Крах Титанов - Грег Фаррелл

Для руководителей группы финансовых продуктов AIG это были легкие деньги, как если бы люди, построившие свои дома на засушливой равнине, просили продать им страховку от наводнения. Компания, вынужденная продавать как можно больше страховых полисов от наводнения этим жителям равнин, даже не задумывалась о том, почему эти люди вообще считали необходимым себя защищать. Если бы они провели хоть какое-то исследование, то узнали бы, что эти люди жили в местности, которую можно было считать поймой, и даже если она оставалась сухой на протяжении десятилетий, то ее обитатели, естественно, были озабочены возможностью самого худшего варианта развития событий.

И, само собой разумеется, когда этот худший вариант стал реальностью вместе с крахом рынка недвижимости, то AIG, компания, которая существовала для защиты других людей от финансовых рисков, оказалось перегружена полисами, выпущенными для страховки CDO, и теперь над компанией нависла угроза банкротства.

17 сентября Федеральная резервная система фактически национализировала AIG, выложив 85 миллиардов долларов для приобретения 79 % акций компании

Во вторник, 17 сентября Федеральная резервная система фактически национализировала AIG, выложив 85 миллиардов долларов для приобретения 79 % акций компании. Этого оказалось недостаточно для защиты двух оставшихся инвестбанков – Morgan Stanley и даже могущественного Goldman Sachs. На протяжении недели акции этих компаний опустились до исторического минимума. Регулирующие органы подталкивали эти компании к объединению с депозитными банками – так, как это произошло у Merrill Lynch с BofA, но подходящих вариантов у них не было. Вместо этого в течение уик-энда 20–21 сентября обоим банкам позволили стать банковскими холдинговыми компаниями, что делало их напрямую подконтрольными Федеральной резервной системе. Как банковские холдинговые компании, Morgan Stanley и Goldman Sachs больше не могли принимать на себя ту же степень риска, которую они принимали, когда были инвестиционными банками. И именно так, как менее двух месяцев назад и предсказывал Пол Вецель, когда говорил, что независимые инвестиционные банки постепенно исчезнут, они канули в Лету, по крайней мере это можно было сказать о крупнейших финансовых институтах страны.

За день-два соглашение о слиянии было подписано, и Том Санзоне, отвечавший за внутреннюю деятельность Merrill Lynch, очистил весь 16-й этаж штаб-квартиры компании, чтобы там мог разместиться базовый лагерь сотрудников BofA, приехавших из Шарлотта.

В течение двух недель после заключения сделки Джон Тейн, казалось, уделял делам компании внимания меньше обычного. Он появлялся на совещаниях руководства и отвечал на просьбы своих подчиненных, но та энергия и концентрация, которую он проявлял в свою бытность генеральным директором начиная с декабря прошлого года иссякла.

За день-два соглашение о слиянии было подписано, и Том Санзоне очистил весь 16-й этаж штаб-квартиры компании, чтобы там мог разместиться базовый лагерь сотрудников BofA

В совещаниях руководителей компании теперь принимало участие новое действующее лицо – Андреа Смит, старший помощник Олфина, которая окончательно перебралась в Нью-Йорк, чтобы контролировать вопросы управления персоналом, возникающие в переходный период. Так же как появление Мэй Ли удивило команду менеджеров Тейна за шесть месяцев до того, так и появление Смит на 32-м этаже и ее постоянное участие в каждом совещании, которое проводил Тейн, вызвало удивление членов ближнего круга генерального директора, которые никогда не считали HR жизненно необходимой частью каких бы то ни было банковских операций.

Смит стала настоящим связующим звеном между Тейном и Bank of America. Но к концу сентября Тейн понял, что реальная власть в банке из Шарлотта принадлежала ее шефу – Д. Стилу Олфину, который теперь наведывался в Нью-Йорк каждую неделю.

В Bank of America и его корпоративной культуре было много необычного, но особенно Тейна поразило то, какой властью обладал Олфин. Пост начальника административной службы Bank of America давал Олфину определенные полномочия, но, судя по частоте, с которой его имя упоминалось в речи Андреа Смит и Кена Льюиса, Тейн понял: тот играл куда более значительную роль в команде топ-менеджеров BofA. Казалось, что Олфин был ближе к Льюису, чем любой другой руководитель высшего звена из команды гендиректора, включая Эми Бринкли и Грега Керла. Его титул – начальник административной службы – не совсем соответствовал тому значению, которое он имел в мире Bank of America.

Высокий и подтянутый, щеголяющий своей преждевременно поседевшей шевелюрой, Олфин воплощал в себе образ, который в представлении большинства людей ассоциировался с образом южанина-патриота, у которого абсолютная преданность стране сочетается с безоговорочным подчинением своему командиру. В случае Олфина преданность касалась его компании – Bank of America, а подчинялся он Кену Льюису – человеку, на которого он работал почти 30 лет.

Олфин был уроженцем приливно-отливного региона Вирджинии и сыном арендатора-издольщика, он почти все время работал на семейной ферме, пока учился в старших классах средней школы. Потом он получил футбольную стипендию и поступил в университет Пердью, но не успел он еще оправиться от шока, связанного с проживанием среди тысяч других студентов – самого большого на его памяти скопления людей, как порвал связки в колене и его футбольная карьера подошла к концу. Лишившись стипендии, он перевелся в университет Северной Каролины в Чапел-Хилл, где изучал военную историю.

После окончания университета в 1974 году он вернулся к работе на семейной ферме, но его хватило на два месяца, и он отправился на север, где нашел работу в Принстоне, в штате Нью-Джерси, – продавал фармацевтическим компаниям упаковку, выполненную на заказ. Они с женой Дебби завели много друзей в Принстоне, и Олфин мог играть в регби, несмотря на травму колена, но они с женой явно выделялись среди северян. Каждый раз при встрече с друзьями их просили говорить, чтобы собравшиеся могли послушать, как звучит их южный акцент, который все находили очень забавным. В конечном итоге Олфины вернулись назад в Северную Каролину.

В 1977 году Олфин смог устроиться на работу в филиал NCNB в Чапелл-Хилле. Три года спустя его перевели в штаб-квартиру в Шарлотте, где он перешел из отдела банковских операций в HR-отдел, специализируясь на вопросах выплаты компенсаций.

Именно там в начале 1980-х годов пересеклись их пути с Льюисом. Они встречались в коридорах старой штаб-квартиры NCNB на Трайон-стрит. Но их знакомство было шапочным, до тех пор пока одним летним вечером группа молодых руководителей не отправилась поужинать и выпить. Олфин и Дебби подружились с Льюисом, который был на несколько лет старше их и занимал более высокую должность в организации. Около 10:00 вечера один из их группы подумал, что было бы хорошо найти плавательный бассейн. Олфин с женой были не против и запрыгнули в свой старенький Mustang 1965 года с откидным верхом. Когда Олфин стал сдавать назад, он услышал сзади глухой звук. Он обернулся и увидел, что Льюис приземлился на заднем сиденье его автомобиля, перемахнув через задний бампер автомобиля.

– Поехали! – сказал он Олфину, и они рванули с места.