Флеш Рояль - Тала Тоцка

Зато без конца пялился на ее грудь, когда думал, что она не видит. А ей тогда тоже обидно становилось — не на нее саму, не на лицо, не на живот, а именно на грудь, которая выросла, наверное, уже размера до пятого, и с такой грудью вкупе с животом Динка ощущала себя атомным ледоколом.

Докторица отправила их на контроль сердцебиения, Динка уже знала, что у ее ребенка сердечко бьется в два раза быстрее, а Максима предупредить забыли. Он побелел и чуть не упал со стула, а потом сидел с очень странным видом, пока врач, делавший замеры, не догадался.

— Папа, что ж вы не дышите совсем, выдыхайте, а то нам еще вас откачивать придется.

И Макс правда шумно выдохнул. А потом Динку чуть ли не на руках собрался в машину нести, только все это молча, хоть бы слово сказал, хоть какую-нибудь незначительную мелочь, например, что он ее любит и не представляет себе без нее жизни. Ну хорошо, их обоих любит. Но Максим ничего такого говорить не стал, и Динка не позволила ему носиться с ней по клинике. Он отвез ее домой, как-то по-особому на нее смотрел, а потом бродил вокруг дома почти до ночи, она наблюдала в окно, так совпало, что ей в тот вечер не спалось. И снова ночевал во флигеле.

Когда Дина раскладывала вещи в гардеробной, она наткнулась на большой пакет, аккуратно сложенный на полке наверху, и ей конечно стало интересно, что там. А потом сидела на полу и перебирала свое белье, то самое, скупаемое Максимом в немереных количествах в тот короткий и сумасшедший период, когда они, казалось, только тем и занимались, что испытывали это белье на прочность в самых неожиданных местах его старого дома, а также за его пределами.

Дина тогда свалила белье назад в чемодан, и Тимур отвез чемодан Максиму, значит он все сохранил? Так пускай теперь сам это носит, Динка сначала дико смеялась, представляя Макса в кружевных стрингах, а потом проливала слезы, разглаживая на коленях нежный шелк. Теперь Динке оно сгодится разве что в качестве карнавальной маски.

Она еще когда-нибудь сможет вернуться в эти размеры? Потому как то белье, которое ей приходилось носить сейчас — специальное, из специализированного магазина для беременных — назвать бельем язык не поворачивался. Если прицепить его к яхте, выйдут вполне сносные паруса, можно отправляться в кругосветное плавание, а чашки бюстгальтера с ее нынешними размерами смело надевать на голову, спасаясь от зноя и палящего солнца.

Динка сложила белье назад и запихнула еще дальше, заставив пакет коробками с обувью. И снова во всем был виноват Максим, он так и не понял, почему она в тот день отказалась с ним разговаривать. А ей было обидно, что ему все нипочем, что на нем ее беременность вообще никак не отразилась, это только ее фигура превратилась в изогнутый и выпуклый кошмар.

А потом Максим исчез на три дня, не звонил и не появлялся. Динка сначала молча терпела, а затем не выдержала и вечером четвертого дня пошла во флигель к охранникам, и лишь открыла дверь, первым кого увидела, был Макс, стоящий в куртке в прихожей и о чем-то с безмятежной улыбкой беседующий с Пашкой, одним из ее стражников.

Динка как увидела его, так и не сдержалась, слезы брызнули из глаз, она хлопнула дверью и помчалась назад. Макс бросился вдогонку, схватил ее, стал распрашивать, и было видно, что он испуган.

— Так тяжело предупредить, что ты уезжаешь, что тебя не будет? И зайти сказать, что вернулся, да? — она вырывалась из его рук и отбивалась, а он прижимал ее к себе и бормотал:

— Прости, прости меня, моя девочка, я думал, ты даже не заметишь, что меня нет.

Если бы рядом был кто-то, кто закрыл ей рот на замок, было бы чудесно, так нет же, она как раз тогда возьми и крикни:

— Да мне все равно, где ты и с кем ты, ребенка жалко, что сиротой будет, — оттолкнула его, влетела в дом и закрылась изнутри.

А потом с бьющимся сердцем бегала от окна к окну, смотрела, как он ходит, прогуливается внизу, то сядет посидит, то снова круги наматывает. Потом вообще закурил, а ведь он уже лет сто, как бросил. И Динка беспомощно смотрела на него и понимала, что она все делает не так, рушит и ломает все, что еще было не сломано и не разрушено, и от этого хотелось сесть и завыть на луну, как волк.

Казалось, войди Максим сейчас, прыгнула бы ему на шею, и все равно, что он о ней будет думать, но Максим не вошел. Пошел спать во флигель, он уже даже в душ сюда ходить перестал.

* * *

Бальзамом для ее измотанной души послужил приезд Ворона — дорогой друг ввалился в дом совершенно неожиданно, среди бела дня, когда Макса дома не было. Динка ему так обрадовалась, что ни на шаг не отходила, даже за руку держала, чтобы он никуда не исчез. А Сергей потребовал от нее подробного рассказа, и она села и рассказала по порядку все, как было, все, что она знала от Тимура и что додумала сама. Сережа долго молчал, переваривая услышанное, а потом неожиданно выдал:

— Можешь записать меня во враги, но если бы мне поставили такой ультиматум, я поступил бы так же, как Макс, — и тут же, предваряя ее возмущенные протесты, продолжил очень серьезно:

— Я позвонил и сказал ему о Лане как раз, когда он с Бетховеном разговаривал, а мне тогда Яременко сообщил. Как думаешь, это случайно было? Уверен, там все было срежиссировано, представляешь, какой на него шел прессинг? Я не знаю, что тебе напел Тимур, но Динка, ты же должна соображать, какой информацией владел Макс и, ясен пень, просто так его никто бы не отпустил. Ему прочили место одного из замов Михалева, он почти все схемы знал, ну куда бы он тебя увез? Вас нашли бы максимум за сутки. А деньги? Они же не в саду под деревом у Макса были зарыты, он давно в бетховенские проекты вкладывался, за какие шиши вы бы сбежали?

Динка слушала и в глубине души соглашалась с правотой дорогого друга. Но все же возражала:

— Разве нельзя было мне все рассказать? Почему меня использовали втемную?

— Значит нельзя было, — не соглашался Сергей, — Дина, да он молился на тебя, если бы была хоть малейшая возможность поступить по-другому, он бы воспользовался ею. Я как вспомню вашу с Тимуром свадьбу, мне до сих пор муторно, я же думал, вы правда чего-то не поделили, а тут Тимур со своим предложением. Думал, убью его, к чертям собачьим, пока меня Макс попросил не лезть, я тогда догадываться начал, что здесь что-то нечисто.

— И ты бы смог отказаться от Иры?

— Для того, чтобы ей сохранили жизнь? Да, — Ворон смотрел в Динкины глаза прямо и честно, может он и правда так считает? Тогда она совсем ничего не понимает, выходит, Максим герой? — А вот сынок ваш молодец, все разрулил.

Динка не стала посвящать Сережу в такие уж подробные подробности, пусть считает, что она выходила за Тимура беременной. В конце концов, они с Максимом в тот короткий период совместной жизни определенно били все рекорды, так что она почти и не врала. Но все же пыталась спорить:

— Ты совсем другой, Сережа, ты бы точно что-то придумал, ты добрый и сговорчивый…

Ворон зашелся таким хохотом, что стало слышно, как в поселке залаяли собаки.