Вересковое сердце - Рииттая

– Выглядишь паршиво, – сообщила она без обиняков. Трэвис поднял руку и коснулся груди, пытаясь унять дыхание и сердцебиение. Он прищурился, вглядываясь в её лицо, после чего его глаза вновь округлились. Он бестолково заморгал. Орис ухмыльнулась. Да, осознание давалось ему тяжело.

– Ты… кто? – хрипло спросил он, вжимаясь в стену. Его трясло от страха и похмелья. Не узнал или не смог поверить? Орис сделала шаг к нему ближе, растеряно глядя на его безумное лицо. Едва ли она могла помочь Трэвису прийти в себя, в конце концов, она не Гирд, чтобы влезать людям в разум. Мужчина замер, словно встревоженный суслик. Глаза его были влажными.

– Орис? – прошептал он. – Ты… пришла за мной?

Он боялся её! Суеверный горец решил, верно, что она посланница смерти. Орис мысленно расхохоталась. Легко бороться с противником, у которого ты вызываешь такую оторопь.

– Опять? Ты пришла опять? – бормотал он. Надо же, а она, похоже, часто чудится бедолаге. Раскаивается, значит. Интересно, а в каком виде она предстаёт перед ним в кошмарах? Скорее всего, так, как она выглядела в деревне, не зря он сразу её не узнал.

– Ты знаешь, где Дарет? – спросила она внезапно, надеясь, что именно неожиданность заставит его не задумываясь выпалить всё, что он знает. Трэвиса снова затрясло.

– Я не знаю, ничего не знаю! – он зачем-то вытер сухие губы тыльной стороной ладони. Взгляд его бегал, но, кажется, он всё же начинал осознавать, что это не сон.

– А кто знает? – наседала она.

– Не подходи, нечисть!

– Всё хорошо, – она прислонила посох к спинке кровати и подняла руки в так любимом Гирд жесте, указывающем на добрые намерения. Вряд ли Трэвис был так плотно знаком с шалемской культурой. Её жест, скорее, ещё больше напугал его. Он дышал тяжело. Пот стекал по его лицу.

– Ты жива? Как ты можешь быть жива? – прошептал он и затряс головой. Орис развела руками. Вообще-то она ожидала, что это она будет спрашивать, но как-то не складывалось. – Нет, ты совершенно точно мертва, – добавил он. Орис нахмурилась. Вовсе не к этой мысли она пыталась его привести.

– Послушай, – начала она вкрадчиво, но Трэвис, кажется, совсем не собирался выполнить её простую просьбу. Пошатываясь, он поднялся с кровати. Орис замолчала и удивлённо приподняла брови. Что он собирался делать? Он поднял на неё лицо, и его мутный взгляд её по-настоящему напугал. Кажется, бросать пить ему было уже поздно. Всё, что было в нём человеческого, он уже пропил. Орис нервно сглотнула. Стоявший перед ней человек очень мало напоминал прежнего себя. Не зря говорят, что горцу не так-то просто прижиться на равнинах. Трэвис сейчас не был похож не то что на горца – его и человеком назвать было сложно. Зря он последовал за чужой мечтой, ох и зря. Сердце Орис пронзило жалостью. Интересно, а Майрис смогла бы его исцелить?

– Трэвис, – успокаивающим тоном заботливой матушки обратилась Орис, но её мягкий голос не возымел эффекта.

– Изыди! – вдруг заорал он. Его сильная рука, прямо как тогда в лесу, схватила Орис, с той только разницей, что в этот раз он обхватил её горло и поднял над землёй. Его полный страха и ненависти животный взгляд без следа работы мысли вперился в её лицо. Орис захрипела, пытаясь разомкнуть его хватку. Если он не задушит её, то сломает шею, вот уж достойный конец для волшебницы – погибнуть от рук пропойцы!

