Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 - Вальтер Гёрлиц

Когда Гитлер решил возложить вину за потерю Ростова на Рундштедта, старый фельдмаршал холодно ответил, что ответственность лежит на тех, кто придумал восточную кампанию. Всем показалось, что Гитлер с кулаками готов броситься на Рундштедта. У Браухича, который давно уже разрывался между воинским долгом и угрызениями совести, случился сердечный приступ.

Ряд командующих армиями группы «Юг» во главе со Штюльпнагелем были сняты с занимаемых должностей. Тем временем Рундштедт упорно добивался большей свободы в принятии решений и, получив очередной отказ, попросил освободить его от обязанностей. При последней встрече Гитлер заявил Рундштедту, что в дальнейшем он не станет принимать от генералов просьбы об отставке. Он, заявил Гитлер, уже сыт по горло и хочет все бросить, но его вышестоящий начальник сам Господь Бог, так что ему некого просить об отставке.

Неудача сменялась неудачей, и с каждой неудачей росла нервозность Гитлера. 1 декабря Бок объяснил Гитлеру, что армии исчерпали все свои возможности. Следует признать, что Генеральный штаб придерживался другой точки зрения и считал, что Москву можно и нужно взять. Однако даже ОКВ разделял мнение Бока, и Кейтель предложил фюреру отвести войска на зимовку.

Этот демарш закончился для Кейтеля весьма плачевно. Гитлер обозвал его болваном, после чего глубоко оскорбленный Кейтель удалился. Йодль нашел Кейтеля в кабинете, где он писал заявление с просьбой об отставке; на столе лежал пистолет. Йодль забрал пистолет и убедил Кейтеля остаться.

Кейтель и Браухич были не единственными, кто считал службу при Гитлере невыносимой. Фон Бок был в отчаянии, но, как и многие, боялся выступить против Гитлера. Но вместе с тем однажды, когда полковник Тресков, один из его штабных офицеров, предложил предпринять решительные действия против фюрера, Бок выскочил из комнаты, заявив, что не желает слушать подобные разговоры и будет защищать Гитлера от всякого, кто решится поднять на него руку. Чуть позже Бок вышел в отставку по состоянию здоровья.

Клюге сменил Бока, Рейхенау – Рундштедта. Вскоре Рейхенау понял, что не остается ничего другого, как последовать плану предшественника и отвести войска к Миусу. Клюге продолжал наступление на Москву, хотя и сильно сомневался в успехе.

XIII

В начале декабря танки Гепнера вплотную подошли к Москве, и пехота уже видела очертания Кремля. Казалось, что подготовка к уличным боям ведется совсем рядом. И тут неожиданно ударили морозы, пошел снег. Немцы растерялись. Не было зимней одежды, не было свежих армий, которые могли бы прийти на помощь. Создалось катастрофическое положение. 27 ноября Гальдер записал высказывание генерал-квартирмейстера Вагнера, что у Германии закончились и людские и материальные ресурсы. При этом Генеральный штаб делает вид, что ничего страшного не происходит.

Внезапно все меняется. 30 ноября Гальдер пишет, что в окружении Гитлера нет понимания происходящего, там словно живут в вакууме. 6 декабря Гальдер принимает решение отвести группу армий «Центр» на линию Осташков-Ржев на зимние квартиры. Гитлер отказывается санкционировать решение Гальдера. В тот же день контрнаступление противника прорывает центральный участок фронта. Немецкие войска несут серьезные потери. Спустя два дня фронт прорван в районе Тулы, а 10 декабря советские войска крушат линию наступления 2-й немецкой армии.

В других обстоятельствах возросшая опасность должна была бы привести к формированию командного аппарата, который с легкостью предоставлял бы максимальные возможности талантливым военачальникам.

К сожалению, процесс разложения зашел слишком далеко и не было придумано ничего лучшего, как продолжить дискредитировать людей, которые действительно могли спасти положение.

С Браухичем обошлись так, словно он один нес ответственность за то бедственное положение, в котором оказались немецкие армии. На него обрушили град обвинений. Двумя днями раньше Браухич сказал Гальдеру, что хотел бы уйти в отставку. 7 декабря он ушел в отставку по состоянию здоровья. Между тем подполковник фон Лоссберг, представитель армии в штабе ОКВ, попытался уговорить Йодля сформировать единый Генеральный штаб для всех родов войск и поставить во главе этого штаба лучшего стратега, а именно Манштейна. Йодлю не понравилась эта идея. Гитлер и Манштейн, ответил Йодль, слишком разные люди и не смогут работать вместе.

В то время Гальдер опять начал жаловаться на отсутствие у Гитлера представления об истинном положении армии. Гальдер имел в виду категорический запрет Гитлера, который последовал за просьбами командующих о предоставлении им свободы маневра. Фон Лееб поддерживал идею глубокого отступления к Польше, чтобы перегруппироваться и продолжить наступление. Гитлер, возможно, видел большую опасность в предложениях Генерального штаба, чем в реально сложившейся ситуации. Он был уверен, что любое отступление наносит непоправимый удар по его авторитету. Фюрер с какой-то неистовой одержимостью отказывался от любых предложений, и его решимость не могла не восхищать таких, казалась бы, непохожих людей, как Йодль и Рундштедт. Но чего он мог этим добиться? Не более чем временной отсрочки. Разрекламированная победа была оплачена четырьмя годами непрерывных жертв.

Тайный страх, сопутствующий комплексу неполноценности, который охватил Гитлера по отношению к офицерскому корпусу, заставлял его безжалостно отправлять в отставку старых, проверенных генералов, вроде Рундштедта, Штюльпнагеля и Гепнера, особенно когда те пытались настаивать на своем. Он требовал рабского повиновения, которого не требовали даже прусские короли. 19 декабря Гитлер принял отставку Браухича. После этого он вызвал Гальдера и объявил ему, что решил принять на себя командование сухопутными войсками. Браухич, заявил фюрер, не смог реализовать его идеи.

Кроме того, Гитлер обвинил руководство Генерального штаба в том, что оно заранее не позаботилось о зимней одежде. Он словно забыл, что сам утверждал, будто в этом нет никакой необходимости. Армия, сказал Гитлер, слишком консервативна. Совсем иначе обстоят дела с Герингом и его люфтваффе.

Любой может заниматься оперативным планированием, продолжил фюрер. Задача Генерального штаба воспитать армию в духе национал-социализма. Я не знаю ни одного армейского генерала, способного выполнить эту задачу, поэтому решил взять на себя командование армией, заявил фюрер. В соответствии с традицией Гальдер должен был последовать примеру Браухича и объявить об отставке. Но Гальдер решил, что его долг остаться в армии, чтобы, по крайней мере, помешать Гитлеру совершить самые серьезные ошибки.

На следующий день Гудериан попытался объяснить Гитлеру свои трудности, надеясь, что в откровенном разговоре удастся разрешить возникшие недоразумения. Гудериан сказал, что все ключевые посты должны занимать люди, имеющие опыт ведения войны, и что пропасть разделяет тех, кто ведет войну из кабинетов штаба ОКВ и Генерального штаба, и тех, кто командует войсками на фронте. Гитлер ответил, что он не отделяет себя от своего военного окружения.

В результате Гудериан, теоретик и практик танковой войны, человек, которого русские боялись больше, чем кого-либо из командующих танковыми армиями, был отстранен от командования за то, что по собственной инициативе отдал приказ об отступлении от Москвы. В течение какого-то времени он оставался не у дел, а затем его назначили инспектором танковых войск. Гудериан слабак, у которого сдали нервы, говорили в близких Гитлеру кругах.