Воспитание чувств - Джорджетт Хейер

Как только менуэт окончился, а пары начали медленно уходить с танцпола, к Геро подошел какой-то молодой человек и принялся умолять ее станцевать с ним контрданс. Она согласилась, гости направились к своим местам, так что, когда виконт, прорвавшись сквозь толпу, оказался рядом с женой, новый партнер уже уводил ее на площадку. Шерри был настолько раздосадован, что ринулся обратно к Белле, и, подойдя к ней на мгновение раньше сэра Монтегю Ревесби, яростно заявил:

– Потанцуй со мной, Изабелла! Будь я проклят, если доставлю своему маленькому чертенку удовольствие видеть, как подпираю стену, что в обычае у Джорджа!

– Но ты же никогда не танцуешь контрдансы! – напомнила ему Изабелла.

– Я станцую его, даже если он убьет меня! – выругался виконт.

Танцоры первого круга, среди которых была и Геро, уже выстроились в пары, и его светлости пришлось встать во второй ряд. Это было совсем не то, чего он хотел, но мисс Милбурн оставалось только порадоваться, поскольку перспектива танцевать с джентльменом, выворачивающим шею, чтобы следить за другой дамой в том же ряду и слушать, что она при этом говорит, Изабеллу, мягко выражаясь, не привлекала.

Геро, разумеется, заметила, как его светлость вывел на танцпол мисс Милбурн, и моментально поняла, что чаша ее терпения переполнена. Она бы предпочла, сбежав из бальной залы, вволю выплакаться, но, поскольку сделать это было нельзя, чрезмерно оживилась, беспрестанно смеясь и разговаривая, – словом, старалась произвести впечатление молодой женщины, прекрасно проводящей время. Виконт, подметив столь бессердечное поведение со стороны своей жены, решил последовать ее примеру, а мисс Милбурн, увидев в дверях высокую фигуру лорда Ротема, без колебаний принялась поощрять друга детства на самый беззастенчивый флирт. Но, поскольку чересчур цветистые комплименты Шерри перемежались произнесенными вполголоса гневными упреками в адрес собственной супруги, мисс Милбурн не слишком обольщалась ни на свой, ни на его счет.

Каковы бы ни были планы виконта после окончания танца, их расстроило появление на сцене мистера Гинетта, церемониймейстера. Мистер Гинетт умел прекрасно обходиться с упрямыми и нерасположенными к сотрудничеству джентльменами, и, прежде чем его жертва успела сообразить, что происходит, он представил виконта самой некрасивой девушке в комнате; это обстоятельство должно было дать понять его светлости всю ошибочность неосмотрительного отказа вписать свое имя в подписную книгу церемониймейстера. Воспитание потребовало от Шерри пригласить некрасивую даму на танец, и, поскольку она без колебаний приняла его предложение, он был обречен еще на полчаса мучений в чистилище.

Тем временем начался первый котильон, который Геро танцевала с Джорджем; после него все отправились пить чай. К этому моменту Изабелла уже привлекла к себе привычный круг воздыхателей, самым ярким представителем которого можно было счесть сэра Монтегю.

Геро и мистер Тарлетон сели за стол, где не оказалось больше свободных мест; и, когда виконт все-таки протиснулся в до отказа забитую столовую залу, ему пришлось присоединиться к нескольким оставшимся без дам джентльменам у буфета. Здесь он обнаружил и лорда Ротема, который, по своему обыкновению, выглядел мрачным как грозовая туча; из-за ужасного расположения духа Шерри позабыл, что расстался с Джорджем едва ли не врагом, и благодарно окликнул его, почуяв в нем родственную душу.

– На редкость неудачный вечер! – в сердцах воскликнул виконт. – Здесь в сто раз хуже, чем в «Олмаксе»!

– Хотелось бы мне знать, – проворчал Джордж, с угрозой глядя на друга, – какого черта ты имел в виду, когда сказал, что это вроде бы я завоевал благосклонность мисс Милбурн?

