Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг - Борис Мегорский

ОСАДЫ И ШТУРМЫ СЕВЕРНОЙ ВОЙНЫ 1700–1721 гг.

Мейер, Йоханнес (Meyer, Johannes) (1655–1712)

Ручные мортиры.

Цюрих, 1711 Zentralbibliothek Zürich

Данная гравюра из цюрихского артиллерийского альманаха «Neujahrsblatt der Constaffler und Feuerwerker im Zeughaus» – уникальная подборка изображений различных вариантов этого вида оружия – на треноге, на колоде, конная и в виде насадки на мушкет. В музейных коллекциях наиболее распространены мортирки с прикладом и ружейным замком, хотя встречаются и другие модели. Изображение мортирки у кавалериста уникально – именно такими были вооружены «мортирщики» драгунских полков, участвовавшие во взятии Дерпта и Нарвы. В центральной части показано боевое применение мортирок – массированный огонь из передовых траншей по крытому пути и палисаду.

В середине мая, после прибытия к Выборгу всей осаждающей армии с артиллерией, Петр осмотрел крепость и написал подробную инструкцию, в которой в полной мере раскрыл роль ручных мортирок. Он предписывал располагать напротив атакованных участков мощные батареи, в том числе три батареи (на 70, 50 и 50) железных и медных ручных мортирок («гант-мортир», на немецкий манер), «которым, как по ночам мешать делать [т. е. восстанавливать разрушенные укрепления крепости. – Б. М.], а наипаче во время штурма людей сбивать со стен». Перед одной пушечной батареей было велено вырыть траншею для 100 мушкетеров, которые огнем должны были «своих, на штурм идущих, оборонять»; при этом следовало расположить позицию стрелков достаточно далеко от жерл орудий, «дабы жар от пушек своим не вредил»[1275]. В целом во время штурма на крепость должен был обрушиться шквал огня: «К тому-ж надлежит в тот час [во время приступа. – Б. М.] по болваркам, к которым приступу не будет (а с них может неприятель стрелять по наших), непрестанно с наших батарей стрелять и бомбы метать; також и замок непрестанно в тот час бомбардировать, дабы очищающую неприятельскую стрельбу отнять. Також штифунтовые пушки поставить против «Германа», и стрелять из оных в бойницы гермоновы, дабы тем також стрельбе отчасти помешать»,[1276] – снова наставлял Петр Ф. М. Апраксина 5 июня, за несколько дней до взятия крепости. Исполнить эти повеления царя русским артиллеристам не довелось – Выборг сдался, когда все было готово к штурму.

В отличие от русских, шведы редко осаждали и штурмовали крепости, и в их истории есть пример неудачной артиллерийской поддержки приступа. Когда Карл XII принял решение о штурме Веприка, маленькой деревянной крепостицы на Украине, он среди прочего распорядился и об огневой поддержке: пока штурмовые колонны с лестницами приближались к валам, пушки должны были стрелять по стенам, а драгуны должны были стрелять по защитникам из пистолетов. Однако подавить обороняющихся за деревянными стенами шведам не удалось, колонны вступали в бой не одновременно, и штурм был отбит [1277].

Решение о выборе дня и времени суток для штурма принималось командующим осадным корпусом; но в случае личного присутствия царя или возможности «посоветоваться» с ним, такие решения фактически исходили от него. Под Нотебургом, где формальным командующим был Б. П. Шереметев, процесс выработки решения был сформулирован так: «Великий государь его царское величество указал и генерал-фелтьмаршал и кавалер приговорили»[1278]. Под Нарвой в 1704 г. этот вопрос обсуждался на военном совете, и окончательное решение осталось за царем. Под Выборгом в 1710 г. Ф. М. Апраксин регулярно сносился с Петром, пребывавшим неподалеку в Санкт-Петербурге, о дате и времени штурма (Петр из-за болезни не мог присутствовать лично и просил отложить штурм до его приезда).

Штурм, как правило, являлся завершающим этапом осады, ему предшествовали недели и месяцы осадных работ; к этому ответственному моменту апроши спускались в ров, а брешь в стене открывала путь в крепость. Однако, иногда рассматривалась возможность идти на штурм, не дожидаясь завершения формальной осады. В переписке Петра с Ф. М. Апраксиным в апреле 1710 г. обсуждались плюсы и минусы штурма Выборга на раннем этапе осады. Апраксин передал царю предложения своих подчиненных, генерал-майоров В. Берхгольца и Р. Брюса «без бреша штурмовать, пока еще лед не сошел; а ежели оную крепость в нынешнем скором времени мы штурмовать не будем, то от продолжительнаго стояния и без покорства в армии нашей много прибудет раненых и больных солдат, которых уже и ныне немалое число; и в такое долгое время могут больше людей от ран и болезни помереть, нежели на штурме пропасть»[1279]. В ответ Петр перечислял причины, по которым штурмовать по льду в тот момент было «зело изрядно, но и зело опасно»: гарнизон по численности (5000 ч.) равнялся силам атакующих, брешь не готова, лед не достаточно крепок, а переходить трещины по доскам во время штурма будет «не бес труда», «гарнизон не утомлен гораздо», а вспомогательные штурмовые колонны также подвергались опасности быть расстрелянными на подступах к стенам («которые будут для деверзии з других сторон… блиско, то напрасно пропадут от дроби пушечной, не имеючи закрышки и доброй ретерады» [1280]). В данном случае выбор, на каком этапе осады можно было идти на штурм, ставился в зависимость от ожидаемого уровня потерь.

Таким же образом оценивали вероятность нападения со стороны неприятеля. 5 июня 1709 года в лагере под Полтавой генерал Алларт изложил свое мнение по поводу штурма Полтавской крепости шведами: «Невозможно удобно верить, чтоб он [неприятель] сие место самою силою брал, понеже он во всех воинских принадлежностях оскудение имеет. Такожде неудобно верити, чтоб он генеральной штурм ко оному учинил, ибо вся его инфантерия насилу в 7 до 8 тысяч состоит и надлежит ему в начатых редутах и линиях и несколько тысяч человек для осаждения оставить, ежели что главное в городе штурмовать предвосприимет, ибо надлежит ему того чаять по всему воинскому разсуждению, что коль скоро он штурм предвосприимет, то мы равенственно и его крепости, по реке учиненные, атаковать будем; еже и возможно, и в который час или время то неприятель ни начнет, то надлежит с нашей стороны та резолюция уже предвосприята быть, во что то ни станет»[1281].

Очевидно далеко не всегда у осаждающего была возможность дождаться наиболее выгодного времени для штурма. В случаях со взятием Батурина, Переволочной и Сечи осажденные со дня на день ожидали сикурса, поэтому штурмовать эти крепости было необходимо как можно раньше. Под Эльбингом и Браиловым у осаждающих не было средств для ведения формальной осады, поэтому откладывать приступ также не имело смысла. Решение о штурме Нотебурга было принято несмотря на то, что бреши были не готовы и приступ грозил большими потерями; в данном случае альтернативы (блокировать крепость до зимы или снять осаду), очевидно не устраивали Петра.