Не бывать такому! Чувствуя, как кровь пульсирует по всему лицу, Орис собрала в себе последние силы и, размахнувшись, с силой вмазала тяжёлой подошвой по первому, что попалось. Всё равно у неё не было шанса посмотреть, куда бить, и прицелиться. Удар, ещё удар – она колотила ногами как бешеная, из последних сил, пока мужчина, что держал её, не согнулся пополам, отпуская её шею. Издав скрипучий хрип, Орис принялась растирать горло. Только бы сделать вздох поглубже, а потом можно и бежать. Трэвис, увы, был иного мнения о развитии их отношений. Слишком быстро он пришёл в себя. Неужели она так слабо била? Надо было бы потренироваться в драке при помощи каблуков. Если она выживет, разумеется.

Он снова кинулся на неё, крича что-то про призраков. Совсем уж недостойно взвизгнув, Орис отскочила ближе к кровати. Схватив посох, она выставила его перед собой, как рапиру, заставляя внезапного противника держать дистанцию. Трэвис не собирался просто так отпускать её, как не давал и слова вставить. Да если бы и дал, разве бы смогла она его успокоить? Он принялся хватать со стола предметы, беспорядочно кидая их в Орис, а она пыталась увернуться или отбить их тростью. Тряпка, миска, подкова, нож… НОЖ?!

Если бы она знала, что на столе был нож, ни за что не стала бы от него отдаляться. Несмотря на то, что Трэвис соображал не лучше дикого животного, почему-то до него дошло, что нож лучше не швырять. Зажав его в руке, он одним прыжком преодолел разделявшее их с Орис расстояние. Она попыталась ткнуть его в живот палкой, но он перехватил древко и вырвал посох из рук с такой лёгкостью, что Орис и пискнуть не успела. Без колебаний он отшвырнул его в сторону. Орис осталась совершенно безоружной. Размахнувшись, он нацелился прямо ей в живот, но Орис легко увернулась. Трэвису было далеко до скорости безжалостной Майрис. Лишь сейчас Орис оценила, насколько были полезны уроки фехтования.

Нож с треском воткнулся в деревянную панель стены. Трэвис выдернул его столь же легко и повернулся к ней. На лице его был написан страх и отчаяние. Так выглядит существо, которое борется за свою жизнь, понимая, что всё равно проиграет. Но ведь она не была угрозой для него! Почему он воспринял её как опасность?

– Трэвис… – снова начала она, и снова безуспешно. В этот раз он попытался ударить её кулаком, но она пригнулась. Запрыгнув с ногами на его кровать, Орис решила было перескочить ближе к выходу и попытаться успеть открыть дверь, но Трэвис оказался быстрее, отрезая ей путь к выходу. Значит, к окну. Она бросила короткий оценивающий взгляд на стекло. Если сейчас она пробьёт его плечом и вывалится наружу, свалившись со второго этажа, то как сильно пострадает? Майрис говорила, что её тело очень хрупкое. Может ли она погибнуть от такого? Это ещё вопрос, а вот от обезумевшего Трэвиса она погибнуть может наверняка!

Она птицей кинулась к подоконнику. Горшки с фикусом и геранью отчаянно мешали ей на пути к спасению. Схватившись за глиняную поверхность, Орис зачем-то крикнула герани:

– Спасай меня, миленькая!

И с визгом швырнула горшок прямо в надвигающегося на неё безумца. Она слепо надеялась попасть в голову. Ещё её тешила надежда, что герань разрастётся, как ветви в лесу, опутает Трэвиса и задержит его, пока Орис выбирается наружу. Она даже почувствовала привычное тепло в животе, то самое, особенное и приятное, которое ощущала только когда задействовала зелёную магию.

Кажется, Трэвиса это и правда задержало. Не оборачиваясь на него, Орис быстро схватила горшок с трупом фикуса, размахнулась, выбивая им стекло. Острые осколки, торчавшие из рамы, обещали ей несколько новых шрамов. Стиснув зубы, Орис приготовилась выскочить наружу, как вдруг поняла, что в комнате тихо. Очень тихо. Трэвис не шёл к ней. Или она себя обманывает? Может, она всё же попала ему горшком в голову?