– Никогда не говорил тебе ничего подобного! – заявил в ответ виконт. – Впрочем, она сама призналась мне в этом чуть ли не открытым текстом. Ну, а на тебя что нашло?

– Я просил у Изабеллы позволения сопроводить ее к чаю, однако она ответила, что уже обещала эту честь Монти. Тогда я станцевал с ней второй контрданс, но она вела себя так, будто видит меня впервые в жизни!

– Пусть это станет тебе уроком никогда не оказывать моей жене чрезмерного внимания! – сурово заявил ему Шерри.

– Но не может же она всерьез думать, будто между мной и Котенком есть что-то еще, кроме самой обычной дружбы! – вскричал Джордж.

– Кто просил тебя называть мою жену Котенком? – с вызовом заявил виконт.

– Ты сам и просил, – отозвался Ротем.

– Вот как! – ошеломленно протянул Шерри.

– Никогда не думал, что Несравненная способна поверить в такую чушь! – вспылил Джордж, покраснев от негодования. – Неужели я дал ей повод полагать, будто могу хотя бы взглянуть на другую женщину?

– Ну ты даешь! – воскликнул Шерри. – Это уже ни в какие ворота не лезет! Если то, что ты поцеловал мою жену на балу у Фейкенхемов, теперь не считается поводом…

– Она ничего не знала об этом!

– Совсем наоборот! Котенок пыталась убедить ее отговорить тебя от дуэли со мной!

– Боже милосердный! – пробормотал Джордж и побледнел. – Так вот почему… Я должен поговорить с ней!

– Здесь тебе это не удастся, – с мрачным удовлетворением заключил Шерри. – А вообще мы с тобой похожи на двух идиотов, раз бегаем за женщинами, которые нас и в грош не ставят! И выпить нечего, кроме чертового чая!

– Она выйдет замуж за Монти! – угрюмо проронил Джордж.

– Только не Изабелла!

– Завтра она едет в его коляске на какую-то дурацкую экскурсию. Она сама мне об этом сказала. Все, здесь мне больше делать нечего. Я возвращаюсь в «Уайт Харт». Там подают недурной шамбертен.

– Будь я проклят, если не пойду с тобой! – провозгласил Шерри.

– Ты не можешь. Ты сопровождаешь леди Шерингем и мисс Милбурн.

– Я вернусь, чтобы отвезти их домой, – сказал Шерри, – разве что… Клянусь Юпитером, я же могу заставить Ферди отдать мне свою очередь на котильон!

– И какой в этом смысл? – осведомился Джордж. – Сегодня я уже поступил точно так же, но дело-то в том, что балы – неподходящее место для личных разговоров. Вас постоянно разъединяют движения танца, и в результате все заканчивается ссорой.

– Что ж, пожалуй, ты прав, – согласился Шерри. – А если я увезу Котенка…

– Ты не можешь так сделать! – воскликнул Джордж, шокированный до глубины души. – На этих балах дьявольски строгий этикет! Более того, если она откажется уехать с тобой, ты будешь выглядеть еще бо́льшим дураком, чем сейчас.

– Клянусь богом, ты прав! – заявил Шерри. – Я был идиотом, что приехал сюда! Идем, Джордж!

Итак, обе дамы, изо всех сил постаравшиеся продемонстрировать свое равнодушие их светлостям, имели сомнительное удовольствие наблюдать, как те уходят с празднества. Девушкам следовало бы испытывать удовлетворение, оттого что их намек был понят столь ясно, но вздымающиеся груди обеих дамочек распирало отнюдь не это чувство. Ощутив временное облегчение в связи с тем, что на протяжении следующего часа они подчеркнуто игнорировали друг друга, каждая леди вскоре почувствовала ужасную головную боль и выразила жгучее желание немедленно отправиться домой.