Погибель королей - Дженн Лайонс

– Мне нужно купить рабыню, которую Дарзин только что отправил в Восьмиугольник. Ее зовут Талея.

– О, прекрасно. Это уже кое-что. – Тишар подняла руки вверх. – Подумай еще вот о чем: ты, мой юный племянник, еще не достиг совершеннолетия. По закону ты станешь взрослым, когда настанет Новый год и твой день рождения. Если мы войдем в Восьмиугольник и ты купишь эту Талею, Дарзин сможет снова предъявить на нее свои права – как и на все, чем ты владеешь, пока являешься собственностью твоего отца.

Кирин широко раскрыл глаза, а затем зажмурился и запрокинул голову, стукнувшись о стенку кареты.

– Я – тупица.

– Не путай невежество с глупостью, юноша. Ты просто не привык к тому, что у тебя есть отец, которого не заботит твое благополучие. Вот тебе мой совет: не пытайся купить рабыню сам. Купи ее от имени своего деда Терина. Возможно, он разозлится на тебя за то, что ты делаешь покупки за его счет, но ты сможешь договориться с ним о рассрочке.

– Да, неплохой план. – Кирин пожевал нижнюю губу. – У меня есть деньги. Их хватит, чтобы купить ее.

– Похоже, эта девушка очень тебе нравится.

Кирин покачал головой.

– Я никогда ее не знал.

Тишар изумленно посмотрела на него и стала ждать разъяснений.

– Я знал ее сестру. Еще в клубе «Разорванная вуаль». Ее убили из-за меня. – Кирин сглотнул с таким видом, словно съел что-то тухлое. – Я видел Талею, когда ее уводили. Дарзин предложил мне выбрать любую из его рабынь. Я мог бы выбрать ее, но отказался. – Кирин мрачно рассмеялся. – Он бы убил ее, если бы понял, как она важна для меня[99].

– Я восхищена тем, как быстро ты приспосабливаешься к внутрисемейным интригам де Монов, – сказала Тишар. – Ни секунды не сомневаюсь в том, что ты прав. – Она сделала жест, словно поднимая в его честь невидимый бокал. – Полагаю, остается только тот вопрос, из-за которого я тебя и искала.

Кирин заморгал.

– Подождите. Вы меня искали?

– Да. Видишь ли, я хотела поделиться с тобой своей тайной. Знаешь, как мне удавалось столько лет выживать в этом городе? – Дожидаться ответа Тишар не стала. – Потому что я не забыла, что моя мать была рабыней. И если бы не усилия, предпринятые моим братом, я, скорее всего, тоже оказалась бы в рабстве.

Кирин нахмурился.

– Рабство не передается по наследству.

– Да, но зачем хозяину раба тратить деньги на воспитание свободного гражданина? По закону только родитель может продать своих детей, но если сам родитель – раб, на него можно сильно… надавить… чтобы добиться его сотрудничества. Когда я жила в доме де Эвелин, подобной уловкой пользовались постоянно.

Она помолчала и заметила, что Кирин выглядит мертвенно-бледным. Ты не столь циничен, каким ты себя считал, – да, юноша?

– Не забывай, что империю построили рабы и слуги, а все они – расходный материал. Люди ненавидят моего брата Педрона, потому что он пытался свергнуть старый порядок. Но я спрашиваю тебя: неужели его цели были столь ужасны?

Кирин сглотнул.

– Он… э-э… Но ведь гнев богов… Риск, что подействует проклятие…

Тишар отмахнулась от его слов.

– Он думал, что сумеет это предотвратить. Он не считал себя злодеем. Он думал, что поступает правильно, что действует во благо империи. Он хотел исправить все эти недостатки. Но вся беда в том, что он связался с людьми, которые были готовы использовать его идеализм для достижения своих целей и свалить вину на него, если их планы будут раскрыты.

– Вы хотите сказать, что в Деле Голосов он был жертвой?

Тишар вздохнула.

– Скорее всего, нет. Я не держу зла на Терина за то, что он сделал. Если бы не он, проклятие богов уничтожило бы всех нас. Но порой задумываюсь о том, что стало бы, если бы Педрон добился успеха. Он столько хотел изменить, но не мог – из-за своего положения в обществе. Кто знает, как изменился бы мир?

– Изменения не всегда к лучшему.

– Хм… – Тишар сложила губы трубочкой, а затем покачала головой. – Я многому у него научилась. Я училась и на его ошибках, и на его успехах. Я пыталась творить добро – в той мере, как позволяет мне мое положение и пол. В доме, где находится такой человек, как Дарзин де Мон, слуги рады укрыться хоть где-нибудь от этой бури. И они многое мне рассказывают: например, о том, что сегодня утром Алшена выползла из твоих покоев на четвереньках, вся перемазанная кровью. Однако ни к одному из лекарей она не пошла.

Это был удар ниже пояса. Шок на лице Кирина едва не разбил сердце Тишар. Отчаяние и стыд в его взгляде смешались с ужасом и отвращением.

– Это не… Это не то…

– Знаю. Ее избил не ты. Вскоре после этого из твоих покоев вышел Дарзин. Подозреваю, что он сам излечил раны Алшены, чтобы избежать сплетен среди лекарей. А что заставило Дарзина избить жену – избить жестоко даже по его меркам… Служанка, застилавшая твою кровать, считает, что все довольно очевидно.

Румянец, который только что покрывал щеки Кирина, мгновенно исчез.

– Что вам нужно? – отрешенно спросил он после долгой паузы.

Мальчик быстро учится. Ну конечно, он подозревает, что его станут шантажировать.

Тишар вздохнула.

– Я хочу, чтобы ты ответил на вопрос. – Она подняла руку. – Сначала послушай. Видишь ли, я подозреваю, что когда-то сама оказалась в подобном положении, но, возможно, я ошибаюсь. У меня свои воспоминания о таких вечерах. Все начинается с какой-нибудь причины, чтобы выпить. Тот, кому ты доверяешь, улыбается и продолжает подливать тебе вино в бокал. А затем ночь идет своим чередом, и все превращается в размытое пятно. В приятное пятно, если честно. Но вот потом… Потом, когда человек не обращает внимания на то, что ты говоришь «нет», когда одежда снята, а руки лезут туда, где они быть не должны… – Тишар многозначительно постучала пальцем по носу. – Мой милый мальчик, у меня только один вопрос: ты хотел, чтобы это произошло?

Кирин отвернулся.

– Все это – ужасная ошибка. Цепочка случайностей… Я бы все это отменил, если бы мог. Утром Дарзин нас нашел. Я думал, он ее убьет. Возможно, он все еще собирается это сделать.

– Кирин, – сказала Тишар. Она потянулась, чтобы взять его за руку, но остановилась, увидев, как он вздрогнул. – Кирин, – повторила она. – Я знаю, какой заманчивой может показаться мысль о том, чтобы во всем обвинить себя или даже сказать, что никто не виноват. Но запомни одну вещь: вчера вечером в твоей спальне взрослый человек был только один.

Кирин фыркнул и закатил глаза.

– Мне почти шестнадцать.

– Если ты дожил до определенной даты в календаре, это не значит, что ты чудесным образом обрел мудрость. Тебе почти шестнадцать. Ей вдвое больше. Подумай вот о чем: если и есть навык, который мы, особы королевской крови, старательно оттачиваем – так это умение пить. Алшена могла бы перепить моргаджа, поэтому если прошлой ночью произошла «цепочка случайностей», то лишь потому, что Алшена сама этого хотела. И вот вопрос: хотел ли этого ты? Если хотел, так и скажи, и тогда мы навсегда об этом забудем.