Принц для сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко

– Что за гоблины? Какого демона здесь происходит? – вполголоса недоуменно ругнулась я, точно помня – мы с Генрихом этих ворот еще не закрывали…

«Кто же тогда это сделал?»

Я положила пальцы на мощную конструкцию замка, мысленно прикидывая и анализируя: его части изрядно заржавели и ворочались с трудом, а поэтому, дабы беззвучно сдвинуть с места этакую махину, требуются немалая сила и ловкость. Кто – враг или друг – совершил сие непонятное деяние? Нас намеренно закрыли в Храме, мешая сбежать и превратив в его узников, или же, наоборот, стараются уберечь от чего-то опасного, идущего извне?

Мои пальцы неосознанно поглаживали петли замка, выполненные в форме голов кентавров. Внезапно я почувствовала, как металл, до этих пор мертвенно-холодный и враждебный, начал потихоньку нагреваться, приобретая фактуру бархатистой лошадиной шкуры. Я озадаченно попыталась визуально оценить приключившуюся с замком метаморфозу, но внешне он оставался прежним, не изменившись ничуть. Похоже, волшебство происходило не на физическом, а на ментальном уровне…

– Принцесса, – мелодичный шепот волной ворвался в мой мозг, напевая серебристым звучанием лютни, успокаивая и подчиняя своей воле, – выслушай нас, принцесса.

– Кто вы? – осипшим от волнения голосом спросила я. – Где вы?

– Здесь, – печально отозвался второй шепот, более мужественный и твердый, – и вместе с тем нигде. Нас нет, но мы есть…

– Ваши души скитаются по Земле, не способные отправиться на Радужный уровень? – участливо предположила я, уже поняв, что общаюсь с погибшими хозяевами долины. – Чем я могу вам помочь?

– Ничем. – Женский смех, добрый и открытый, звенел ручейком. – Ты и так уже нам помогла!

– Хм? – не поняла я. – Когда?

– Ты приходила сюда с друзьями, – пояснил призрак мужчины. – Один из них похоронил наши тела, а второй жалостливо оплакал нашу скорбную участь. (Услышав про «оплакал», я едва не заржала в голос, с трудом усмиряя свою обычную въедливую иронию и вспоминая беднягу Ланса, звучно рыгавшего, а отнюдь не рыдавшего в кустах…) Ты же сама прочитала над нашими останками погребальную молитву, открывшую нам путь к перерождению. Народ кентавров ушел в Обитель затерянных душ легко и радостно, но мы с дочерью остались тут, дабы исполнить долг благодарности и ответить добром на добро.

– Так ты и есть великий Гиэс, – догадалась я. – Генрих рассказывал мне о тебе. А ты, – второй дух сразу же овеял меня нежным ветерком, – прелестная Гийона, жрица богов-братьев?

– Да, – прошелестел довольный ответ, – это мы. Но Звездный мост призывает нас к себе, и у нас едва достанет сил для того, чтобы помочь тебе и предостеречь…

– Предостеречь от чего? – насторожилась я, чувствуя: вот она, ожидаемая мной тайная опасность.

– Неживые охотники, – торопливой скороговоркой бормотал Гиэс прямо мне в ухо, – они придут этой ночью. Не спи и будь осторожна…

– Никогда не слышала о подобных тварях, – откровенно призналась я. – Что им нужно?

– Остановить вас, – горько всхлипнула Гийона, – убить вас. Охотники охраняют подступы к кораблю демиургов, проникнуть на который можно, лишь воспользовавшись Плащами братьев, издавна хранящимися в Храме и втайне от Оружейницы привезенными сестрой Хаос с их далекой родины. Но сейчас творцы почуяли угрожающую им опасность и послали своих слуг забрать волшебные реликвии или же уничтожить их на месте, чтобы никто из посторонних уже не сумел проникнуть за запретный периметр.

