Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Воровская трилогия - Заур Зугумов

Воровская трилогия - Заур Зугумов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 230
Перейти на страницу:

Видит Бог, много горя я хапнул за последние годы заключения и от самих мусоров, и от лагерной нечисти, но ни разу, ни будучи избитым до полусмерти, ни валяясь на полу с переломанными костями, я не проявил какой-либо слабости. Здесь же, в этот трогательный момент моей жизни, у меня на глаза навернулись слезы. Но только лишь навернулись, ибо даже сам не знаю, каким усилием воли я умудрился их сдержать.

Этот день знакомства со своим сыном я, конечно, запомнил на всю оставшуюся жизнь. И не просто запомнил. Много лет во сне приходил он ко мне в разные камеры и скрашивал мою тюремную жизнь своим присутствием. Что же произошло? За что? Каким образом я смог заслужить такую милость?

Все это Валерия объяснила мне вечером в комнате свиданий, где мы провели втроем незабываемые трое суток. Когда она прибыла на зону в Пермскую область, она уже знала, что беременна. Оставалось только сообщить об этом домой, что она и сделала. Родители наняли классного адвоката, который написал прошение о помиловании в Верховный Совет СССР. Кое-кому, естественно, отстегнули немалый куш и, исходя из отсиженного и «многих смягчающих вину обстоятельств», прямо перед рождением нашего сына она была освобождена из заключения, а точнее, помилована.

Ребенка она родила уже дома, в Москве. Роды были очень тяжелыми, ей делали кесарево сечение, и по каким-то там женским причинам она уже больше не могла иметь детей. Никто ее не осуждал за этот решительный поступок, а тем более родители, но ей все же пришлось переехать с маленьким сыном с Кутузовского, где она жила с родителями, в Отрадное, к тете. Время все-таки в стране было шебутное, а бытие у людей по-прежнему определяло сознание.

Через полгода после родов в отпуск из Германии приехал ее бывший жених. У них состоялся обстоятельный разговор, где она поведала ему обо всех своих тюремных перипетиях. Он понял ее и ни в коем случае не осуждал. Как я упоминал ранее, это был порядочный человек, а главное – он любил Валерию.

Нужно было некоторое время, чтобы она могла официально выйти за него замуж и переехать с ним в Берлин, где он тогда работал. Ребенка он усыновил, а для большинства, кто не был посвящен во всю историю, он был его родным сыном.

Обо всем этом они договорились заранее, и он уехал назад к месту службы. Шло время, и Валерия, многое передумав, решила, что будет верхом несправедливости уехать и не известить меня о том, что у меня родился сын. Но как это сделать? Тут-то и пригодилась наша зубрежка адресов в «столыпине», в том далеком северном этапе.

Валерия написала письмо моей матери и получила ответ. Как мать сказала мне позже, она прекрасно поняла эту женщину. Завязалась интенсивная переписка, из которой Валерия где узнавала, а где и догадывалась о моих тюремных передрягах.

Когда маленькому Зауру исполнился год, моя мама взяла с собой свою четырехлетнюю внучку Сабину и приехала в Москву, чтобы познакомить брата с сестрой, которых еще ни разу не видел их родной отец-каторжанин.

Обе женщины с нетерпением ждали этой встречи, и она оправдала все их ожидания. Мама прожила в Москве больше трех месяцев. За это время дети очень сдружились, да и мама с Валерией стали родными и близкими людьми. Обо всем, о чем им нужно было договориться, они договорились, и мама уехала назад, в Махачкалу.

Перед отъездом они условились: как только от меня придет известие о том, что я в каком-то лагере задержусь хоть ненадолго, мама тут же сообщит Валерии. Но о том, что они вообще как-то общаются, а тем более о том, что у меня есть сын, Валерия просила маму мне не сообщать, рассчитывая в дальнейшем преподнести мне сюрприз. Как читатель мог убедиться сам, ей это удалось, мама сдержала данное слово.

