Возрождение - Кэрол Берг

Я отвлекся от горьких мыслей и снова вернулся к себе Как меня зовут? Сейонн. Кто моя семья? Гарет, Джой, Элен, Исанна, бывшая когда-то королевой, Эван-диарф… мертвы, все они мертвы, кроме ребенка, который мертв для меня, потому что я отдал его… и… Никакого другого ответа я не услышал. Отлично. Знание мне пригодится. Но только знание. Я подождал еще немного, словно нищий с протянутой рукой, стоящий у запертых ворот.

Чтобы получить пользу от нового знания, я должен придумать план: отправиться в гамарандовый лес и раскрыть его загадки, найти рей-киррахов и узнать, почему они исчезают, узнать все, что пригодится мне и поможет понять того, с кем я собираюсь встретиться. Почему только я могу освободить заключенного в крепости? Отчего я так уверен, что смогу утишить его ненависть, когда так мало знаю о нем самом и его силе? Ему нельзя доверять. Какова природа его тюрьмы, стены и гамарандового леса? Ответы на мои вопросы ждали меня, и сила, мелидда этой земли, вливалась в меня с каждым вдохом, с каждым шагом, с каждым ощущением, ожидая только мига, когда она сможет прорвать плотину…

Итак, что я уже знаю о Тиррад-Норе… я, так напоминающий Сейонна, но знающий гораздо больше Сейонна? Я открыл двери воспоминаниям. Я знал все о жизни в Кир-Вагоноте, о тысяче лет изгнания, но почти ничего о времени до разделения душ, времени моей… да, моей жизни здесь… Несколько имен, несколько образов, наслоившихся на мои бесчисленные вопросы. Мы путешествовали так, как это делал Блез. Мы пекли пресный хлеб. Те, кто жил на крайнем севере, строили парусные лодки, скользившие по замерзшим озерам. День присвоения имени проходил, когда ребенку исполнялось двенадцать лет. Как ни старался, я ничего не мог вспомнить о Ниеле, о тюрьме, о предсказаниях и прочем. То, что я нашел, походило на ненужный скарб, оставленный на пастушьей стоянке и найденный через много лет после того, как стада ушли.

Мало. Может быть, я все еще оглядываюсь назад и не вижу главного из-за страха быть захваченным моим демоном. Осторожно, медленно, не веря, что я пережил самый опасный момент, я ослабил внутренние барьеры. Молчание Тишина. Никакого яростного демона. Никакого утаенного знания о Тиррад-Норе. Никаких ответов. То, что еще оставалось от Денаса, стало частью меня. Все остальное пропало. Теперь я знал, что чувствовал Горден, когда очнулся и обнаружил вместо ноги пустоту.

Я поднялся по склону холма, поросшего высокой травой, и спустился с другой стороны к озерам. В горле пересохло. Опустившись на колени, я погрузил руки в неподвижную воду. Когда я набрал пригоршню воды, чтобы напиться, отражения звезд замарали струйки крови. Только ощутив металлический привкус крови на языке, я понял, что творю… Смывать кровь прямо в водоеме и пить ту же воду… Эззарианские законы категорически запрещают это, ведь кровь и грязь помогают демонам захватить наши души. Я поспешно отдернул руки, отражения успокоились, и я увидел в воде себя, заслонившего добрую порцию звезд. Несмотря на волнение и страх, я решил узнать, на что же теперь похож, и вгляделся в свое отражение перестроенным взглядом Смотрителя, чтобы увидеть синий огонь и тьму за ним. Тьму…

И тут я захохотал, обхватив голову руками и прижимаясь лбом к земле. Правда ждала здесь, внутри меня. Напрасно я старался вернуть себя к мыслям о мире, который покинул, вспомнить все те важные вещи, которые волновали меня там. Но этому придется подождать. Ниель и сейчас касается меня, моих глаз и мыслей, они обращаются к нему, как венчики цветов обращаются к солнцу.

