Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

Как только имя ведущего вырвалось из уст девушки, скорлупа,которая защищала Мэри, рассыпалась, и остатки ее недоверия исчезли. Она и Кларкнатолкнулись на Царство Рок-н-Ролла, но на самом деле это был Ад Рок-н-Ролла.Это произошло не потому, что они были плохими людьми, и не потому, что старыебоги наказали их; просто они заблудились в лесу, вот и все, а заблудиться влесу может каждый.

– Сегодня у нас подготовлено для вас великолепное шоу! –восторженно кричал в микрофон ведущий. – У нас здесь Биг Боппер, ФреддиМеркыори, он только что из Лондона… Джим Кроче.., мой любимец Джонни Эйс… Мэринаклонилась к девушке.

– Сколько времени вы провели здесь, Сисси?

– Я не знаю. Тут так легко потерять счет времени. По крайнеймере шесть лет. Или, может быть, восемь. Или девять.

– ..Кейт Мун из группы «Ху»… Брайан Джоунс из «РоллингСтоунз», такая милая Флоренс Баллард из «Сюпримз»… Мэри Уэллс… Выражая своехудшее опасение, Мэри спросила:

– Сколько вам было лет, когда вы оказались здесь?

– Кэсс Эллиот… Дженис Джоплин…

– Двадцать три.

– Кинг Кертис.» Джонни Бернетт…

– А сколько вам сейчас?

– Слим Харпоу… Боб Беэр Хайт… Стиви Рэй Вогэн…

– Двадцать три, – ответила Сисси. На сцене Элан Фридпродолжал выкрикивать в почти пустую площадь имена знаменитых исполнителей. Нанебе появились звезды, сначала сотня, потом тысяча, наконец их невозможно сталососчитать. Они появлялись из-за голубого пространства и сверкали повсюду начерном небе. Ведущий продолжал выкрикивать имена умерших от чрезмерных дознаркотиков, спившихся, погибших в авиакатастрофах, застрелившихся изастреленных, тех, кого нашли в глухих переулках, на дне плавательных бассейнови в придорожных кюветах с рулевыми колонками, пробившими грудь, и головами,сорванными с плеч. Он выкрикивал имена молодых и старых, но главным образоммолодых, и, когда он назвал Ронни Ван-Занта и Стива Гейнса, Мэри вспомниласлова одной из их песен, оставшихся в ее памяти, той, где говорилось: «О-о,этот запах, разве ты не чувствуешь этот запах». И действительно, она на самомделе чувствовала этот запах; даже здесь, на чистом орегонском воздухе, оначувствовала его и, когда она взяла руку Кларка, ей показалось, что она беретруку трупа.

– О-о-о-л р-р-р-а-й-т! – вопил Элан Фрид. Позади него втемноте на сцену выходили десятки теней. Крошечные фонарики ассистентовосвещали им дорогу. – Вы готовы к началу нашего шоу?

От нескольких десятков слушателей, рассеянных по площади, непоследовало ответа, но Фрид махал руками и смеялся, словно перед ним бушевалаогромная аудитория, полная восторга. Еще было достаточно светло, и Мэриувидела, как старик протянул руку и выключил слуховой аппарат.

– Вы готовы к Б-У-У-Г-И-И?

На этот раз последовал ответ – адский вопль саксофонов изтени позади него.

– Тогда начинаем концерт…

ПОТОМУ ЧТО РОК-Н-РОЛЛ НИКОГДА НЕ УМРЕТ!

Загорелись огни на сцене, и оркестр начал исполнять первуюпесню этого вечернего длинного-длинного концерта – «Будь я проклят». Вокалистомбыл Марвин Гэй. Мэри подумала о названии песни: «Именно этого я и боюсь. Большевсего боюсь быть проклятой».

Принимая во внимание, что, по-видимому, приближался конецсвета, Мэдди Пейс считала, что неплохо справляется со своими делами. Говоря поправде, ей казалось, что она преодолевает трудности, связанные с Концом Всего,лучше кого-нибудь другого на Земле. И она была абсолютно убеждена, что справляетсясо своими делами лучше всякой другой беременной женщины в мире.

Справляется с делами.

Мэдди Пейс, представьте себе.

Та самая Мэдди Пейс, которая иногда не могла уснуть, еслипосле посещения священника Джонсона замечала крошку под обеденным столом. МэддиПейс, которая, еще будучи Мэдди Салливэн, сводила с ума своего жениха Джека,когда, уткнувшись в ресторанное меню, по полчаса выбирала каждое блюдо.

– Мэдди, почему бы тебе просто не подбросить монету – орелили решка? – спросил он ее однажды после того, как ей удалось сократить выбордо двух блюд – тушеной телятины и бараньих отбивных, – но продвинуться дальшеона никак не могла. – Послушай, я уже выпил пять бутылок этого проклятогонемецкого пива, и если ты в ближайшее время не примешь решение, еще до того какчто-нибудь принесут, у тебя под столом окажется вдребезги пьяный ловец омаров.Она смущенно улыбнулась, заказала тушеную телятину и почти весь путь домойдумала о том, не вкуснее ли оказались бы бараньи биточки и не их ли следовалозаказать, несмотря на чуть более высокую цену.

Однако она безо всяких затруднений справилась с предложениемДжека выйти за него замуж, приняла это предложение – и Джека вместе с ним –быстро, не раздумывая с чувством огромного облегчения. После смерти отца Мэддии ее мать вели бесцельную мрачную жизнь на острове Литл-Талл, неподалеку отберегов штата Мэн.

«Не будь меня рядом, чтобы сказать этим? eiueia, когдаприсесть и навалиться на колесо, – говаривал Джордж Салливэн, выпив парустаканчиков в компании своих друзей в таверне Фаджи или в задней комнатепарикмахерской Праута, – не знаю, что бы они делали, черт побери».

Когда отец умер от инфаркта, Мэдди было девятнадцать лет.Она работала по вечерам в городской библиотеке, получая четырнадцать споловиной долларов в неделю. Ее мать вела домашнее хозяйство, если Джорджнапоминал ей об этом (иногда приличной оплеухой), приговаривая, что за домомследует присматривать.

Когда им сообщили о его смерти, женщины обменялисьмолчаливыми взглядами, словно, впав в панику, спрашивали друг друга: «Что женам теперь делать?» Обе не знали этого, но чувствовали, причем очень остро, чтоон был прав в своей оценке ситуации: без него они как без рук. Они были всеголишь женщинами, которым необходимо, чтобы мужчина говорил им не только чтоделать, но и как. Они не обсуждали это, потому что такие разговоры смущали их,но положение от этого не менялось. Они не имели ни малейшего понятия о том, чтобудет дальше, и им даже не приходила в голову мысль, что они пленницы узколобыхпредставлений и намерений. Они не были глупы, но родились и жили на островах.

У них не было затруднений с деньгами. Джордж страстно верилв страхование, и когда он упал замертво в финальной игре в кегли, проводимой вМаркиасе, его вдове досталось больше ста тысяч долларов. К тому ж жизнь наострове была дешевой, если у вас был свой дом, свой огород и вы знали, какубирать овощи с наступлением осени. Дело заключалось в том, что теперь им н начем было сосредоточиться. Казалось, когда Джордж рухнул на пол в своейспортивной рубашке «Остро Амоко» как раз через штрафную линию девятнадцатойдорожки, и к тому же сумел в последний момент забит последнее очко,требовавшееся его команде для победы, их жизнь утратила смысл. После смертиДжорджа потянулась мрачная вереница бесцельных дней.