Как я упоминал ранее, Валерия была глубоко образованна, хорошо воспитана, а главное – она была из очень состоятельной семьи. Наняв адвоката на некоторое время, она прилетела с ним прямо из Москвы ко мне в лагерь, не став дожидаться, когда я выйду из БУРа, тем самым избежав всякого риска не увидеть меня.

По законам того времени, если женщина приезжала в лагерь к арестанту заключать законный брак, то, где бы он ни находился, в каком бы лагерном каземате ни сидел, администрация была обязана предоставить все необходимые условия для этого. То есть пригласить представителей из ЗАГСа для оформления свидетельства и дать личное свидание на трое суток, независимо ни от каких предыдущих взысканий.

Все это адвокат и объяснил хозяину, который и так знал этот закон не хуже его. Как магически действовали юристы, прибывавшие из Москвы, на северных провинциалов ГУЛАГа, думаю, объяснять нет надобности. Ну а наличие маленького ребенка ставило вообще все точки над «и». Так что ни Юзик, ни кто бы то ни было другой, кроме Всевышнего, конечно, не смогли бы помешать мне вновь встретиться со своей подругой.

Мне кажется, что наша встреча была уже давно предопределена на небесах. А пока, после процедур ЗАГСа, где меня впервые в жизни с чем-то поздравляли лагерные мусора, нас троих отвели в комнату свиданий.

Как для путника, изнывающего в пустыне от жары и палящих лучей солнца, и вдруг увидевшего вдали не мираж, а зеленый оазис, так и для меня эти три дня, проведенные вместе с родными мне людьми, стали оазисом среди долгих семи лет мучительных скитаний по пустыне, именуемой ГУЛАГом.

Либо исходя из условий, в которых я находился, либо потому, что я вообще мало чему верил на свете, но тогда я был не в состоянии понять эту женщину. Но то, что я боготворил ее в душе, было, по-моему, очевидным для нас обоих. Мы отдались во власть любви, нежности и ласки, но эта страсть была не только плотской, ведь с нами был наш сын. И когда он просыпался, я почти не выпускал его из рук.

Я тогда вообще еле соображал, что у меня на руках мой сын, моя кровь и плоть! Дочь свою к тому времени я еще, к сожалению, не видел.

О, какие это были счастливые для меня минуты! В жизни человека бывают два или три таких мгновения, когда он вполне счастлив; и как ни коротки эти молнии, а от них уже довольно света, чтобы заново полюбить жизнь.

Нас с Валерией откровенно обрадовало и удивило то, что сын сразу признал меня, назвав папой, как будто с рождения я был с ним рядом. Валерию сначала это даже немного обидело. «Вот так я выращу его, а ты когда-нибудь придешь, и он забудет обо всем и уйдет с тобой», – с грустью глядя на нас обоих, говорила она.

Валерия была откровенно поражена моим видом, и, пока она от души не выплакалась, я не мог с ней разговаривать вообще. Когда же настало время поговорить обо всем серьезно, она объяснила мне, что в Москве ей без проблем оформят развод. Через месяц должен приехать ее жених, а в августе у них должна будет состояться свадьба, после которой они, получив визы на нее и ребенка, вылетят в Берлин.

Слушать все это было грустно. Но тем не менее я был от души рад, что у нее начинает склеиваться когда-то оборванная нить, что мой сын будет жить вдали от этой сумасбродной и беспредельной страны, где его могут запросто спрятать за решетку только лишь за то, что он мой сын!

Я был искренне благодарен ей за все, что она для меня сделала. Разве можно было найти критерий, по которому я смог бы оценить ее благородство, доброту и порядочность? Великая любовь не требует воздаяния и вознаграждений: в море великой любви тонет всякое воздаяние. Валерия на всякий случай оставила мне адрес своей самой близкой школьной подруги, через которую я мог бы иметь некоторую информацию о своем сыне в будущем.

1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 230
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?