Бесславные дни - Гарри Тертлдав

ВМС в Пенсаколе, он хотел лететь вместе с Джимми Дулиттлом и его храбрыми пилотами. На самом деле, он по-черному завидовал летчикам. Ему казалось нечестным, что они полетели, а он нет! И всё это лишь потому, что они летали уже много лет, а он только сейчас поднимался в небо...

   То, что каждый третий самолет оказался сбит, а каждый второй член экипажа погиб (погибшие были даже в тех самолетах, что успели добраться до точки сбора), его нисколько не волновало. Не волновало это и самих летчиков. Они все были добровольцами. В газетах об этом писалось открыто. Джо не мог даже представить, чтобы кто-нибудь отказался от участия в подобной операции.

   Он продолжал говорить о рейде даже, когда стоял на взлетной полосе около "Стирмана", который должен был поднять его в небо. Как и все прочие тренировочные самолеты, этот биплан был выкрашен в ярко-желтый цвет, чтобы никто не мог спутать его с чем-либо другим. Те, кто не летал на "Стирманах", называли эти самолеты "желтыми психами", и в этом прозвище была лишь доля шутки. Эти машины были опасны не только для тех, кто ими управлял, но и для остальных вокруг.

   - Мистер Кросетти, если вы, наконец, перестанете думать о Гавайях и вернетесь сюда... - заговорил летный инструктор, лейтенант из Питтсбурга, по имени Ральф Гудвин.

   - Есть, сэр. Виноват, сэр. - Джо ни капельки не чувствовал себя виноватым. - Представляете рожи япошек, когда на них обрушились наши?

   У Гудвина были холодные голубые глаза и скупые движения.

   - А вы представляете своё лицо, когда я влеплю вам выговор за то, что попусту тратите своё и моё время?

   - Никак нет, сэр.

   - Ладно. Забирайтесь внутрь. Пробежимся по настройкам.

   - Есть, сэр. - Джо забрался на заднее сидение "Стирмана". Высоту кресла можно было регулировать, как в парикмахерской, подгоняя его под рост конкретного курсанта. Тот, кто сидел здесь до него, должно быть, был высокого роста, потому что Джо пришлось поднять кресло сантиметров на десять выше. Рядом он повесил рюкзак с парашютом.

   Лейтенант Гудвин, тем временем, занял место пилота.

   - Готовы там? - спросил он.

   - Почти, сэр. - Джо взял небольшое зеркальце и закрепил его на верхнем крыле самолета. В машине, за рулем которой был кто-то другой, возможно, необходимости в нем не было. Закрепив зеркало под нужным углом, он сказал: - Готов!

   - Ладно. Тогда пройдемся по списку.

   - Есть. - Джо надеялся, что инструктор не заметил отсутствия у него какого-либо энтузиазма.

   Судя по тому, как тот хмыкнул, этот факт от него не укрылся.

   - Делать это нужно каждый раз, как ваш зад оказывается в самолете. Каждый раз. Если вы что-нибудь забудете, как только вы об этом забудете, то винить сможете только себя. "Стирман" - весьма терпеливая машина, любая другая быстро вас убьет. Но ни один самолет не прощает глупость. И раз уж вам не нравится проводить проверку, её проведу я, тем более, моя шкура тоже на кону.

   Уши Джо загорелись, он пробормотал:

   - Да, сэр.

   - Ладно. - В голосе Гудвина не было слышно злости, лишь раздражение. - Двое из трех курсантов ведут себя так же. Впрочем, и они привыкают. Пройдемся по списку.

   Они проверили всё, начиная с крепления ремня безопасности Джо, и заканчивая педалями, рукояткой газа и индуктором двигателя. Всё работало так, как и должно было.

   - Всё в порядке, сэр, - сказал Джо сквозь рёв семицилиндрового двигателя.

   - Тоже так думаю, - согласился Гудвин. - Выводите машину на полосу "запад-3" и сообщите диспетчерам, что мы взлетаем.

   - Есть, сэр. "Запад-3". - Джо медленно и осторожно вывел самолет на указанную полосу. Самолет должен летать, а не кататься по земле. Ездить должны машины. Джо обменялся формальностями с диспетчером в башне. Затем он осмотрел взлетную полосу и убедился, что никто кроме него не взлетал и не садился. Здесь многое было похоже на автомобильное движение: если не следить за сигналами светофоров, очень быстро пожалеешь.

   - Вроде чисто, сэр, - сказал он Гудвину. Без одобрения инструкция он взлетать не собирался.

   - Да. Взлетайте, мистер Кросетти.

   Джо прибавил оборотов. Рёв двигателя стал громче и ниже. "Стирман" покатился по взлётной полосе. По идее, биплан был одним из самых удобных в управлении самолетов, но Джо так не думал. Даже находясь на земле, он следил за индикатором скорости. Когда стрелка достигла нужного значения, он дернул штурвал. "Желтый псих" поднялся в воздух.

   - Нежнее, мистер Кросетти, нежнее, - сказал Гудвин. - Не надо так дергать штурвал.

   - Есть, сэр. - Самому Джо казалось, что взлетел он хорошо. Он же всё-таки, взлетел, или нет?

   - Это, как учиться водить машину, - продолжал Гудвин. - Несколько часов тренировок и уже не нужно думать, что именно следует делать. Руки и ноги сами всё сделают. Это становится второй привычкой, если, конечно, не убьешься раньше времени.

   Джо был согласен с таким сравнением. Ему стало понятно, что он ещё не так хорош, как думал. Он вспомнил, как нервничал, когда только сел за руль. Несколько не самых идеальных виражей, сопровождаемых ехидными комментариями инструктора, спустили его с небес на землю.

   Но он же летал! Хоть он ещё и не достиг каких-то успехов, но он летал и учился всему, чему нужно, так что, вскоре он сможет сбивать япошек. Сейчас под фюзеляжем самолета простирался аэродром Пенсаколы, леса и болота вокруг него, синие воды бухты и даже был виден Мексиканский залив за ней. Птицы видели всё это каждый день. "Стирман" был лучше любой птицы (даже оснащенный пулеметами, он не мог конкурировать с похожими машинами, вроде британского самолета времен Первой Мировой "Сопвич Кэмел", но Джо об этом не думал).

   Приказ на посадку прозвучал раньше, чем он рассчитывал.

   - Спокойнее, - произнес Гудвин. - Нежнее. Представьте, что жонглируете яйцами. Девяносто процентов курсантов ошибаются на последних десяти метрах. Если точно будете знать, где земля, станете Чарльзом Линбергом.

   - Не хочу я быть Чарльзом Линдбергом,