Ты сказал, что вернешься закончить нашу игру. Ты готов? Голос был повсюду. Внутри, снаружи, в моей голове, в моих ушах… голос из моих снов.

Конечно нет, ответил я, прижимаясь к залитой серебряным светом траве. Кто может быть готов играть с богом? Не я, чье твердое намерение спасти мир от себя самого делало меня таким уязвимым. Чьи силы были игрушкой в в руках врага. Пытаясь связать Денаса, я позволил Ниелю так крепко схватить собственное сердце, разум и душу, что попытки избавиться от него разорвут меня на части. Я не мог противиться его призыву, как не мог отрезать собственную руку.

Он засмеялся, почти добродушно. Ну так иди, мы поговорим, прежде чем продолжить партию.

Я сложил руки на груди и совершил превращение. Потом я полетел над темной молчаливой землей к Тиррад-Нору. Он ждал меня на стене, как и всегда.

– Ты хорошо спал? – Утренняя прохлада и сырость просачивались через открытые окна и двери, когда я вошел в комнату. Ниель приветствовал меня поднятым бокалом.

– Ценю твое милостивое позволение провести ночь без снов, – ответил я, беря чашку ароматного чая с буфета, на котором были расставлены яства для утренней трапезы, способные удовлетворить любой вкус. Мы находились в той же комнате, что и в нашу первую встречу: высокий потолок с огромными окнами, выходящими в сад, каминная полка, из которой вырастали фигуры мужчин и женщин, и игровое поле, разложенное возле камина. – Я уже забыл, что такое спать по-настоящему.

– Наконец-то ты здесь, и я могу по-настоящему говорить с тобой. До этого момента мне приходилось использовать другие доступные мне способы. Ты слишком долго шел.

Когда он приветствовал меня вчера, стоя на стене, его неудовольствие было сильнее. Этим утром его слова были просто мягким упреком одного родственника другому. Сейчас он казался почти довольным, ведь я был здесь. Именно этого он и добивался.

– Некоторые дела требовали моего участия, – ответил я. – В последнее время повсюду возникали неожиданные сложности.

– И ты по-прежнему считаешь, что это моя вина.

Я посмотрел в его глубокие чистые глаза, так ярко выделяющиеся на морщинистом старом лице. Он был пресно осведомлен о моих убеждениях и моих надеждах… И моих страхах, которые я так глупо выставил напоказ. Лучше бы я держал их при себе.

– Я же стою здесь, пью твой чай. У меня нет оружия. На самом деле мое оружие и рваная одежда исчезли к утру. Я проснулся в большой спальне и обнаружил в ней огромный чан горячей воды, сияющей в солнечных лучах. Первый раз за много месяцев мне удалось вымыться полностью. Однако все удовольствие от купания было отравлено чувством, что он делает мне одолжение, кроме того, меня подгоняло нетерпение, поэтому с мытьем я быстро покончил. На стуле у постели я нашел чистое белье, черные штаны, шелковую зеленую рубаху, куртку и башмаки из светлой кожи, нежной, словно щека младенца, там была даже зеленая лента, чтобы подвязать мокрые после купания волосы. Рядом с одеждой лежали меч, кинжал и широкая перевязь с ножнами для них обоих. Меч был отличный: длинное узкое лезвие из сияющего металла, удобная рукоять из металлических колец, подходящая и для одной, и для двух рук, простой круглый противовес, достаточно тяжелый, чтобы сбалансировать длинное оружие. Гарда была немного выгнута, и весь эфес покрывал тонкий серебряный узор из виноградных листьев и ягод. Кинжал был под стать мечу. Простое, отлично сбалансированное оружие. Я не взял их с собой. Появиться перед Ниелем с оружием означало признать, что я ничего не понимаю. Лучше оставить их, где они лежат. В самом деле, с кем я буду здесь сражаться?