твои родители убиты моим отцом? — спросил Лак.

После очередного рабочего дня мы сидели с ним в его кабинете, пока сопровождающая меня везде Апрель убивала время с Виктором и Настей в баре.

— Естественно нет, они умерли обычной смертью, — нахмурился я. — С чего ты вообще в это поверил? Я это выдумал, чтобы они думали, что у меня есть сильный резон убить твоего отца.

Иногда наивность Лака меня пугает. Он не тупой, но слишком сильно полагается на обстоятельства и ведёт себя довольно рассеянно.

— Просто, это так воодушевило некоторых высших офицеров… — вздохнул Лак. — Смог бы я