Эдгар По - Андрей Танасейчук

Начало работы в «Ивнинг миррор» своим закономерным следствием имело и расставание с гостеприимными Бреннанами — слишком далеко По стало добираться до редакции, а на рабочем месте он должен был находиться уже с девяти часов утра. И, видимо, не нарушал трудовую дисциплину. Во всяком случае, много позднее Н. Уиллис признавался, что знал своего сотрудника только с одной стороны — «как человека спокойного, трудолюбивого и весьма порядочного, который внушал глубочайшее уважение своим неизменно благородным поведением и способностями»[302].

Эдгар По приступил к новым обязанностям в начале октября 1844 года. А в первых числах ноября чета По и миссис Клемм распрощались с Бреннанами и вернулись в Нью-Йорк. Теперь они поселились в меблированных комнатах с пансионом на Эмити-стрит — неподалеку от места службы поэта. Он и прежде в основном передвигался пешком; теперь же и на работу и с работы путь по мостовым города совершал почти ежедневно. Кстати, вероятно, в связи с этим По развернул на страницах газеты дискуссию о тротуарах и писал о необходимости повсеместного их внедрения[303] — видать, в путешествиях из дома и обратно его изрядно доставали тележки, телеги, экипажи и омнибусы, а также продукты жизнедеятельности тех, кто их передвигал по улицам мегаполиса.

29 января 1845 года на страницах «Ивнинг миррор» напечатали «Ворона». Читатель, конечно, хорошо помнит начальные строки этого магического текста:

Нельзя сказать, что уже на следующее утро, 30 января, поэт проснулся знаменитым. Но он сделал все, чтобы слава — большая и настоящая — наконец пришла к нему.

«Ворон» должен был выйти (и вышел) в февральском номере респектабельного журнала «Америкэн ревью»[305]. Эдгар По, утверждая, что «препринт» в газете привлечет внимание и пойдет на пользу недавно начавшему выходить журналу, уговорил редактора разрешить опубликовать стихотворение.

И вот стихотворение появилось. Н. Уиллис, и сам очарованный строками По, счел необходимым предварить публикацию:

«Мы получили разрешение (предваряя ожидаемую публикацию в „Америкэн ревью“) напечатать следующее замечательное стихотворение. По нашему мнению, оно являет собой единственный пример „мимолетной поэзии“, известный американской литературе; а тонкостью замысла, изумительным искусством стихосложения, поразительно высоким полетом фантазии и своим „зловещим очарованием“ не имеет ничего равного и в английской поэзии. Это один из подлинных „литературных деликатесов“, что питают наше воображение. Его строки навсегда останутся в памяти тех, кто их прочитает»[306].

Стихотворение — и в газете, и через несколько дней в журнале — было напечатано анонимно. Это тоже составляло один из элементов «программы». По считал, что анонимность только увеличит толки и заставит публику говорить больше — строя предположение об авторстве. О «Вороне» заговорили — причем не только в литературных кругах, но и в кругах от литературы совсем далеких. И вот, когда пересуды достигли апогея, в недельном выпуске «Уикли миррор» от 8 февраля тайна была раскрыта и «Ворон» был опубликован вновь, но — уже с именем автора.

В течение нескольких дней стихотворение перепечатали многие американские газеты и журналы. Вообще-то перепечатка материалов из других изданий — не в традициях американской журналистики, но для «Ворона» сделали исключение. Правда, справедливости ради необходимо отметить, что автор и сам приложил к этому руку, рассылая автографы «Ворона» и предлагая опубликовать стихотворение[307]. Что ж, это вполне вписывалось в задачу, которую он ставил перед собой: добиться максимальной известности.

Впрочем, многие, особенно провинциальные газеты, делали это и без всяких усилий со стороны По. «Ворон» начал звучать и со сцены. Вот здесь инициатором выступил автор. Много лет спустя вспоминал бывший мальчишка-рассыльный:

«[Однажды] в офис журнала явился По в сопровождении известного актера по фамилии Мердок… Мистер По собрал всех вокруг себя — нас было с десяток, все взрослые, только я был мальчишкой. Когда все собрались, По вытащил из кармана рукопись „Ворона“ и вручил ее Мердоку. Автор попросил нас послушать, как великий исполнитель читает только сочиненную им поэму… Это стало одним из главных впечатлений моей жизни — я слушал бессмертную поэму в исполнении человека, чей голос звучал подобно перезвону серебряных колоколов…»[308]

Отметим, что, по воспоминаниям рассыльного, стихотворение прозвучало еще до обнародования авторства — в начале февраля 1845 года. Не терпелось По насладиться успехом!

В феврале произошло еще одно важное событие — Эдгар По превратился в совладельца литературного журнала.

Издание называлось «Бродвей джорнал» («Broadway Journal») и только начинало свою историю[309]. Еще в декабре 1844 года Дж. Р. Лоуэлл, который дружил с одним из владельцев журнала, Чарлзом Бриггсом (1804–1877), писал ему, предлагая привлечь По (тот очень нуждался тогда в постоянной работе и в числе многих обращался к Лоуэллу за протекцией) к сотрудничеству в качестве помощника редактора. Но тогда Бриггс отказал, полагая себя — опытного журналиста и известного литератора-юмориста — достаточно компетентным в роли руководителя еженедельника. С публикацией «Ворона» и славой, пришедшей к По, положение изменилось. Под нажимом своего партнера Джона Биско (1808–1895) — который был прежде всего бизнесменом и занимался финансами, печатью, распространением журнала, подписчиками и рекламой, — Бриггс скрепя сердце согласился, что По может стать ценным приобретением для журнала. 21 февраля 1845 года По и Биско подписали соглашение: