Демоны ее прошлого - Ирина Шевченко

И, видимо, не только у нее.

— Надо отдохнуть, — повторил, зевая, Оливер. — Хотя бы до полудня.

Это было так странно, но в то же время правильно и до счастливого обыденно — вместо долгих объяснений засыпать рядом с ним. Даже страх не выдержал, отступил, позволив забыться в тепле и покое. Хотя бы до полудня…

А после полудня их пришли спасать.

Оливер слукавил, говоря, что хочет поспать до полудня. Он не планировал вставать с жесткой, но теплой кровати до вечера, а там и до следующего утра, отложив на потом объяснения. Главное он уже увидел и услышал, почувствовал в знакомой тяжести умостившейся на его плече головки и мягких изгибах прижавшегося к боку тела, сейчас не вызывавшего никаких желаний, кроме как обнять покрепче, спрятать обожженное ветром лицо в белоснежных волосах и уснуть.

Дорога к Нелл отняла немало сил. Вряд ли однажды он признается кому-нибудь, как почти отчаялся вчера, потеряв ориентиры в буране, как сбился с пути и впустую потратил несколько часов, как расходовал драгоценную энергию прихваченных с собой накопителей на то, чтобы не закоченеть, а беспорядочно открываемые порталы всякий раз относили его все дальше и дальше от цели, которую он в какой-то момент перестал чувствовать и уже готовился быть погребенным в снегах. Все обошлось, и вспоминать о своей несостоявшейся кончине Оливер не собирался. Он собирался как следует отдохнуть. Но планы нарушила заявившаяся в поселок троица магов.

С ночи Оливер не озаботился тем, чтобы установить защиту на вход в каморку Нелл. Расплатой за беспечность стал внезапно раздавшийся над головой голос, женский, громкий, преувеличенно бодрый и смутно знакомый.

— Рада видеть вас в добром здравии, милорд!

Оливер открыл глаза. Вздрогнула и вцепилась под одеялом в его руку Нелл. Он успокаивающе пожал тонкие пальцы: разбудившая их особа была ему действительно знакома.

Смуглая темноглазая девушка в теплом армейском комбинезоне и надвинутой на брови вязаной шапочке продемонстрировала в широкой улыбке зубы, затем обернулась к одному из своих спутников и кивнула. Видимо, недавнюю выпускницу академии, которую, как Оливер знал по слухам, пригрело одно из военных ведомств, направили сюда именно затем, чтобы она опознала своего ректора. Или его труп, сложись все вчера не столь удачно.

Прокрутив это в голове, найдя правдоподобное объяснение внезапной побудке и пообещав при встрече высказать за это одному излишне беспокойному целителю, милорд Райхон скомандовал коротко и сердито:

— Вон отсюда.

Никакого представления о приличиях, вломились практически в спальню! Солдафоны!

— Обязательно, — без намека на раскаяние заверила девица, и в бытность свою студенткой не отличавшаяся скромностью. На боевом факультете манерам, увы, не обучают. — Часа хватит вам, чтобы собраться? У нас приказ без промедления доставить вас в столицу.

Уточнять, чей приказ, нужды не было.

— Хватит, — ответил Оливер. — Если сейчас же уберетесь.

Лежа в кровати, полуодетому и растрепанному, прижимая к себе выглядящую так же «неофициально» женщину, сложно изображать хозяина положения, но вояки послушно развернулись кругом и вышли.

— Почему в столицу? — хрипло прошептала Нелл.

— Наверное, потому, что у лорда Аштона нет времени на посещение академии.

— Он… тоже знает?

Оливер осторожно повернулся на бок, чтобы обхватить ладонями ее лицо и посмотреть в настороженные желтые глаза.

— Да. И тебе не нужно больше его бояться.

За отведенный час им предстояло не только собраться, но и о многом поговорить. Если бы речь шла о другой женщине, времени вряд ли хватило бы, но Оливер еще в первую ночь понял: Нелл умеет слушать.

И она слушала.

Слушала, анализировала, делала какие-то выводы, но пока ими не делилась. Молчала. Когда рассказ дошел до эпизода, после которого Оливер обзавелся «звездой» во лбу, она взглянула ему в глаза, будто прося разрешения, и, медленно подняв руку, дотронулась до шрама. Прикусила губу. На заявление, что у него все было под контролем, недоверчиво и недовольно тряхнула головой, но и тогда ничего не сказала.

Лишь узнав, что случилось с настоящей Эммой Блейн, искренне вздохнула:

— Жаль ее.

— Жаль? Она дала тебе амулет, чтобы убить. А ее брат…

Нелл дернулась, зажмурилась, словно ожидала пощечины, и он прикусил язык, поняв, насколько жестоко напоминать ей об ублюдках, когда-то избравших ее жертвой.

— Прости, — извинился и за то, что напомнил, и за то, что не раз еще напомнит.

— Ничего, ты прав, наверное, — пробормотала Нелл, уткнувшись носом ему в плечо. Под одеялами было тепло, и из постели за разговором они так и не выбрались. — Ты прав. Просто Эмма… Ее всегда было жалко. Такая неказистая, неуклюжая, неприспособленная к жизни. В университете ее многие знали и почти все насмехались. Ее брат — тоже. И отец вряд ли ее любил, иначе она вернулась бы домой после окончания учебы, а она осталась. Обычной лаборанткой. Говорила всем, что хочет поступить в аспирантуру и посвятить жизнь науке. Из-за этого над ней лишь больше смеялись: Эмма была никудышным алхимиком… Но в амулетах разбиралась. Да, она дала мне «Солнечный свет». Пришла, когда Джордан был уже мертв. Видно было, что долго плакала, и про амулет ничего не могла объяснить, не придумала, под каким предлогом мне его всучить… Я сама взяла. И поблагодарила…

Оливер с силой прижал ее к себе, обрывая рассказ. Не только ради Нелл, но и ради себя: одно дело узнавать подробности от других, другое — слышать ее неестественно спокойный голос и представлять, какие картины рисует ей сейчас память.

Следующие несколько минут он просто обнимал ее, гладил волосы и отчаянно жалел, что не в его силах изменить прошлое.

— Разве мы не торопимся? — напомнила Нелл. — А ты так и не объяснил, чего хочет лорд Аштон. И чего хочешь ты.

Лорд Аштон хотел в первую очередь мира и стабильности в королевстве, для чего ему требовался работоспособный парламент, большую часть мест в котором занимали бы поддерживающие взгляды вице-канцлера люди, и чтобы выборы не прошли вразрез с прогнозами, они должны состояться в срок и без скандалов. Дело Хелены Вандер-Рут не имело для него такой важности. Тем не менее на помощь лорда Аштона всегда можно рассчитывать.

— А я… — Оливер задумался на мгновение. — Я хочу, чтобы ты никого и ничего больше не боялась. И чтобы была со мной. Если сама этого хочешь, конечно.

— Ты сомневаешься?

— Нет. Просто пытаюсь соблюсти приличия. Так положено: я спрашиваю, согласна ли ты, ты говоришь, что согласна. Да?

— Да.

— Готова повторить это при свидетелях?

— При… Зачем?

— Иначе нас не поженят.