Башня - два - Юрий Никитин

— Я все еще не верю!

— Чему? — спросила Юлия, не поворачивая головы.

— Что можно вот так, — шепнула Дюймовочкагорячо. — Вчера еще в Москве, ночь в бедуинской пустыне, а сейчас сноваМосква, Арбат, Тверская…

Мрак хмыкнул, а Олег сказал негромко:

— Сегодня — только квартира! Комнаты, прихожая, кухня,ванная. Можно — постель. За дверь не выходить в течение… ну, сколько сейчас,прибавим разницу во времени… или отнимем?.. черт, всегда путаюсь… Еще пятьчасов чтоб сидели тихо как мыши.

— Мы — громкие мыши, — ответила Юлия. Лицо еестало серьезным и даже неприятным. — У меня к этим подонкам свой счет.

— Тех уже нет, — сказал Олег негромко.

— Они все те же, — ответила Юлия.

Через три часа такси подъехало к массивному угрюмому домусталинской постройки. Юлия уже без удивления переступила порог новой квартиры,везде запустение, явно здесь не показывались годами, как только квартплатувзимают, сразу отправилась на кухню, а Елена шмыгнула в ванную.

Мрак и Олег ненадолго уединились в дальней комнате. Юлияслышала негромкий стук, а когда Олег вошел к ней на кухню, от него пахложелезом и ружейной смазкой.

— Все нашла? — поинтересовался он. — Там ещевторой холодильник. Под шкаф загримировали, идиоты. Полчаса искал!

— Так модно, — ответила она. — Я нашла сразу.Олег… ты хоть знаешь, что тебя ждет?

Он деловито раскрыл сотовый телефон, заменил батарейки,голос прозвучал сумрачно:

— Откуда? Только Адам мог видеть мир от края и до края.Но ежесуточно на землю выпадает сто миллиардов тонн космической пыли, нашапланета растет! Не считая того, что изнутри ее распирает, как поспевающеетесто. Уже материки разбежались, как перессорились, подавая пример и людям…Планета в трещинах и пещерах, что растут и растут, туда скоро станут проваливатьсяцелые континенты! А совсем же недавно вся планета была цельным шариком, безвсяких там морей и океанов!

Он вздохнул, а ее плечи зябко передернулись. Олег рассуждаеттак, что мороз бежит по коже, едва только пытается краешком представить этибездны времени. Привычный мир рушился, и, чтобы его не потерять вовсе, оназажмуривалась до боли, стискивала зубы и поспешно твердила себе, что всебрехня, Земля плоская, а маленькое Солнце встает на востоке и заходит назападе. А Земля стоит на месте. Пусть не на китах или черепахе, а просто… стоити все!

Незыблемо.

— И что теперь, — прошептала она жалобно, —когда встретишься со своим бессмертным врагом… Будешь драться на мечах?

Он подошел сзади, обнял. Ей почудилось, что ее плавнопокачивает, как в теплых волнах южного моря. Голос над головой прогуделласковый, но в нем было недоумение.

— На мечах? Почему?

— Ну, — проблеяла она жалобно, — мне такпочему-то почудилось!.. Понимаешь, как наяву увидела такую глупость: тысходишься с врагом в некоем тайном месте, деретесь на мечах, а потом победительотрубает побежденному голову.

Над головой бухнуло, как далекие раскаты грома:

— Что вы за дикари еще… Зачем я стану отрубать емуголову?

— Ну, чтобы сила перешла…

— Что за бред?

— Бред, — согласилась она, — но… не знаю. Мнееще никогда так не было страшно. Страшно и плохо. Олег, я все время как во сне…Ты такой необыкновенный, что все это кажется сном… Вот-вот проснусь, а я всвоей квартирке, на привычной работе, ничего не изменилось… Даже страшностановится!.. Скажи, а волшебство было?

Он удивился:

— Ну, у тебя и переходы! С чего ты вдруг?

— Да так… От старых времен дошли только легенды, мифы,сказки…

— И летописи, — напомнил он, — и документы, инаскальные записи, и кодекс Юстиниана…

Она отмахнулась:

— Это все есть и сейчас. А как тогда? Раньше? Быламагия? Что это такое? Как вы с ней жили? Что такое колдуны?

Она извернулась в его руках, уперлась в грудь кулачками,снизу вверх всматривалась в нависающее над нею суровое лицо. Ей показалось, чтооно потемнело еще больше. Даже голос стал хриплым, словно горло перехватила толи тоска, то ли нелегкие воспоминания.

— Я же говорил, мир был другим… Не было самолетов,компьютеров, Интернета… Ездили на конях, а вместо церквей — столбы с жертвеннымикамнями. Людей резали чаще, чем животных, люди дешевле… Колдуны были, покадлился тысячелетний магический дождь… Потом заклятия одно за другим переставалидействовать… Мы сперва думали, что миру конец, но, приспосабливаясь кизменениям, сумели открыть в себе нечто другое, лучшее, более ценное… Да-да, ямогу сказать точно, что в тот день… или ту эпоху, для нас это все равно деньили даже миг, когда на землю упала последняя капля магического ливня, вчеловеке проклюнулась душа…

Юлия удивилась:

— Душа? При чем тут душа? Разве раньше души не было?

— Не было, — ответил Олег. — Не было! А еслии было то зачаточное, что потом стало душой, то оно было слито с его телом,плотью. Душа была, так сказать, перемешана с частичками тела, как если взятьком желтой глины и ком красной, слепить в один и долго-долго перемешивать… А,черт! Совсем недавно это же говорил! Не тебе? Ну, Мрак тупой, ему повторятьможно долго…

Она сказала сердито:

— Мне тупой быть можно, я же красивая! Так что повториеще и для меня.

— А потом скажешь, что я зануда?

— Скажу, — пообещала она. — Но все равноговори.

Он вздохнул:

— Ладно. Возьми… древнего грека. Или его богов,полубогов, титанов, героев, просто известных людей, оставивших след, таксказать. Ты что, не видела их прекрасные статуи? Сильные здоровые животные, безмалейшего намека на духовность! Ум, или интеллект, как ни назови, уже был, адуши — фигушки… Да-да, не надо так уж оскорбляться… Венера Милосская илиАполлон Бельведерский — это красивые здоровые животные без малейших изъянов.Прекрасные мыслящие животные, умеющие читать и писать, знающие поэзию иискусство. Но вот кончился магический дождь, сразу же пришло усложнение в самомчеловеке. Душа почему-то вычленилась… ее стали воспринимать отдельно! Прогармоничного человека заговорили в другом значении: мол, на одной чаше весов —душа, на другой — телесные запросы, обе чаши в равновесии.

Она спросила, чувствуя себя обиженной:

— Магия… это как жабры у нас, когда мы еще на стадиизародышей?

— Рудимент, — согласился он. — Может быть,сейчас нам и жабры бы не помешали… гм… как и магия. С другой стороны, не зря жемы отказались и от одного, и от другого.

Она напомнила ядовито:

— Не мы отказались. И даже не вы. Дождик кончился!