Белая гвардия. Михаил Булгаков как исторический писатель - Арсений Замостьянов

[К словам «как католик на молитве»]

Во время молитвы руки католика сложены ладонями друг к другу на уровне груди, пальцы направлены вверх.

[К словам «– Красные… да, с красными»]

Красные шлыки (головной убор в виде колпака) в армии Директории носил 1-й курень червонных казаков 1-й Днепровской дивизии.

[К словам «Пятнадцатого декабря солнце по календарю]

Из письма В.В. Шульгина от 19 января 1919 г. В.А. Степанову: «С тех пор, как мы с Вами расстались, я потерял еще сына. Утешение мне то, что он умер смертью честного, чистого мальчика, у которого слово не расходится с делом. Их было там на Святошинском шоссе 25 юношей. Их начальник уехал в город и не вернулся, поручив им защищать шоссе. Утром 1/14 декабря Киев был сдан. Соседние части стали отходить. Товарищ из соседней дружины подошел к Васильку и сказал: «Мы уходим, уходите и вы». Он ответил: «Мы не можем уйти, мы не получили приказания. Зайдите к моей матери…» Это были последние слова от него. Они остались… Крестьяне видели, как, втащив на дерево пулемет, они крутили его до последнего патрона. Потом отстреливались из винтовок. Никто не ушел. Все до единого умерли, исполняя приказание. Когда-то, может быть, Россия вспомнит этих бедных детей, которые умирали, пока взрослые предавали».

[К словам «как будут жить семьсот тысяч людей здесь, в Городе»]

В Киеве в сентябре 1917 г. проживало около 470 тысяч человек. По Булгакову получается, что число беженцев из большевистской России превышало двести тысяч человек, и большинство из них или были убиты, или покинули город. Ведь по переписи населения города, проводившейся в марте 1919 г., в Киеве осталось 544 тысячи человек.

[К словам «Страшное и некрасивое имя – Петлюра»]

И.Ф. Наживин писал: «Как раньше острили, что Скоропадский потому и Скоропадский, что скоро он падет, так теперь обыватель, которому вся эта кровавая канитель определенно надоела, по секрету объясняет, что Петлюра потому и Петлюра, что не миновать ему петли».

[К словам «Пузырь с серебристой крышечкой»]

Непромокаемый мешок для льда. Использовался, чтобы облегчить жар у больного.

[К словам «Николка… колол лед широким косарем»]

Косарь – большой тяжелый нож, часто изготавливавшийся из косы.

[К словам «Тут на Боричевом Току»]

Боричев Ток – улица на Подоле рядом с церковью Николы Доброго.

«Посмертные записки Пиквикского клуба» – роман английского писателя Чарльза Диккенса (1812–1870).

«Русский вестник» – литературный и политический журнал, издававшийся с 1856 г. по 1906 г.

[К словам «В пять часов он лежал]

Дом и Город – два главных неодушевленных героя книги. Впрочем, почему неодушевленных? Дом Турбиных на Алексеевском спуске, изображенный со всеми чертами семейной идиллии, перечеркнутой крест-накрест войной, живет, дышит, страдает, как живое существо. Будто чувствуешь тепло от изразцов печи, когда на улице мороз, слышишь башенный бой часов в столовой, бренчанье гитары и знакомые, милые голоса Николки, Елены, Алексея, их шумных, веселых гостей… И город – безмерно красивый на своих холмах даже зимой, заснеженный и залитый вечерами электричеством. Вечный Город, истерзанный обстрелами, уличными боями, опозоренный толпами чужих солдат, временщиками, захватившими его площади и улицы.

Писатель Владимир Лакшин

[К словам «А Лариосику дадим штатское»]

Лариосик приехал к Турбиным в костюме, напоминающим военную форму, – френч, брюки галифе и сапоги.

[К словам «Свет погас и страшный мороз»]

Геохимик и философ В.И. Вернадский вспоминал: «Скоро снова все изменилось – Директория просуществовала всего несколько недель – меньше двух месяцев… Директория внесла несколько изменений в устав Украинской Академии наук, между прочим, – пункт, против которого мы протестовали, что Академия может печатать на всех языках, кроме русского».

[ «повернуть… от Золотых ворот»]

Золотые (Златые) ворота – главные ворота в древней крепости, возведенной при князе Ярославе Мудром в 1037 г. Название получили от Золотых ворот Константинополя. Представляли собой крепостную каменную башню с широким проездом. Развалины Золотых ворот находились между улицами Владимирская и Златовратская. К празднованию 1500-летия Киева в 1982 г. Золотые ворота были полностью реконструированы.

[К словам «тримай офицера»]

Одно из первых мероприятий новой власти (Директории) в Киеве в середине декабря 1918 г. состояло в тотальной замене в трехдневный срок всех русских вывесок и табличек надписями на украинском языке. Вывески на польском и еврейском языках не тронули. Свою ненависть к русским офицерам и к царской России петлюровцы выражали неприятием русского языка.

[К словам «Турбин очень медленно побежал за ней»]

Крутизна киевских улиц вместе с Юлией Рейсс участвовала в спасении Алексея Турбина, когда он напоролся на петлюровскую цепь, наступающую снизу, с Крещатика, по улице Прорезной (то есть прорезанной в горе, спускающейся к Крещатицкому яру). Добежав вверх по склону до того перекрестка Владимирской и Прорезной улиц, где произошло роковое столкновение, петлюровцы, надо полагать, изрядно измотались, потеряли дыхание – и это дало Алексею Турбину шанс на спасение. Булгаковскому герою помог случай, но этот случай надо назвать по имени: к и е в с к и й л а н д ш а ф т. Ландшафт, ставший формирующим фактором и важнейшей составной частью истории города – и романа о нем.

Литературовед Мирон Петровский

[К словам «Юлия Александровна Рейсс»]

Прототипом Юлии Марковны Рейсс, по мнению украинского историка Ярослава Тинченко, послужила Наталья Владимировна Рейс, дочь полковника генерального штаба Владимира Владимировича Рейса, который в 1900 г. вышел в отставку в чине генерал-майора и скончался в 1903 г. Булгаков очень точно описал обстановку квартиры дома № 14 на Малоподвальной улице (в романе Мало-Провальная улица), где Наталья Владимировна жила в начале 1910-х гг. после развода с мужем. В 1910–1911 гг. у нее мог быть с Булгаковым кратковременный любовный роман. Прототипом Рейсс родственники писателя называли также Валентину Николаевну Сынгаевскую (1891–1985). Семья Сынгаевских проживала в доме № 13 на Малоподвальной улице.

[К словам «профессор, самого Турбина учитель»]

Первоначально профессор носил фамилию Янчевский. Существовал терапевт Феофил Гаврилович Яновский (1860–1928), профессор кафедры врачебной диагностики на медицинском факультете Киевского университета. Называют также прототипом знаменитого профессора Николая Маркиановича Волковича (1858–1928), заведовавшего в Киевском университете кафедрой хирургии.

[К словам «Шервинский побагровел»]