Жюстина, или Несчастья добродетели - Маркиз Де Сад

— Убийство будет жестоким?

— Это новый метод, настолько сильный и мучительный, чтоиспытуемый теряет сознание при каждом применении пытки и непременно приходит всебя после прекращения воздействия.

— И кровь течет?

— Очень обильно; речь идет о совокупности болевыхощущений: все, какими только природа наградила человечество, воспроизводятся вэтой пытке, заимствованной из учебника инквизиторов острова Гоя.

— Если судить по сумме, которую я получил, вас послалочень богатый человек.

— Я его не знаю, сударь.

— Скажите только: как по вашему, он знает Жозефину?

— Не имею никакого понятия.

— А если честно?

— Не думаю.

И мой собеседник вышел, не пожелав продолжать разговор.

Я предупредил Жозефину, что ей придется участвовать в оргияходной. Она вздрогнула.

— Почему ты не будешь со мной? — спросила она,ластясь ко мне.

— Не могу.

— Ах, друг мой, у меня такие нехорошие предчувствия! Яникогда больше не увижу тебя!

— Что за фантазии? Слышишь, Жозефина, за тобой идут. Небойся.

Ученый муж подал ей руку, я помог ей сесть в английскуюкарету, которая тотчас умчала ее прочь, не без того, чтобы привести мою душу всладострастное волнение, но его легче ощутить, нежели описать.

Продолжение истории Жерома

Поначалу, когда человек оказывается вдруг один после долгогопребывания вдвоем, ему кажется, что чего-то недостает для его существования.Дураки принимают это за проявление любви — они ошибаются. Болезненное чувство пустоты— это лишь результат привычки, которую противоположная привычка стирает скорее,чем об этом думают. На второй день моего путешествия я уже не вспоминал оЖозефине, а если ее образ и возникал в моих глазах, так к этому примешивалосьчто-то вроде жестокого удовольствия, гораздо более сладострастного, нежеличувство любви или нежности. «Она умерла, — говорил я себе, — умерла вужасных муках, и это я обрек ее на смерть». Тогда эта восхитительная мысльвызывала во мне такую волну удовольствия, что я часто вынужден былостанавливать экипаж, чтобы содомировать кучера.

Я находился в окрестностях Тренте, совершенно один в карете,и держал путь в Италию, когда меня охватил один из тех приступов похоти… и этослучилось, когда я услышал жалобные стоны в лесу, через который мы проезжали.

— Стой, — приказал я кучеру, — я хочу узнатьпричину этих криков; не съезжай с дороги, следи за каретой.

Я углубился в чащу с пистолетом в руках и скоро обнаружил вкустах девушку лет пятнадцати-шестнадцати,

чья красота показалась мне редкостной.

— Какая беда печалит вас, прелестная незнакомка? —спросил я, приблизившись. — Могу я помочь вам?

— Ах, нет, нет, сударь, — был ее ответ, —нельзя вернуть запятнанную честь, я — пропащая, я жду только смерти и молю васо ней.

— Но, мадемуазель, если вы изволите мне рассказать…

— Эта история одновременно проста и жестока, сударь.Меня полюбил один юноша, но наша связь не по нраву моему брату; он злоупотребилвластью, которую предоставила ему смерть наших родителей: он меня похитил ипосле жестокого обращения бросил в этом лесу, запретив под страхом смертипоявляться дома; этот варвар способен на все, он убьет меня, если я вернусь. Осударь, я не знаю, как мне быть. Однако вы предлагаете свою помощь… так вот, яее принимаю и прошу вас съездить за моим возлюбленным; сделайте это, сударь,умоляю вас. Я не знаю ни вашего положения, ни вашего состояния, но мой другбогат, и если вам нужны деньги, я уверена, что он даст их вам за то, чтобыснова увидеть меня.

— Где он, ваш возлюбленный, мадемуазель? — быстроспросил я.

— В Тренте, а вы в двух лье от него.

— Он знает о вашем приключении?

— Не думаю, чтобы он знал.

И здесь я понял, что эта красивая девушка, сейчас совершеннобеззащитная, будет моей, когда захочу, но я, имея охоту и к деньгам и к женщинам,начал соображать, каким образом заполучить сразу и то и другое.

— Вы не знаете, — первым делом спросил я, —нет ли какого-нибудь домика в этой части леса?

— Нет, сударь, по-моему, нет.

— Ладно, тогда забирайтесь подальше в кусты и нешевелитесь; но сперва возьмите мой карандаш, напишите на этой дощечке несколькострок, которые я вам продиктую, и через несколько часов я приведу сюда вашеголюбовника.

Вот какие слова написала под мою диктовку прекраснаяискательница приключений: «Этот любезный незнакомец поведает вам о моихнесчастьях, которые ужасны. Ступайте за ним, он приведет вас туда, где я васжду, только приходите один, совсем один: это очень важно, и вы скоро узнаетепричину. Если две тысячи цехинов не кажутся вам слишком малым вознаграждениемдля человека, который помогает нам соединиться, захватите их с собой и вручитеему в моем присутствии. Если сочтете эту сумму недостаточной, захватитебольше».

И прекрасная страдалица, которую звали Элоиза, подписалазаписку, я же, быстро добравшись до своей кареты, велел кучеру поспешать, и мыне останавливались до самых дверей юного Альберони, возлюбленного Элоизы.

— Две тысячи цехинов! — вскричал он, прочитавписьмо и заключая меня в объятия. — Две тысячи за такое известие, закоторое можно отдать все на свете! Нет, нет, сударь, я дам вам вдвое больше.Умоляю вас, поедем скорее. Я только недавно узнал об исчезновении той, которуюобожаю, о гневе ее брата, я ломал голову над тем, куда направить стопы, чтобыразыскать ее, и вот вы принесли мне счастливую весть. Идемте скорее, сударь, иникого не возьмем с собой, раз она того требует.

Здесь я несколько охладил пыл юноши, заметив, что учитываяярость брата Элоизы, не стоит везти девушку в Тренте.

— Поэтому захватите с собой побольше денег, —сказал я ему, — покиньте этот город и навсегда соединитесь с той, которуютак любите. Подумайте над моими словами, сударь, но запомните, что любое другоерешение погубит вас обоих.

Альберони, послушавшись моего совета, поблагодарил меня,быстро открыл большую шкатулку и взял с собой все свое состояние в золоте идрагоценностях.

— Теперь пора, — сказал он решительно, —этого хватит, чтобы безбедно прожить целый год в каком-нибудь городе Германииили Италии, а за это время можно уладить все дела.

Довольный столь разумными словами, я одобрил их и отправилсвою карету в гостиницу, несмотря на протесты Альберони, который хотел, чтобы яоставил ее у него.

Когда мы приехали, Элоиза была на том самом месте, где я еепокинул.