Гимназия Царима - Марьяна Сурикова

Рисковая была комбинация. Не в том смысле, конечно, что Маришка могла пострадать. С ее очаровательной головки и волосок бы не упал, но ведь не напрасно Олайош все это время беспощадно играл чувствами защитника, скрыв от друга истинные причины женитьбы. Не впустую он тщательно анализировал каждый жест и каждую фразу Эсташа. Не просто так выводил друга из себя грубыми намеками и дурацким бахвальством, приравняв обладание женщиной владению ценной вещью. А потом, в самый ответственный момент, вдруг оказался неспособен защитить свое сокровище. Да, не зря он разыграл сложнейшую партию, уповая лишь на то, что инстинкты победят, а слабость пересилит все.

Бесспорно, это была сумасшедшая затея. Ради нее Олайош притворялся пылким влюбленным весь вечер и предусмотрел даже присутствие представителей известных журналов, которые завтра должны были растрезвонить о вопиющем событии. Но разве мог он поступить иначе? Ведь этот брак оформили по закону, а расторжение его, согласно суровым правилам их общества, влекло несмываемое клеймо на репутации женщины. И только обыграв будущий развод подобным образом, он сохранял честь Маришки неприкосновенной. Теперь никто не удивится расторжению брака, ведь сердце Аллара разбито. А как иначе? Лучший друг украл и унес красавицу-сабен в самый разгар свадебного приема на глазах у представителей высшего света, у всей элиты, собравшейся в этот вечер в особняке. Никто и сообразить ничего не успел.

Маришка молодец, не подвела. Он знал, что она выдержит нелегкую роль счастливой невесты до конца и ради него не покажет виду, сколь мучителен для нее этот прием. Она отважная, его маленькая тэа, и как никто другой подходит Эсташу. Впервые увидев их вместе, он сразу это понял.

«Надеюсь, вы меня простите за тяжелые минуты, — про себя попросил Олайош. — Нелегко было играть вашими чувствами, но как иначе я мог устроить это к счастью для всех?»

Тен Лоран не поддержал бы авантюрного плана и не позволил Аллару подставить едва поправившуюся Маришку под удар. Зато теперь девочка ни в чем не виновата, да и защитнику все простят месяца так через два. Мужчинам в их мире проще жилось, тем более истинному воину и представителю старейшего рода. Вот тогда Мариона с Эсташем смогут вернуться.

Аллар пристально вгляделся в темное небо, в котором теперь и светящейся точки не было видно. Пожалуй, Эсташ уже разгадал его задумку.

— Не вернет, — хмыкнул про себя Олайош, а опуская голову, поймал гневный взгляд сабен Эста, у которой на лице был написан вопрос: «Что здесь, Цахарис вас дери, происходит?!»

Кажется, наступил момент платить по счетам.

Опустившись на каменную ровную террасу, защитник поставил на ноги свою хрупкую добычу. В его руках Мариона успокоилась совершенно, и более он не ощущал волн паники и страха. Однако именно сейчас, как никогда прежде, Эсташ хотел придушить старого друга. Как мог Аллар закрыть ее, беззащитную и бесконечно доверчивую, в центре страшной западни, как посмел напугать так сильно!

Посмел…

Это слово крутилось в голове Эсташа, заставляя его усомниться в собственном здравомыслии. Супруг смеет принимать решения, в его руках забота о жене, однако же — посмел.

Едва отпустив девушку, защитник отвернулся, пусть и не нашел в себе сил отступить от нее хоть на шаг. Желал утихомирить собственные чувства, усмирить огонь, а заодно понять, как в один миг перешагнул через незримую черту. Эта грань отгораживала все, что люди называли принципами или нормами. Для защитника это было сродни части его самого. Он просто жил правилами, как живут порой собственными желаниями и стремлениями. Его воля всегда оказывалась крепче любых испытаний, и следовать тому, что верно, было так же необходимо, как свободно дышать. А потом вдруг эту опору смело в один миг чем-то гораздо более сильным, чем-то неподдающимся определению и особенно контролю.

С первого момента, как увидел, в нем возникло это иррациональное, непонятное чувство. Мариона изначально воспринималась им совершенно невероятным образом. Он знал ее и чувствовал, понимал на истинно глубоком уровне и принимал, как мог принять только самое необходимое и близкое существо на свете. Какие бы объяснения защитник ни искал, они не помогали разгадать загадку собственного сердца. Воспринимать чужую жену, жену лучшего друга, как свою и только свою женщину, казалось сумасшествием. Он ведь запретил себе даже думать, но был неспособен запретить чувствовать. Готов был уйти… А потом был ее крик, его бросок и первый миг безумства и полной потери контроля над собой, когда он похитил девушку на глазах у всех. И затем полет. Долгий полет в бархатной ночной тишине, с редчайшей в мире драгоценностью в руках, возможность подумать над тем, что произошло, проанализировать и разложить на детали.

И все же, если бы он увидел сейчас Олайоша…

Эсташ выхватил меня из-под носа рассвирепевших зверей и поднял за пределы разбитого оградительного круга, но вместо того, чтобы опустить подальше от сцены, взлетал все выше и выше в темное небо. Когда я совсем перестала различать внизу очертания земли, наконец осознала — защитник и не думал возвращаться. Он прижимал меня крепко к себе, а огненные крылья несли нас прочь, куда, я и сама не понимала.

Время перестало существовать, и не скажу точно, сколько прошло с момента, как покинули особняк Олайоша, и до минуты, когда внизу показалась темная гладь воды и пенные шапки, серебрящиеся под светом луны. Отдаленный гул бьющихся о камни волн сообщил, что где-то впереди находится остров или, возможно, риф, однако это оказалась выросшая посреди моря скала с замком-башней на вершине.

Эсташ опустил меня на террасу, окруженную высокой балюстрадой, и отвернулся. Я видела, как его пальцы крепко сжали каменные перила, но не могла понять, о чем он сейчас думал. И неожиданно меня охватило волнение — а вдруг это сон? Один из тех, что видела на протяжении бесконечных ночей, после того как очнулась в новой реальности. Мне захотелось прикоснуться, но было страшно, я желала спросить: «Ты настоящий? Не исчезнешь, едва открою глаза?», — но звук голоса мог заставить меня пробудиться. Эсташ, Эсташ! Ты действительно украл меня на глазах стольких гостей из дома лучшего друга? А может, я очнусь сейчас, а кругом снова тишина и пустота, в которой тебя нет, жизнь без смысла и искры самой жизни? Ответь мне, пожалуйста, ты настоящий?

Он слышал, как она тихо вскрикнула, и мгновенно развернулся, но тут же замер, опасаясь спугнуть странное наваждение.

На нежной коже танцевал огонь, выводя затейливые красивые линии на руках, открытых плечах, вдоль тонкой шеи. Одна за другой пламенеющие черты складывались в схематичное изображение крыльев. Ярко полыхнули невидимые прежде брачные рисунки, стираясь, растворяясь контур за контуром. Вспыхивая под танцующим пламенем, они исчезали без следа.

«Метки пропали», — глухо прошептала она, подняв голову, глядя прямо на него с каким-то отчаянием, с недоверчивой радостью и робким пугливым ожиданием чуда в глазах. Она смотрела…

Я смотрела на него и любовалась. Пускай дар жрицы был утрачен, но принимать его истинный облик оказалось ни капельки не страшно. Сложно было осознать столь совершенную красоту огненного воина, которая подернулась плотной пеленой забытья, как и все драгоценные воспоминания в этой жизни, как память о поцелуях и облике самого Эсташа. Я его не знала, не помнила и не умела забыть.