Воспитание чувств - Джорджетт Хейер

– Да, черт бы его подрал! – с горечью признал виконт. – Полагаю, он действительно вполне приятный тип. Пожалуй, он куда более нежен и добр с Котенком, чем я.

Мистер Рингвуд поднялся со стула.

– Поеду-ка лучше на Кэмден-Плейс и повидаюсь с Котенком, – сказал он. – Попробую распутать этот проклятый узел, который ты завязал!

Шерри схватил его за руку.

– Джил, лучшего друга, чем ты, и пожелать нельзя! – провозгласил он. – Ты ведь скажешь ей, что я приехал сюда только ради того, чтобы найти ее, не так ли? Скажи ей, что после ее ухода, я сто раз собирался вышибить себе мозги! Попроси ее всего лишь увидеться со мной! Скажи ей…

– Не нервничай ты так! Я скажу ей все! – пообещал мистер Рингвуд.

Но когда он прибыл на Кэмден-Плейс, Геро свалилась с ног от треволнений и забылась тревожным сном, а леди Солташ наотрез отказалась будить ее. Посему мистеру Рингвуду пришлось передать порученное ему послание своей бабке, что, по ее словам, тоже было очень неплохо. Когда же он рассказал ей все, она, кивнув, заметила: именно такого дурацкого поведения и ожидала от Шерингема.

– Он заслуживает того, чтобы помучить его неизвестностью, и я бы сама так и поступила, будь на то моя воля, – строго провозгласила пожилая дама. – Однако пришло время уладить эту безумную ситуацию, поскольку, если только я не ошибаюсь, мой друг, мистер Тарлетон, окончательно потерял голову. – На мгновение она задумалась, барабаня пальцами по столу. – Можешь передать Шерингему от меня, что если он пожалует к нам на ужин сегодня вечером, то не застанет меня дома. Я приглашена к друзьям на Лаура-Плейс, а этот прием не из тех, что способны доставить удовольствие его жене. Пусть приходит ровно в семь часов. Я не дам ребенку встать с постели до самого вечера, потому что не желаю, чтобы она явила Шерингему заплаканное личико!

– Однако согласится ли она принять его, мадам? Вы уверены в этом? – с тревогой поинтересовался мистер Рингвуд.

Пожилая леди, сухо рассмеявшись, ответила:

– О, на сей счет можешь быть спокоен!

– Прошу прощения, мадам, но вы не забудете передать ей послание Шерри, хорошо? Я ведь понимаю, виконт дал ей массу поводов для того, чтобы отбить всякое желание встречаться с ним вновь!

– Так ему и скажи! – посоветовала внуку ее светлость. – А вот о том, что она готова броситься ему на шею, говорить необязательно! Пусть он придет сюда в смиренном умонастроении! Смею предположить, это будет в первый и, скорее всего, в последний раз в его жизни!

Мистер Рингвуд пообещал не говорить Шерри ничего такого, что заставило бы того вновь преисполниться самомнения, попросил передать наилучшие пожелания Геро и вернулся обратно в «Ройял-Крещент».

На сей раз, поскольку вдова уже вернулась после посещения паровых бань, Шерри пригласил его в столовую на первом этаже и с волнением в голосе потребовал рассказать о результатах визита. У него вытянулось лицо, когда он узнал, что мистеру Рингвуду не удалось поговорить с Геро, однако настроение виконта моментально улучшилось, как только он услышал новость – нынче вечером она будет одна. Он принялся яростно трясти руку мистера Рингвуда в знак сердечной благодарности, очевидно, уже позабыв о том, что совсем недавно готов был свернуть ему шею.

Что же касается Геро, то, когда хозяйка пересказала ей об утренних событиях, обуревавшие девушку чувства настолько захлестнули ее, что она спрыгнула с кровати и крепко обняла леди Солташ, нанеся серьезный урон одному из лучших париков почтенной матроны. Призванная к порядку, Геро тут же преисполнилась смирения и послушания, даже пообещав, что проведет в постели весь день, если только леди Солташ даст указания кухарке приготовить все любимые блюда Шерри. Затем она улеглась и принялась смотреть на часы.

