И тьма взойдёт - К. С. Пакат

– Я обещаю. Обещаю!

– Я не справилась… не справилась, – повторяла мама, а к ним уже приближались другие мужчины с такими же ножами в руках, как тот, который только что оставил порез на ладони Уилла. Который лишил жизни его Элеонору Кемпен.

Невидяще она посмотрела на приближавшихся к ним мужчин и выкрикнула, обращаясь к кому-то из них… а может, и ко всем ним:

– Беги!

Будто они нуждались в предупреждении. Будто опасность исходила от Уилла…

Саркеан…

Он хотел всё отрицать, но теперь знал правду.

Саймон не потерпел неудачу тогда, семнадцать лет назад, когда убил тётю Мэри – он достиг своей цели. Вернул в тот день Тёмного Короля с помощью крови Госпожи. Мать скрывала этот секрет от Саймона, от Хранителей и даже от самого Уилла.

Родила ли она его или просто нашла и воспитала? Уилл не мог этого знать, но понимал, что Тёмный Король выбрал бы окольный путь, полный ужасов.

Провести всю жизнь в бегах, в попытках скрыть, кем на самом деле являлся её сын – скрыть от Саймона, от Хранителей и даже от самого Уилла.

Теперь он понимал, видел, что этой цели было подчинено всё, что делала мама. Все эти годы она боялась до ужаса – но боялась не Саймона. Боялась его.

Он не сразу сумел вынырнуть из своих мыслей и воспоминаний, а когда сумел – Девон уже стоял в паре шагов, бледный, загадочный.

– Как ты узнал? – глухо спросил Уилл у последнего единорога.

– Я узнаю тебя где угодно, – ответил тот. – Даже спустя десять тысяч лет. И понял, что это ты, в тот же миг, когда увидел в лавке Роберта.

– Почему же не сказал… – Уилл осёкся.

– В нашу последнюю встречу твои армии убивали моих сородичей. Тысяча мёртвых единорогов на поле битвы… – Девон взирал на собеседника так, словно знал его лучше, чем тот знал себя сам. Белёсые волосы и бледная кожа ярко выделялись на фоне окружающего чёрного ландшафта. – Саймон считал, что ты вознаградишь его. Каким же он был глупцом! Ты такой же безжалостный, как и прежде. Позволил Хранителям принимать тебя в Чертоге, а потом убил их. Позволил убить потомка Госпожи, хотя она была твоей матерью.

– Она не была моей матерью, – возразил Уилл, желая рассказать, объяснить, что всё происходило совсем не так, но…

– Уилл? – позвал кто-то за спиной.

Он словно увидел призрака прошлого – маму, стоявшую на пороге дома. Свет восходящего солнца сиял за ней, золотые волосы струились по плечам, а голубые глаза точь-в-точь походили на те, которые отражались в старинном зеркале. Юноша моргнул.

Нет, это была не мама, а Кэтрин.

Бледная, испуганная, она стояла там, в ужасе глядя на него. Грязное от щиколоток до колен платье, перепачканное лицо – девушка, вероятно, провела в седле целый день и всю ночь, как и сам Уилл. И теперь стояла здесь, смотрела на него.

Казалось, сам мир пошатнулся. Кэтрин услышала всё…

– Это ведь неправда? – тихо спросила она.

– Всё не…

– Ты ведь не убивал их всех, – в тихом голосе девушки звучало потрясение, и она смотрела на Уилла так же испуганно, как когда-то мама.

– Я…

Он видел, как Кэтрин перевела взгляд на мёртвое тело Саймона и едва слышно вскрикнула. Оно покоилось почти в самом центре разрытого покорёженного кратера.

Лорд Креншоу, которого она знала, с которым пила чай и за которого собиралась выйти замуж, теперь лежал на почерневшей земле, и девушка смотрела на мёртвого мужчину с недоверием и ужасом, как только что смотрела на Уилла.

– Саймон убил мою мать, – проговорил юноша. Почему-то вырвались именно эти слова, хотя он мог бы сказать: «Он убил Хранителей. Пытался убить меня».

– Ты убил его?

– Да.

А что ещё оставалось ответить? Уилл чувствовал себя слишком открытым, уязвимым, и мысль о том, что Кэтрин могла услышать, вызывала ужас.

– Нет, неправда, – сказала она. – Ты не мог никого убить. Ты ведь не…

Саркеан…

Это имя повисло между ними, как острый осколок прошлого. Кэтрин посмотрела на Девона, и Уилл понял: она слышала, слышала всё.

«Итак, ты узнал, кем являешься…»

– Саймон бы навредил тебе, – сказал он. – Навредил бы всем, кто дорог мне.

– Ты говорил, что Тёмного Короля нужно остановить. – На бледном лице Кэтрин отражался чистый ужас. – Что его нужно победить, и что ты – тот, кому предначертано это исполнить.

– Я говорил искренне, – ответил Уилл. – Поверь…

Существо родом из прошлого, которое шевелилось внутри, пыталось захватить контроль над всем. Казалось, рука Тёмного Короля протянулась из мрака веков, приводя в движение все прежние замыслы, а Уилл всё ещё пытался верить словам Старейшины, верить, что он мог остановить…

Леденящий кровь вой прорезал рассветный воздух, напоминая крик неведомого зверя, воплощённого кошмара, и эхом разнёсся над холмами, звуча сразу отовсюду и ниоткуда, словно не имея конкретного источника. Небо потемнело, будто неизвестная сила могла потушить сам восход солнца.

«О нет…»

– Что это? – испуганно спросила Кэтрин, вскинув голову и посмотрев на лес.

«Нет, нет, нет…»

Ответил Девон, который отлично помнил это завывание из прошлых времён. На его лице отражался животный ужас, и казалось, бледный юноша направил всю волю лишь на то, чтобы не сорваться с места и не сбежать.

– Король-Тень, – пробормотал Девон. – Расскажи ей. – В бесцветных глазах застыла решимость – он хотел увидеть, чем всё закончится.

– Это создание явилось, чтобы уничтожить потомка Госпожи, – вздохнул Уилл.

Правда обнажилась, ничем более не прикрытая.

«Дай мне слово…»

Саймон отдал Королям-Теням один-единственный приказ: отыскать настоящих детей его матери и прервать её род.

– Но ты ведь только что сказал, что не являешься её потомком… – проговорила Кэтрин. – Что ты не…

– Он явился не за мной, – тихо произнёс Уилл. – А за тобой.

– Что ты такое говоришь? – переспросила девушка, ничего не понимая и дрожа от страха. Она находилась не на своём месте, вырванная из мира красивых платьев и учтивых манер. – Ты о чем?

– В Чертоге Хранителей есть каменное дерево, – Уилл судорожно вздохнул. Рядом простиралась почерневшая земля – место, где погибла его мать. Кэтрин стояла там же. Казалось, круг замкнулся. – Говорят, когда Госпожа вернётся, оно засияет. – Древо-Камень никогда не отзывалось на прикосновения Уилла, оставаясь тёмным и холодным несмотря на все его усилия. – Это – её символ, – продолжал юноша, поднимая глаза на Кэтрин. – Боярышник.