– Память Оружейницы не содержит знаний о подобных артефактах, – недоверчиво нахмурилась я. – А это, случаем, не ловушка?

– Ловушка, – простодушно подтвердила мои опасения душа мертвой жрицы. – Для Оружейницы… Не доверяй Хаос, принцесса. Она всегда желала сместить добрую, справедливую Мать клинков и занять ее место. Три Плаща братьев – для трех сестер, это Хаос, Тьма и Свет. Оружейницу же предали и приговорили к смерти… Лживые твари долго скрывали от нее назначение Плащей… Истинные друзья познаются не в беде…

– И где мне следует искать эти Плащи? – вопросила я, содрогаясь от подкатившего к сердцу ужаса. – Скажите…

– В алтаре! – Голоса призраков умолкали, становясь еле различимыми. – Если душа твоя чиста, а помыслы благородны, то защитные одеяния братьев Аолы придутся вам впору. Учтите – их всего три, и они чрезвычайно хрупки… – Шепот затих окончательно.

Я с признательностью погладила замок, снова ставший холодным, и рассеянно зашагала к центру дворика, откуда уже струился свет разожженного бароном костра и доносился аппетитный запах жареного мяса. От моего недавнего благодушия не осталось и следа. Судьба опять бросила мне вызов, готовя очередную каверзу. И следовало ожидать, что выбраться из этой коварно подстроенной нам ловушки окажется весьма и весьма непросто…

Они действительно пришли с наступлением темноты – сразу же после полуночи, принеся с собой жгучее дыхание южного ветра, мгновенно чуть не прожегшего меня до самых костей. Костер прогорел и почти погас, прощально отсвечивая несколькими затухающими углями. Мы уютно устроились на широких каменных ступенях, выгодно приподнятых над залитым дождевой водой двором. Ливень гулко барабанил по разноцветной мозаике, изображавшей пожилого седобородого кентавра, церемонно несущего на вытянутых руках что-то серебристое, завернутое в фиолетовые листья какого-то дерева, очертаниями сильно смахивающие на кленовые. Я ни за что не поверила бы в подлинность столь странного растения, посчитав его художественным преувеличением искусного мастера-камнереза, если бы сразу не приметила эту самую диковинку, скромно росшую в уголке храмового сада. Дерево с фиолетовой листвой! М-да, это уже чересчур даже для знаменитой Долины кленов…

Сладко похрапывал завернувшийся в попону Генрих, почивающий глубоким сном вымотавшегося от дня верховой езды человека. Сквозь неумолкающий плеск низвергающейся с небес воды до моего настороженного слуха доносился нудный скрип болтающейся на ветру оконной рамы да близкое уханье вылетевшей на охоту совы. Я зябко поежилась, плотнее заворачиваясь в одеяло и сочувствуя не вовремя проголодавшейся птице. Краем теплой ткани я старательно укрывала загодя разложенное у себя под боком оружие, тщательно маскируя его от ожидаемого врага. И вдруг все звуки стихли… Испуганно замерла рассохшаяся деревяшка, а трусоватая сова будто сквозь землю провалилась, видимо предпочтя загодя убраться подобру-поздорову из столь опасного места. Двор окутала вязкая тишина, засасывающая меня, словно смертоносный болотный омут. Что-то незримое плыло в воздухе, туманом ложась на мои веки, пригибая шею к земле, клоня голову на плечо и настойчиво внушая: «Спи, спи!» Я начала безропотно заваливаться набок, медленно сползая по колонне, зевая и сдаваясь на милость сну. Но меня выручил верный Бес, ночующий под соседним навесом: он заржал громко, пронзительно и предостерегающе. Чуткий конь первым разгадал отвратительную сущность подкрадывающихся к нам тварей, спасая мою жизнь. Я моментально встрепенулась, освобождаясь от чар колдовского наваждения и до крови прикусывая нижнюю губу с немым самоукором: «А ведь меня же предупреждали – говорили, что спать нельзя!»