Но вскоре терпение девушки истощилось, она уселась перед зеркалом и позвонила в колокольчик, вызывая свою горничную, после чего пожелала надеть платье, которое однажды понравилось Шерри. Затем принялась бесцельно слоняться по дому, пока леди Солташ не пожаловалась, что от вида Геро у нее начинает кружиться голова. Поскольку светские развлечения в Бате начинались не так поздно, как в Лондоне, ее светлость отбыла на званый ужин в шесть часов пополудни, прозаически напомнив своей подопечной, чтобы та не забыла выгулять Пага, ее мопса.

Обычно Геро выводила животину на прогулку на несколько минут перед самым ужином; после того как леди Солташ отбыла в своем ландо, девушка решила заполнить этим занятием оставшееся время. Сказано – сделано; накинув плащ с капюшоном, Геро взяла Пага на поводок и вышла через переднюю дверь.

Уже смеркалось, но было еще достаточно светло, чтобы без помех прогуляться по нижним и верхним улицам Кэмдена. Кроме того, район был настолько фешенебельным, что риск встретить каких-либо нежеланных личностей практически исключался. Итак, Геро зашагала по тротуару, Паг, бодро сопя, потрусил за ней следом, и мысли девушки устремились к волшебному времени семи часов вечера. Она настолько увлеклась предвкушением встречи, что не заметила экипажа, стоявшего у обочины Лоуэр-Кэмден-Плейс. Вообще-то мельком Геро скользнула взглядом по его смутному силуэту, но не придала этому факту решительно никакого значения, пока вдруг перед ней не выросла мужская фигура в пальто с пелеринами и касторовой шляпе с высокой тульей.

Геро испуганно ахнула, но сделать более ничего не успела, потому что мужчина шагнул вперед и сжал ее в объятиях. Девушка отчаянно забилась, пытаясь вырваться, и даже попробовала крикнуть. Но злодей не дал ей такой возможности, припав ко рту своей жертвы в страстном поцелуе. На мгновение перед ее глазами мелькнула карнавальная маска, закрывавшая верхнюю половину его лица, и вдруг ей показалось, что она узнала своего похитителя. Высвободив одну руку, Геро обняла его за шею и ответила на жаркий поцелуй. Звуки чьей-то неспешно приближающейся поступи вдалеке заставили мужчину подхватить девушку на руки, в три быстрых шага достичь ожидающей кареты и забросить Геро внутрь. Поскольку она машинально цеплялась за поводок Пага, то флегматичное животное помимо воли отправилось в полет вслед за ней, с трудом вскарабкавшись по ступенькам в карету за миг до того, как дверца за ними захлопнулась.

Геро, бесцеремонно брошенная на мягкие подушки сиденья, выпрямилась, приводя себя в порядок, когда экипаж рванулся вперед, и обнаружила, что плачет и смеется одновременно. Зрелище негодующего мопса, пыхтящего на полу кареты, моментально осушило ее слезы.

– Ох! – выдавила она, с трудом переводя дыхание. – Как это похоже на Шерри – бросить тебя прямо на меня!

А мистер Тарлетон, скачущий рядом с каретой, поздравил себя с успешным воплощением безумного плана похищения леди, которую намеревался сделать своей женой.

Тем временем Шерри, уже одетый для ужина с супругой, сидел перед туалетным столиком с зеркалом, нетерпеливо уверяя лорда Ротема, что никакой иностранец, будь он греком или кем-либо еще, совершенно не имеет отношения к его приезду в Бат.

– Тогда я ничего не понимаю! – заявил Джордж. – Ферди твердит о каком-то типе, который учился с ним в Итоне. Я и не подозревал, что там бывают греки. А ты? Дьявольски странный субъект, ты не находишь? Вечно крадется за кем-нибудь и пугает приличных людей. Он говорит, что Дюк знает его.